Шведский стол

* * *

Тем временем в Москве царевич обсуждал на заседании Нептунова общества куда более приземленные вопросы. Хотя и не менее важные… Зачитывал свои проекты новых законов.

С законом «о наследовании» все было предельно просто. Алексей предлагал установить майорат, распространив его на все слои населения. То есть, все имущество наследовал только старший наследник.

Этим царевич хотел решить вопрос службы дворян и аристократов, приводя в пример опыт западноевропейских стран. И не только к службе склонить людей, но и вообще спровоцировать активность широких масс. Чтобы люди шевелились.

Понятное дело вводились и нюансы. Например, право образования и приданного. Владелец имущества обязан был давать младшим наследникам образование не ниже минимального для их сословия. А девушкам семьи давать приданное, также — не ниже сословного ценза.

Эти два нюанса плавно пересекались со вторым законом — о чести. Алексей предлагал разделить все население России, за исключением правящей семьи, выведенной за скобки, на четыре больших сословия. На лордов, дворян, свободных и зависимых. К первым относилась высшая аристократия для которой вводились европейские титулы. Для второй категории уже шла определенная синкретика[3]. Свободные делились на мещан и селян, как жителей городов и сельской местности, то есть, горизонтально, а не вертикально, как в предыдущих категориях. С зависимых была аналогичная ситуация.

Царевич предлагал все существующие категории подданных впихнуть в эту систему. Например, князей в зависимости от родовитости записать герцогами, маркизами или графами. А, тех же казаков, отнести к однодворцам, то есть, к аналогу английских джентри…

На первый взгляд все это выглядело довольно мрачно в этом законе. Во всяком случае для человека XXI века. Ведь этим законом формализовывались сословия. Вдумчиво так. Да, де факто они сохранялись и в далеком будущем. Ведь у генерала всегда был свой сын. И сын банкира не брал в жены уборщиц, общаясь совсем в ином кругу. Но в том то и дело, что эти сословия не были сословия не были оформлены открыто, отчего они вызывали у людей только глухое ворчание…

Алексей же решил пойти другим путем.

Все формализовать. А потом ввести такие же четкие критерии перехода из категории в категорию. То есть, социальные лифты как вверх, так и вниз. Завязав их на службу и образование, ориентируясь тут уже на китайские традиции. Частично. Установив, например, для каждого сословия свой минимальный уровень образования, который должен быть обеспечен для младших наследников.

Оптимистичные уровни.

Но все же.

Царевич рассчитывал вывести ситуацию в области образования в формат внеэкономической, социальной конкуренции. Своего рода аспектом демонстративного потребления. С тем, чтобы получить опережающий рост уровень образования и спроса на него. А не догоняющий, как это бывает при обычном ходе вещей. Хотя и не особо надеялся на успех.

К закону о чести царевич предлагал еще закон о наградах. Ведь в России на тот момент был только один орден, чего выглядело совершенно недостаточным. Не позволяя отмечать менее значимые успехи, которых большинство.

В дополнение к ордену Андрея Первозванного, который не должен был теперь иметь более дюжины одновременно награжденных, вводилось еще три. Святого Георгия, вручаемого за личное мужество, Святого Владимира, даваемого за успехи в управлении и Святой Ольги[4], которым должно было бы награждать за добрую службу в целом. Эту троицу вводили без степеней. Но, в отличие от «Андрея», дозволялось повторное награждение. Кроме того, вводилась форма «с самоцветами», чтобы выделить особые достижения, а также для Владимира и Ольги вариант «с мечами» за отличие на войне или иной опасной для жизни ситуации. А чтобы еще больше разнообразить эту систему Алексей предложил ввести наградное оружие к каждому ордену и различные аксессуары вроде перстней или карманных часов. Как отдельных поощрений. Ну и медали.

Так-то в предложенных царевичем статутах не были указаны ограничения для личности награждаемого. Ни пол, ни возраст, ни вера, ни подданство, ни благородство. Главное — заслуга. Так что любой, даже рядовой или простой служащий мог получить орден. Но, как правило, такие люди совершают успехи менее значимые в силу занимаемой должности, которые, впрочем, также требуется поощрять. Почему не медалями[5]?

Немного особняком Алексей выводил систему нагрудных знаков. Стоящих вне системы орденов. Но нужные для поощрения всякого разного, что не дотягивало даже до медали. Например, знак «отличник боевой подготовки», или «за ранение», или «за выслугу». Хорошее же дело…

Зачем все это?

Алексей с помощью таких наград предлагал повышать титул по предложенной ему системе чести. Он составил таблицы с очками рейтинга для каждой из наград. Набрал столько-то очков? Поднялся из мещан или селян в однодворцы. Еще набрал? Еще продвинули. И так, в теории до герцога. При этом для родов дворян и лордов вводилась общая система рейтинга, в рамках которой каждый год с рода списывался рейтинг, в зависимости от количества совершеннолетних мужчин. Также его мог списать в каком-то объеме лично царь в качестве наказания. Пополнялся же рейтинг через службу, награды и прочие общественные полезные дела членов рода. С подведением итогов в январе каждого года. Для чего предлагалось учредить отдельное ведомство.

Опустился рейтинг ниже порогового значения? И графский род понизили до виконтов. Еще упал? Еще понизили. Что, как несложно догадаться, вызвало весьма болезненную реакцию аристократов… даже здесь — в Нептуновом обществе…

— А что вам боятся? — удивился Алексей. — Вы все толковые люди и на совесть служите отцу. К вам это все едва ли применимо.

— Ты предлагаешь немыслимое! Чтобы простолюдин стал так высоко!

— А как же Корнелиус Крюйс, награжденный орденом Андрея Первозванного за славные виктории при Керчи и Азове? Он ведь сын портного. Но ведь славно же воюет? И награду получает, которая не у каждого князя есть.

— Славно, — согласился Петр, хмуро поглядывая на возмущающихся личностей.

— И что же получается? Норвежцу там или голландцу можно быть простолюдином для того, чтобы находить свою честную награду, а русскому нет? Русские что — ущербные или убогие? У влиятельных домов есть все возможности превзойти простолюдинов на службе, принося державе победы, славы и иные великие пользы. Кто как не дети влиятельных домов могут получить самое блистательное образование и с умом его применить? Кто? Или быть может им удобнее сидеть на печи, выступая посмешищем для иноземцев? А так — будет повод шевелиться.

— Так ты что, бояр да князей вровень ставишь с простолюдинами? — нахмурился князь Михаил Голицын.

— Родителей на сына честь не прехождает, аще добродетелей их не подражает. Лучше честь собою комуждо стяжати, нежели предков си честию сияти. Симеон Полоцкий. Скажите не верно сказал?

— А как же родовая честь?

— Родовая честь складывается из представителей рода, что делами своими ее подтверждают. Или как выходит? Однажды далекий предок был молодец. Отличился. Оказался выдвинут и прославлен. Обрел достоинство благородное. Обрел честь. А дети его что? Они-то чем хороши? Только тем, что его дети? Ежели дела его продолжают — да, честь и хвала. А если нет? Если они выродились и сгнили? Отец мой славой деда не кичится — свою ищет. Трудом и усердием пытливым. Царь! Я тоже стараюсь, сын его. Отчего же и те, кто ниже честью, должны иначе поступать?

Петр покивал.

Хмуро поглядывая на возражающих.

Ему аргументация понравилась. Очень нравилась, так как он мыслил — все должны служить. А тут — такие удобные законы. Вроде прямо и не заставляют, вроде бы и лазейки есть, но для большинства выбор очевиден.

Ближайшее окружение тоже, пусть и нехотя, но согласилось. Во всяком случае на словах. Однако Алексей не обольщался. Это шоу только начиналось…

Он внимательно осмотрел присутствующих.

Хмурых.

Недовольно поглядывающих на него и друг на друга.

Нептуново общество согласилось с его предложениями только из-за Петра. Но было ясно — жалует царь, но не жалует псарь. Так что саботироваться эти законы будут дай боже. И хорошо если саботироваться. Он же, чуть помедлив, перешел к четвертому проекту закону. О государственной символике.

Ничего особенного тут не было. Просто государственный герб, флаг и символ. Личный штандарт царя. Герб правящего дома. Ну и полковые знамена единого образца, а также ведомственные гюйсы.

Выдумывать царевичу особо ничего не хотелось, выполняя это поручение отца. Тратить свое дефицитное время еще и на это совершенно не хотелось. Были дела и поважнее. Поэтому он просто формализовал то, что по сути и так имелось. А где чего не хватало — постарался бесхитростно позаимствовать из воспоминаний.

Как он подошел к вопросу?

Его отец во время Великого посольства пользовался флагом из бело-сине-красных полос с наложенным на них золотым двуглавым орлом. Так чего мудрить? Этот флаг и стал личным штандартом царя.

Как следствие просто государственным становился он же, только без гербовой фигуры, наложенной поверх. Да, похож на Голландский. Плевать. Главное — вот он. Государственный флаг. А нему и правило — нести его кормовым на любых кораблях России, вывешивая на военных кораблях в дополнение к нему ведомственный гюйс — Андреевский флаг. В дополнение, но не взамен.

Шаблон стандартного полкового знамени Алексей честно подглядел в свое время в музее. Что-то из Наполеоновских войн, порадовавшее глаз. Само собой, скопировать полностью царевич его не мог, так как просто не помнил деталей. Только общую идею компоновку. Поэтому изобразил только некую стилизацию на тему.

В квадратное полотнище знамени вписывался белый ромб, формируя четыре треугольника. В первый и четвертый, закрашенные в красный цвет, вписывался номер полка, во второй и третий, уже синего цвета, помещался знак войск. А в центре вольготно размещался золотой двуглавый орел с герба царства. Завершался же образ типового полкового знамени: золотой бахромой, трехцветными лентами и небольшим навершием в виде золотой фигурки двуглавого орла.

Просто, лаконично и красиво.

Во всяком случае царевичу именно так и подумалось… а так как дело глубоко второстепенное было в его понимании, то он и не парился сильно. Сделал? Сделал. Сойдет? Сойдет. Пошли дальше…

Алексей все это показывал и рассказывал. Но никому из присутствующих сие было не интересно. Мысли о крайне невыгодных для высшей аристократии законах занимали их всеобъемлюще. Кто-то проецировал их на себя, кто-то на других, прикидывая свои шансы возвысится… Разве что Петр с интересом рассматривал эти картинки с пояснениями. Ему все нравилось.

В канун войны такие проекты, конечно, претворять в жизнь не самый лучший вариант. На первый взгляд. Но с другой стороны отец без всякого сомнения воспримет попытку взбрыкнуть как измену. И его буйный характер очень легко наломает дров, заломав заодно и бунтаря. Так что, после некоторых терзаний, Алексей решился. И теперь готовился… потому как совершенно точно — просто так эти законы не пройдут…