Одаренный

Глава 22

Бецкой был в бешенстве. Чертовы Апраксины! Вот уж в самом деле. Ковен Анхалии, венедской ведьмы, был уничтожен. Слава Кощею, сама Анхалия отдала Чернобогу душу во время штурма, так что на него Апраксины не вышли. А те, кого взяли — просто шестерки, они ничего не могут сказать кроме того, что было приказано следить за кланом. Теперь возникала другая проблема — эти ведьмы кончились, ищите новых! И желательно двенадцать, все-таки он рассчитывал на Ведьмин Круг, но все пошло прахом.

Бецкой пошарил в уме, ища себе новых приспешников. Были у него запасные контакты, были. Вот только оставшиеся ковены были слабые, ведьмочки оттуда любили больше оттопыриваться на этих шабашах, чем реально колдовать. На группенсекс под травку и мухоморовку — да, а вот чтобы серьезно...

Придется обойтись без Ведьминого Круга. Нужна пара сильных ведьм, их должно хватить для переноса. И еще решить один вопрос...

Ну и райончик! Бецкой поморщился, заходя в одну из магических контор в старом Петербурге. Гадалка... Как же.

— Вы что-то хотели, господин хороший? — в полутемном помещении за столом с большим хрустальным шаром на нем сидела красивая черноволосая дама средних лет.

— А что вы можете предложить?

— Гадания всех видов. На хрустальном шаре, на картах, на гуще...

— И по таро девицы Ленорман тоже?

— А вы знаете толк в гаданиях. Не впервой пользоваться нашими услугами? — уже с интересом посмотрела на посетителя ведунья.

— Именно вашими — впервой.

— Ну тогда садитесь, хрустальный шар покажет...

— Что меня ждут лишние хлопоты и дальняя дорога? — ухмыльнулся Бецкой. — Можете не стараться. Я к вам по другому вопросу.

— Сейчас, подождите, — ведунья закрыла глаза.

Ну естественно, чтобы предсказательница не знала ответа на вопрос? Тогда она не ведунья, а шарлатанка. Только вот Бецкой знал, кто эта тетка на самом деле. И лет ей не сорок, а все двести сорок, так что с Ленорман она, может быть, и по рюмочке абсента на Елисейских полях пропускала.

По оболоку Бецкого скользнули сканирующие плетения. Только вот разглядеть что-то вряд ли удастся, он имел допольнительный слой, Гвор Чернобога. И эта маскировка работала великолепно, превращая оболок в сгусток тумана.

— Ничего не могу разглядеть, — наконец открыла она глаза. — Все, как в тумане...

— Плохо стараешься, Аглая, — сказал Бецкой. — А теперь?

Он убрал гвор. Сейчас, когда ведунья узрит его оболок...

Пару мгновений она сидела с открытым ртом, затем вылетела из-за стола и плюхнулась перед Бецким на колени.

— Господин!

— Я лишь слуга его, — сказал Бецкой. — Встань, женщина.

Аглая неловко поднялась с пола.

— Готова услужить, Господин!

Бецкой не стал поправлять ее. Пусть называет, как хочет, главное — чтобы дело делала.

— Это хорошо, что готова. Мне потребуется от тебя услуга.

— Да, господин!

— Насколько я знаю, ты уже участвовала в переносе сознания, — уточнил он.

— Да, Господин! Это было в самом начале, пару веков назад...

— Только не говори, что твоя сила за это время ослабла.

— Нет, Господин!

— Сможешь провести подобный ритуал? Только не в Круге, а одна?

— Да, Господин, смогу! Нужна еще минимум одна ведьма, равная мне по силе.

— Кого посоветуешь?

— Марьяна, тоже осела в Петербурге.

Бецкой порылся в памяти. Марьяна... Давненько он не слышал этого имени. Лет сто назад была амбициозной соплюшкой, поэтому ее он и не учитывал.

— Она хороша?

— Да, Господин!

— Хорошо. Давай свою визитку, я тебе позвоню, когда решу по дате ритуала. А, кстати, еще одно дело. У тебя рекламные проспекты есть?

— Да, конечно.

— Давай один. И слушай, к тебе зайдет вот эта девушка, — Бецкой показал на экране смарта фото. Вот что надо будет ей сказать...

— Ну и как тебе работается в «Древе»? — папенька сидел у камина с бокалом «Шустовского».

— Да ничего, — вздохнул я. — Вроде.

— Ты сам этого хотел, — усмехнулся он.

— Хотел-то хотел, но большего. Дали мне этот чертов допуск ученика с улицы... Даже до самых простых лабораторий не дают дойти. Мне же совсем другое интересно.

— Я поговорю с Кислицыным, чтобы он повысил твой допуск до третьего. Тогда в несекретные, но режимные лаборатории попасть сможешь.

— А до второго никак нельзя?

— Рано еще, ты пока там отработал только неделю. Но я говорил с Тоцким, он о тебе хорошего мнения.

— Вот как? Шпионят за мной и стучат тебе?

— Не шпионят и стучат, а наблюдают и докладывают! — многозначительно воздел перст папаша. — В конце концов, я должен знать все и обо всех, а не только довольствоваться твоими рассказами.

— И что там обо мне говорят? — мне было просто интересно.

— Экий ты, брат, любопытный! — усмехнулся папа. — Зачем тебе это?

— Чтобы не накосячить.

— Пока вроде нет. Тихий, спокойный, вежливый. Всегда держится с достоинством, от работы не отлынивает, справляется более-менее. Проблем нет.

— Ну если бы ты повысил допуск до второго...

— Раскатал губу, — хмыкнул папа. — Сразу разговоры пойдут, мол вон как, отец ему протекцию делает, тут люди с третьим по десять лет работают, а он вон раз — и в дамках. Нет, не буду я возбуждать нездоровый ажиотаж. Третья форма тебе нужна, даже Котельников подавал служебную записку, что четвертая мешает работе, не позволяя даже иметь доступ к ремонтируемой технике. Так что она у тебя будет.

— А разрешение на бессрочное нахождение в «Древе»?

— Зачем оно тебе? — выпучил глаза отец. — Ты что, прописаться там собираешься, что ли?

— Ну прописаться не прописаться, но иногда работа заставляет...

— Еще раз такое услышу — дам такого подзатыльника. И не только тебе, но и Тоцкому и далее по инстанции. Сверхурочная работа означает только одно — хреново вы работаете, если не справляетесь в течении рабочего дня.

— Не скажи. Иногда хочется и другим делом заняться. А дома я это сделать не могу. Ты же завернул мое предложение по поводу мастерской?

— У Горыныча поработаешь, если что. Что я, не знаю, что ли, что ты там у него всякой херней занимаешься? Беспилотниками и всякой левой электроникой, например?

Я с неудовольствием посмотрел на папашу. Ну правильно, такие вещи от нашей охраны утаить было невозможно, только дело времени.

— Ладно, — смягчился отец. — Скажу Кислицыну, чтобы он тебе дал возможность круглосуточного доступа в лабораторию. И еще в пару таких мест внутри, куда с твоей формой не попасть. Только особо не увлекайся — работа работой, но ночевать порядочный — гы-гы — молодой человек должен дома.

— Понял я, понял, — примирительно сказал я. — Буду.

Столь резкая смена образа жизни была вызвана одним — делать было нечего. Васька так и торчал на Северах, а Мария... Не знаю, что там вышло у нее с бабулей, но ее сослали в командировку в купеческую Москву. И вся неделя прошла без нее, и, похоже, пройдет не только она... Ориентировочно еще дней десять. Я понял, сколько она для меня значила только после того, как ее не стало рядом. Мы, конечно, перезванивались, но это было редко, она была чем-то там занята. Образовавшуюся после ее отъезда пустоту я и собирался заполнить работой, точнее, не только ей. Мне не давал покоя мой уровень, который я за неделю так и не смог измерить.

Ну и само собой, раздирало любопытство — что там прячут в красной зоне? Пока я только полунамеками-недомолвками выяснил, что это отдельная часть здания, занимающая первый и подвальный этажи. И доступ туда был разрешен только у первой формы, с четырьмя полосками на карточке. Ладно, третья даст мне возможность работать уже чуть глубже. По крайней мере, доступ до лаборатории нейрофизиологии, открытой ее части будет открыт.

На пороге возник лакей.

— Ваши Сиятельства, к молодому графу прибыли гости. Хотят личной встречи.

— Кто? — спросил папаша.

— Графиня Черская пожаловали, Ваше Сиятельство!

Я скорчил гримасу, как от зубной боли.

— Проводи ее в малую гостиную, пусть обождет, — сказал папа.

— Ну что, опять ты с ней решил шашни закрутить? — спросил папа, когда лакей вышел.

— С чего бы вдруг? — удивился я.

— С чего бы вдруг она появилась у нас на пороге? — перефразировал папа. — У вас же вроде все закончилось почти два года назад?

— Ты помнишь всех моих бывших? — спросил я.

— Естественно. Это входит в мои обязанности. Должен же я знать, кто пытается окрутить моего сына, чтобы потом запустить лапы в наше состояние, — хмыкнул папаша и отхлебнул из снифтера коньяк. — И как я уже говорил, эти шляхетские отродья нам не пара. Не хватало в роду еще и панской крови!

— Успокойся, не будут. У меня с ней все давно кончено, точка поставлена...

— Видимо, она так не думает, — хмыкнул папа. — Ну иди, поговори с ней, от тебя не убудет. Если боишься провокаций, могу лакея прислать, пусть на страже ее девственности постоит.

— Достаточно скрытой камеры в гостиной, — сказал я. — Могу даже трансляцию тебе настроить.

— Вот еще, — хмыкнул он. — Мешать мне пить благородный напиток? Под такое зрелище только самый дешевый пивас глушить, как и под футбол.

— Но запись я все-таки включу.

— Включи-включи, обязательно. Сколько раз она уже нас спасала от таких вот шлендр?

— Да, порядком, — согласился я.

Действительно, все встречи тайным образом протоколировались. А то уже были случаи у отца и брата. Если бы не видеозаписи, где было заметно, как дамы царапали себя и рвали на себе платье, а потом орали «Помогите! Насилуют!» что-либо доказать в Русской Правде было бы невозможно. Брат пошел еще дальше, и опубликовал такое видео на местном аналоге трубы, получил кучу как лайков, так и дизлайков. Впрочем, первых было больше. А особо избранные комментарии разгневанных одиноких мадам он зачитывал вслух с огромным удовольствием, как же, облом и им, потенциальным... Ну это ладно, ему тогда меньше чем мне было, школоте простительно.

Я спустился в малую гостиную. Нет, переодеваться я не стал — визит нежданный, неофициальный. А незваный гость хуже черта.

— Александр? — сказала Черская, увидев меня.

— София? Чем обязан? — я закрыл дверь, отсекая посторонние взгляды. Перед этим убедившись, что все великолепно пишется.

— Да просто. Захотела тебя увидеть.

Ого! Да, и очень сильно захотела. Короткое платье, облегавшее прекрасную фигуру, черный нейлон ног, стильные украшения и великолепная прическа, модная шляпка... Хоть сейчас на обложку «Имперского стиля». А парфюм какой... Аж голова кружится. Знает, зараза, как мне ее духи нравились.

— Извини, я немного не по форме, — показал я на свой спортивный костюм. — Не ждал гостей. Что не позвонила?

— Решила сделать тебе сюрприз, — потупила она глаза.

Ага, так я тебе и поверил. Вот только сюрприз очень интересный, если рассматривать оболок. Грязно-фиолетовый, в серых мутных разводах. Кое-где очень серые, ближе к черному.

— Я сюрпризов не люблю, — сказал я.

— Я надеялась, что стану для тебя приятным сюрпризом, — надула губки графиня.

— Надежды девушек питают... — перефразировал я. — Хотите шампанского, графиня?

— Хочу, — сказала София.

Нет, я не настолько извращенец, чтобы пить шампанское в неприятной компании. Только насколько я помню, у нее от шампанского язык расплетается до пола. А мне сейчас и надо выяснить, что на самом деле она от меня хочет. Не верю я в прошлую любовь и внезапно взыгравшие чувства. Да и выгнать сразу как-то рука не поднимается, все-таки этикет, мать его...