Шелест 1

Глава 2

Нож описал дугу войдя в песок с тупым стуком и лёгким шорохом. Я подмигнул Тукану и присев провёл короткую линию, соединив границу моего участка с контуром круга. Проделывать это будучи на одной ноге не так просто, но я управился. Затёр линию границы увеличивая свой участок.

В сравнении с «землёй» принадлежащей моему противнику натуральный клочок, позволяющий мне всего лишь поставить на него вторую ногу. Но это только начало. Я обрёл устойчивость, а за остальным дело не станет.

Игра в ножички. Кто бы мог подумать, что у неё такие древние корни и правила совершенно не изменились. Есть похожая в свайку, но там правила другие, как и сам предмет которым играют. Но это для обычных городских или деревенских мальчишек. Мелкой гопоте ножички куда ближе, чем какие-то там свайки или бабки. Вот ещё ерундой маяться!

Дважды вгоняя метательный нож в песок я отгрыз от владений Тукана небольшие участки, подготавливая условия для решительных действий. Тот наблюдал за мной с напускным спокойствием. Ножи метать он умел и за один заход сумел поставить меня на одну ногу. Я уже готовился бесславно проиграть, но тут вмешался его величество случай. Под слоем песка оказался камень и при очередном броске нож противника не воткнулся, лишь взметнув фонтанчик песка.

Я в очередной раз вогнал лезвие в песок, и встав широко разведя ноги, остававшиеся на моей «земле», провёл очередную линию забирая чуть меньше половины владений соперника Прибрать большую часть не позволяют правила игры. Но это только отсрочит мою победу, потому что в этот раз проигрывать я не собираюсь. Ещё несколько бросков и вот он, завершающий, оставляющий в распоряжении Тукана клочок не способный вместить в себя его ступню.

— Партия, — удовлетворённо произнёс я.

Подошёл к стопке монет накрытых камешком, и забрал банк. Четыре гривенника, двадцать копеек чистого дохода. Вполне прилично. С учётом прошлых партий сегодняшняя прибыль составила целых сорок копеек. Удачный день.

Выигрывал я конечно не всегда, бывали дни когда я оказывался в проигрыше, но по большому счёту неизменно был в плюсе имея в месяц не менее трёх рублей. Не с моими способностями оставаться в минусе, но и выигрывать всё время нельзя, иначе останусь без заработка. Ну кому интересно тягаться с тем, кого никак не получается побить.

Правы были мои консультанты, с телом реципиента я мог творить буквально чудеса. Даже с учётом особенностей слоя, в который меня забросило. Достаточно было отстранить свой разум от тела реципиента, беря его под контроль словно аватар, и возможности в ловкости, выносливости и болевого порога серьёзно так расширялись. Некоторые пилигримы называли такое состояние боевым трансом, другие режимом РПГ, мне больше нравилось режим аватара, так как по моему мнению это куда лучше передавало суть происходящего.

Вкупе с абсолютной памятью, я обладал просто исключительной скоростью обучаемости и сбором статистических данных. К примеру, теперь мог определить расстояние с точностью едва ли не лазерного дальномера. Или после нескольких бросков ножа на различную дистанцию уже никогда им не промахиваться. Во всяком случае, по стационарной мишени. И уж тем паче, по противнику.

Впрочем, не двенадцатилетнему пацану метать ножи в людей или животных. Силёнок маловато, чтобы представлять для них опасность. Но вот для игры в ножички моих навыков более чем достаточно. От родителей копейка конечно перепадает, но не так чтобы много, всё же они у меня мелкопоместные дворяне. Вот и забочусь о себе сам.

— Шелест, сыграем ещё, — потребовал соперник заступая мне дорогу.

— Сегодня не твой день, Тукан, смирись, — подбрасывая на ладони серебряные монетки произнёс я, и сделал шаг в сторону.

— А дать отыграться? — вновь заступая мне путь, потребовал мальчишка.

— Уговор был на пять кругов. Это был пятый, — вновь делая попытку обойти его, покачал головой я.

— Давай шестой. На все, что у тебя на кармане.

На этот раз, он сделал небольшой шаг навстречу, и упёрся своим плечом в моё.

— Тукан, ты ничего не попутал? — повернув к нему лицо, и глядя прямо в глаза, спросил я.

В ответ на это ватага моего соперника подалась вперёд, мои немногочисленные товарищи так же подступились ко мне. Четверо мальцов по двенадцать тринадцать лет, плюс я, против полной дюжины таких же малолеток. Счёт не в нашу пользу? Ну, это вряд ли. Даром что ли натаскивал их.

И тут я ощутил как отточенное лезвие упёрлось мне в живот. Неужели этот имбецил решил вот так радикально из мелкой гопоты перешагнуть на более высокую ступень в преступной иерархии? Я чуть склонил голову набок изображая удивление и словно вопрошая, точно ли он готов пойти до конца.

— Тукан, ты дурак? — нейтральным тоном произнёс я.

— Это ты мне? — ощерился пацан, всё ещё не решивший, готов ли он сделать решительный шаг.

Пытаться урезонить словом накручивающего себя пацана бесполезно. Он уже начал накачивать себя решимостью, без чего в его возрасте никак. А вот я в подобном не нуждаюсь.

Резко повернув торс вправо, я предплечьем опущенной левой руки увёл в сторону клинок и тут же нанёс удар верхним ребром ладони правой по горлу. Вот как-то плевать что могу перебить ему трахею и отправить на тот свет. Не смотри, что у меня силёнок маловато, передо мной ведь то же не взрослый мужик.

Тукан захрипел, выронил нож и схватившись за горло осел на колени, после чего завалился на бок, и скрючившись на песок, начал мелко сучить ногами. Присутствовавшие при этом мальчишки замерли, словно громом поражённые.

Я присел перед поверженным противником и начал массировать ему горло, отмечая, что ничего не сломал, и он скоро оклемается. Так оно и вышло. Пара-тройка минут, и Тукан задышал без затруднений, хотя при этом покашливал и разминал горло.

Вот и ладушки. В принципе, даже если убью, мне ничего особенного не будет. В крайнем случае, моим родителям пришлось бы выплатить его родным виру. Учитывая угрозу мне ножом, она составит не более ста рублей. А может судья и этого не потребует, ведь и мальчишки и кто постарше прекрасно знают, что я дворянский сынок, которому вечно не сидится за стенами школы-пансиона. Вот так, запросто, на дворян с оружием переть не рекомендуется.

— Ну как, пришёл в себя? — похлопав его по плечу, поинтересовался я.

Тот в ответ тот только пару раз кивнул, явно не в состоянии говорить.

— Вот и ладно. А это тебе на будущее урок.

Я ухватил его за правое запястье и тут же вывернул руку, потом упёрся коленом в локоть и резко дёрнул на себя. Сломать вообще без вариантов, силёнок не хватит, хотя я и занимаюсь спортом без дураков. Зато растяжение паразиту обеспечено. Пусть походит в бинтах, побаюкает руку, чтобы мозги на место встали. Будет знать в кого ножичком тыкать. Ну и другим наука. Ко мне с уважением даже старшаки, чего уж говорить о мелочи. Так что, жёсткий урок не помешает.

Не зазорно ли мне, по факту разменявшему седьмой десяток, вязаться с ребятнёй? Должен быть умнее и вразумить подрастающего гопника словом? Увы, педагог из меня, как из свиньи балерина. Зато я знаю одно — сколько не говори и не убеждай, через боль доходит куда лучше. В следующий раз прежде чем взяться за нож, он трижды подумает, а стоит ли оно того. Проверено. В том числе и на себе.

— Пошли братцы, — поднявшись, обратился я к своим товарищам.

Четверо мальчишек подались гурьбой за мной. Я с ними уже второй год общаюсь накоротке. Поначалу-то всё больше сам по себе. Но чем старше, тем не безопаснее становились для меня улицы славного города Воронежа, где и находилась школа-пансион, в которой я проходил обучение. Сидеть за стенами учебного заведения, выходя из него только организованными группами, в сопровождении воспитателя, мне откровенно претило. Вот и прибился к группе пацанов беспризорников, так оно всяко безопасней, да и веселее, чего уж там. Ага, детство в заднице заиграло.

Близко и этих не подпускал, но при случае мог рассчитывать на их поддержку и помощь. В ответ, я оставлял ватаге часть заработанного мною, а ещё взялся обучать их рукопашке. Не сказать, что я в прошлом был знатным бойцом, но тут известные мне приёмы стали едва ли не откровением. Ну и сам я, благодаря абсолютной памяти очень быстро усваивал новые ухватки. Отчего биты бывали не только мои сверстники, но один на один порой доставалось и старшакам.

Двенадцать лет пролетели довольно быстро и выдались они вполне себе насыщенными. Я буквально наслаждался тем, чего в прежней своей жизни был лишён. Нормальная семья, а ни какое-то там недоразумение. Не буду описывать всего того, что творилось у меня на душе и как из натурального волчонка, я превратился в любящего сына и брата. Сам в шоке, потому как всегда полагал, что подобное просто невозможно.

Скажу одно, при мысли о близких у меня теперь тепло по сердцу разливается. Ну и такой момент, что сегодня я готов за свою семью порвать любого голыми руками, как тузик грелку. И это при том, что по факту мы ведь не родные. Не прошли эти годы даром, что тут ещё сказать.

В отличии от героев книжек прогрессор из меня не получился. И вовсе не от того, что я плохо учился в школе. Даже в этом случае мне было что привнести в этот мир. Всё дело в возрасте, так как мальца слушать никто не станет. Ну и такой момент, что у меня и самого-то особого желания нет.

Только тут я узнал, что значит фраза «беззаботное детство», и наслаждался этим в полной мере. Рыбалка на зорьке, пикник с семьёй, детские праздники, поездка в гости в соседние имения, приём гостей у себя, игры с соседской ребятнёй или забавы с крепостной детворой. Да, суммарно я уже разменял седьмой десяток, но тысячу раз права поговорка которая гласит, что дети в нас не умирают никогда. Есть возможность, я и веду себя как сорванец.

Кстати, за неуёмный нрав меня систематически секут розгами, но я не в обиде. За дело наказывают, чего уж там. Хотя конечно Макаренко в гробу переворачивается от подобных методов воспитания. В прошлой жизни мой обидчик непременно поплатился бы. Здесь же я безропотно принимал наказание, пусть и не всегда полагал себя виноватым. Ну вот не было во мне обиды на родителей, хоть тресни.

Опять же, как злиться, если после экзекуции, матушка самолично накладывает мазь, чтобы облегчить мои страдания. Могла бы конечно и Силу использовать, одарённая она пятого ранга или погулять вышла. Конечно не лекарь, но уж базовыми-то плетениями всяко разно владеет, а для отметин от розог этого более чем достаточно. Но нет. С одной стороны, сердце болит, с другой понимает, что для меня это наука на будущее.

Откуда ей знать, что меня уже не переделать. Хотя-а-а-а, ерунда всё это. Любой может измениться и я яркий тому пример. Порой, меня секут, а я скрипя зубами представляю, как сразу после этого ко мне подбегут старшие сестрёнки и станут щебетать сочувствуя и подбадривая. Стараясь держаться солидно подойдёт брат, покровительственно похлопает по плечу, мол держись, воином станешь.

Ещё как стану, и вовсе не от того, что мы являемся воинским сословием. В зависимости от стихии дара и служба царская определяется. Батюшка земельник, ветвь не боевая, поэтому он отслужил шесть лет чиновником в Берг-коллегии, и теперь занимается поместьем. Но в той или иной мере воинскую науку познают все, и сегодня отец значится в резерве Воронежского посадского полка. На строевую службу их не призывают, они несут только седёночную, раз в год собираясь на учения, да согласно графика участвуют в патрулировании дорог.