Венсеремос!

Глава 1. Экспорт революции

Казалось, что все, конец, еще час-другой и неотвязно висевшие над головами самолеты добьют их если не сами, то наведут солдат. Но когда все плохо до последней крайности, в этом есть и свой плюс — хуже не будет.

Так и есть, пошел дождь, тут же исчезли самолеты, а потом пропал и контакт с преследователями. Даже с упавшем темпом герильерос оторвались и понуро брели, добивая обувь на каменных осыпях. Пожалуй, надо развести огонь под ближайшим скальным навесом и, наконец, пожрать горячего, впервые за неделю.

— Привал. Всем по глотку сингани, — приказал касик.

Бойцы второй колонны имени Педро Атуспария, вернее, те, кто остался под командой Васи, тяжело опустились на землю и немедленно задрали ноги вверх — кто на камень, кто на подставленный рюкзак, — явив миру убитые напрочь ботинки. Даже горные «дахштейны» касика не вынесли напряженного ритма последних дней и потеряли половину шипов, а местами зияли прорехами в швах. Еще неделя таких переходов и отряду придется воевать босыми.

Армия вцепилась им в хвост практически сразу, как только колонна перешла границу, и висела бульдогом, не отпуская, отчего герильерос вынужденно сбрасывали в тайники по дороге весь тяжелый груз, лишь бы оторваться. Но оторваться даже налегке не выходило — над головой, постоянно сменяясь, кружили самолеты, наводя преследователей на колонну.

И вот спасительный дождь.

Васю клонило в сон — организм настойчиво требовал отдыха, каменно-тяжелые мысли ворочались в голове еле-еле, но он командир, а не рядовой боец и ему прямо сейчас необходимо решить, что делать дальше. Можно продолжать двигаться вперед, рискуя тем, что дождь кончится и чертовы самолеты прилетят снова и будут нудно раз за разом заходить на цепочку бойцов, можно повернуть назад и просачиваться в спасительную Боливию. Чуйка подсказывала команданте, что их с охотой выпустят обратно, но это означало подставить остальных — он разделил колонну на три части еще три дня назад и приказал добираться самостоятельно. Тогда это решение казалось верным — чем мельче отряд, тем сложнее его выследить. Сейчас же важнее не размер, а координация действия и если он повернет назад, то как узнают об этом Эустакио и Катари, назначенные командирами групп? И как узнает об этом Чино, чья колонна прошла сквозь посты месяцем раньше почти незамеченной — стычку с патрулем можно и не считать на фоне того, что творится сегодня.

Да, это вам не у пронькиных ребят, как говаривал дядя Миша… Пьяный воздух побед над слабой и бестолковой боливийской армией сыграл с Васей злую шутку, армия перуанская действовала куда уверенней и злее. Из всех грандиозных планов создания второго партизанского очага осталось лишь упрямое желание добраться до лагеря Чино, где бы он ни был, да снова найти Катари. Если, конечно, их не помножили на ноль перуанские вояки. И ведь снова все в сильной степени из-за латиноамериканского разгильдяйства и восторженности, да собственной доверчивости, уж пора бы привыкнуть, что сказанное надо делить на десять, так нет же! «У нас создана структура», «индейцы поддержат», «армия слаба» — ну и где та структура, где те индейцы? Ладно он сам повелся, но куда смотрели Антонио, Габриэль и Хавьер? Впрочем, последний пока занимался обучением и не успел влезть в дела толком. Тьфу, чертовы латинос. И ведь все равно с ними надо работать, на одних индейцах не вывезти. Тем более в других странах — Чили, Аргентине… Кстати, как там дела у колонны Че? Не дай бог прищемят точно так же, и погибнет героический партизан ни за понюшку табаку, ни за горсточку мате. Говорил же ему — не суйся, рано, сперва Чили, но нет, родина зовет, на волю, в пампасы!

Усилием воли Вася заставил себя бросить эти мысли. Все будет хорошо, они выберутся. И в Аргентине угнездятся, и здесь до Чино дойдут. Думать надо над тем, что сделать здесь и сейчас, а не разнюниваться.

Лучше всего, конечно, разбить лагерь на несколько дней — обсушиться, постираться, подлечить сбитые ноги и потертости, починить одежду и обувь, но надолго ли дождь и даст ли армия им такую передышку? Да и жрать что-то нужно, а почти все запасы оставлены в тайниках — если границу пересекали, таща на загривках килограмм по сорок, то сейчас облегчили до десяти, оставив только оружие, боеприпасы и немного чорки. Ну и «моторолы» — такие ценности нужно держать при себе.

Вася посмотрел на часы — через пять минут как раз время связи. Чуть ли не со стоном повернулся набок, покопался в тощем рюкзаке и вытащил наружу замотанную в полиэтиленовую пленку рацию, включил и грустно уставился на слабый огонек индикатора — батареи тоже не вечные, еще день-два и сядут окончательно, а до генератора еще надо добраться.

Дождавшись точного времени, касик трижды щелкнул тангентой, подождал, щелкнул еще три раза и принялся вслушиваться, выкрутив громкость почти на максимум.

Безучастные радиоволны отвечали шипением и треском, Вася давил на кнопку передачи, посылая сигнал вызова на связь и вздрогнул, когда вдруг ему ответил человеческий голос. Касик радостно приник ухом к рации, но тут же с ожесточением сплюнул и с трудом подавил желание ответить матом на предложение из эфира:

— Партиза… ш-ш-ш… пака Амару! Вы окружены… ш-ш-ш… тивление беспол… ш-ш-ш… тесь…ш-ш-ш… перуанское командование гарантируе… ш-ш-ш… ш-ш-шдавайтеш-ш-ш… храните себе ш-ш-шизнь…

Уронив руку с рацией, он сосредоточился на дыхании, успокаиваясь и ожидая паузы в призывах сдаваться, а дождавшись, снова и снова троекратно щелкал — понятное дело, что армия оседлала частоту, но, может, Катари будет легче, если он услышит его щелчки. И вообще, как ни странно, настойчивость армии и непрерывные атаки самолетов подтверждали, что они все делают правильно.

Карту приграничного района удалось достать весьма условную, чуть ли не 1920 года, местный проводник потерялся на второй день эпопеи, так что шли на северо-запад, и забирались повыше в горы. А там чем выше, тем тяжелее.

Пакуя рацию обратно, Вася нащупал в рюкзаке пакетик с маленькой жменью вяленых листьев. Вот тоже еще проблема — кока кончается, а без нее тяжелые переходы в горах станут почти невозможными, для его измотанного отряда уж точно. Это же настоящие горы, а не привычное боливийское плоскогорье. Хотя тут есть и хорошая сторона — им пока удается уходить от неподготовленных к таким условиям солдат. Лишь бы патронов хватило.

Думай, командир, думай.

Вася вытянул ноющую ногу — он подвернул ее на второй день перехода, когда бежали, спасаясь от внезапного минометного обстрела. Стиснув зубы он тогда доскакал до укрытия и, шипя сквозь зубы матерные проклятия, туго перетянул ступню бинтом. Груз с него сняли сами бойцы, как он не сопротивлялся — ладно если здоровый касик волочет груз наравне со всеми, но уж хромому никак не положено. Сейчас у него остались только винтовка, пистолет и похудевший до безобразия рюкзак с рацией, но он снова почти сравнялся заплечным весом с остальными. Первым делом группа избавилась от миномета и запаса мин, потом пришел черед «лишнего» снаряжения, всех этих гамаков с сетками, одеял, подстилок и прочего минимального партизанского комфорта. Потом, когда в одной из перестрелок убили радиста, оставили большую радиостанцию и батареи.

Наконец, сбросили запас еды, оставив только немного вяленого мяса и высушенного на горном морозе картофеля, почти невесомого.

Вася вытянул ногу и пошевелил носком туда-сюда — лодыжка отозвалась ноющей болью. А завтра снова идти, к намеченной точку у озера Лорискота и бог весть, сколько еще придется кружить, карабкаясь вверх и спускаясь вниз. Надо отдохнуть. Хорошо хоть ушли в район совсем без дорог, куда армия не может перебрасывать подкрепления на грузовиках. Так что надо держаться подальше от шоссе и долины Рио-Мауре, где группу могут легко зажать в отрогах.

— Негро!

— Да, команданте! — неутомимый перуанец возник перед ним будто из ниоткуда.

Ниоткуда? Или это просто кажется от утомления?

— Выставь часовых, два поста. Смена каждый час. Остальным спать

— Может, горячего сварить? — предложил лейтенант.

— Вода есть?

— Вон там ручеек бежит, нам хватит.

— Да, сварите похлебку на чорки и спать. Утром снова марш.

Пока в котле булькали картофель и раздробленное на камнях мясо, Вася из последних сил простирнул носки и разложил их сушиться на горячих камнях у импровизированного очага под навесом. Потом похлебал варева и уснул, как убитый.

Утром первым делом тщательно перебинтовал ступню, натянул сверху чистый носок и после нескольких попыток впихнул-таки ногу в ботинок. Сел плотно, не соскочит, но для гарантии Вася все равно завязал шнурки.

— Подъем, ребята.

— Дождь будет идти еще дня два, у нас тут всегда так, — обрадовал его Негро.

— Хорошо. Действуем, как договаривались — продвигаемся на соединение с Чино, по дороге ищем следы Эустакио и Катари, они должны быть рядом.

Снова тонкая цепочка тронулась в путь по мокрым скалам. Двигались медленно, переход под дождем выматывал и нес опасностей ничуть не меньше преследования — какая разница, погибнуть в бою или сорваться на камни? Мозг так и норовил из экономии отключить все лишние функции, соскользнуть в полудрему и двигать тело на автопилоте, уперев взгляд в спину впереди идущего. Встряхнув головой, касик задрал ее вверх, подставляя капающей с небес влаге, сильно потер лицо и тронулся дальше, все время взбадривая себя. Отключаться нельзя, так и влететь недолго — в пропасть или в засаду.

План, какой был план! Большой, хороший… три раза «ха»! Все то же головокружение от успехов, привыкли воевать с псевдоармией, а столкнулись с противником чуть серьезнее — и все, кранты. Так что сейчас лучше избегать столкновений, в крайнем случае придется разбить отряд на двойки-тройки с перуанцем в каждой и пробираться в селения кечуа в надежде, что своих примут. Впрочем, выходить к жилью надо все равно — за едой, за кокой, за теплом, в конце концов. Неизвестно, сколько смогут еще выдержать его люди. Или пойти в последний бой. Пусть убьют в настоящей схватке, а не шальной пулей с самолета. Вася криво усмехнулся — почему-то эта мысль обрадовала.

Дневной марш с привалами каждый час, как ни странно, прошел спокойно, вечером они снова стали лагерем, если это можно так назвать — оборванные, грязные, упрямые, верящие в своего касика. Почти на автомате организовали охранение, даже не пришлось ничего приказывать. Отдыхали, снова похлебали горячего, всего по кружке на человека. Даже от такой малости стало легче, кое-кто и разговоры завел. Нет, не об убитых, оставленных в заваленных камнями могилах по дороге, а то и брошенных в горячке боя, когда не было шансов похоронить и сил унести тело, забирали только самое ценное — часы, оружие… И не о Чино и Катари, лишь бы они были живы. Если же нет… Смерть Катари сейчас, наверное, самое худшее, что может произойти..

Отстояв свою смену на часах, Вася устроился под скалой, где не доставал ветер, и завернулся в пончо. Холодно. И дождь, пусть он не заливал за каменный карниз, но пропитывал воздух и все вещи, добавляя к холоду влажность. Наверное, от этого касик дремал нервно, просыпался от каждого звука и заснул совсем под утро, лишь для того, чтобы увидеть кошмар.