Арбалетчик с Тверской

У меня же были гораздо более прозаические хлопоты. Полк я сформировал и денег у меня теперь хватало на все мои хотелки. Вот только сохранить всё это я мог только присоединившись к кому то, кто был намного сильнее, и такой человек нашелся. Впрочем, он и никуда не терялся это был Альбрехт Валленштайн и как я не хотел работать на этого монстра, но выхода не было.

Альбрехт фон Валенштейн. Напомню, он начал путь к успеху с женитьбы на богатой старушке, а позже убежал из мятежной Моравии с полковой казной. С этого нехитрого капитала он начал строить собственную империю в империи. Когда из Богемии повыгоняли мятежников-протестантов, Валленштейн по дешевке скупил 66 крупных поместий, еще несколько владений получил за службу, и сейчас был, если смотреть по доступным ресурсам, имперским князем, формально будучи просто некрупным дворянином. Но главным ноу-хау Валленштейна, вынесшим его на передний край европейской политики, стал подход к войне как к настоящему серьезному бизнесу. На своих землях он оборудовал производство всего, что нужно для армии, от пороховых мельниц до суконных мануфактур. Это уже позволило бы хорошо нажиться на войне, но амбиции Валленштейна простирались дальше простого купи-продай. Требовалась финальная и главная часть механизма. Армия.

Валленштейн является к императору и заявляет, что может широким жестом достать ему из штанов пятьдесят тысяч наемников. На тот момент 20—25 тысяч — это уже была полноценная армия для решительных операций. Офигевший император интересуется, а чего Валленштейн за это попросит. Не беспокойтесь, ваше величество, армия вам выйдет со скидкой. Постой и пропитание мы обеспечим сами себе. Экипировку, ну, по крайней мере, часть, возьмем с собственных мануфактур. Валленштейн не сказал, но это было понятно, что и прибыль самому Валленштейну будет обеспечиваться силами Валленштейна же.

С точки зрения императора это была блестящая идея: денег тратить надо не так много, а армия возникает буквально из ничего. Единственное, он все-таки уменьшил масштаб, для начала Валленштейн сформировал 25-тысячную армию.

Валленштейн постепенно нарастил свою армию до 140 тысяч человек. Чтобы понимать масштаб явления. По тем временам 12—15 тысяч человек — уже полноценный самостоятельный корпус. 20—25 — эти ребята собираются на генеральное сражение. 30+ — это вставай, страна огромная, такая толпа собиралась за всю эту войну пару раз всего. То есть, Валленштейн мог вести, грубо говоря, четыре войны разом и еще иметь резерв. Где, спрашивается, он брал деньги? Император, конечно, давал субсидии, но не на 140 же тысяч. А все просто, он расквартировывал армии на тех землях, по которым шел. И обдирал их как липки. Вообще, он старался не то, чтобы не беспредельничать, но вносить в беспредел какую-то организацию и начала порядка. Солдатам платили жалование более-менее исправно, да и чего не платить, когда денег реально много. На города накладывались контрибуции, грабеж шел организованно. Другое дело, что когда у меня есть мушкет, а у тебя нет, то тут обстановка сама располагает к веселью. Вот как раз в это время война окончательно приняла чудный вид, который стал ее визитной карточкой. В одном городке бойцы перепились в подвальчике и начали палить из окошка по ногам прохожих. В какой-то деревне ландскнехты проводили натурные испытания мушкетов на хорошо зафиксированных крестьянах. Бюргеров ради смеха привязывали к лошадиным хвостам и пускались рысью. Сексуальное насилие стало частью повседневной жизни и сопровождалось адскими развлечениями, типа запихивания пороховых зарядов в интимные отверстия и поджигания задниц в буквальном смысле. Крестьяне ненавидели солдат, и, если те попадались малой группой или в одиночку, их жизнь становилась подобна детской рубашке — коротка и изгажена. На этом фоне во многих деревнях старались обзавестись оружием, поэтому рейды за провиантом напоминали небольшие военные операции: в деревеньке можно было наткнуться на что угодно, включая фальконет, спрятанный в амбаре. Понятно, что от организованной роты крестьяне не смогли бы отбиться, но вот маленький отряд мародеров рисковал тем, что порох в задницы запихнут уже им.