Жандарм

Глава 4

В поместье мы возвращались молча. Дед не горел желанием разговаривать со мной и от моей попытки задать вопрос «а что там произошло», отмахнулся словом «Потом!». Ну потом, так потом. Я же продолжил смотреть на жизнь города. Люди сновали по улицам почти непрерывным потоком. Хотя скученности не было. Те, что выглядели побогаче, двигались размеренно, неспешно. Даже сразу и не скажешь — идут они по делам или просто наслаждаются прогулкой. А вот более бедные горожане двигались уже пошустрее. Вот уж они точно не тратили время на бесцельные прогулки. Это было понятно по размашистым шагам у мужчин, проглядывалось в уставших, но упрямых взглядах женщин, по одному направлению взгляда которых можно было понять, куда они стремятся. Дети, казалось, тоже не просто бегали по улицам, играя во что-то, а занимались чем-то полезным. Мальчишка, продающий газеты — лишь один из немногих, кто сразу бросается в глаза. Заметил я и подростка лет четырнадцати, что начищал обувь какому-то офицеру, и девчонку примерно того же возраста, идущую с корзинкой, прикрытой платком. Иногда она останавливалась возле прогуливающихся пар или того же полицейского, что важно вышагивал по улице, патрулируя ее, негромко переговаривалась с ними и спустя пару минут разговора платок откидывался, а на свет доставался румяный пирожок. Город жил своей жизнью, довольно оживленной, но все равно почему-то казавшейся мне неспешной.

Добравшись до дома, меня снова заперли в собственной комнате, напоследок пообещав наконец дать мне доступ к библиотеке. И действительно, пока мы ездили в управу, а потом возвращались, время подошло к ужину. Вот после него-то Степан и отвел меня в местное царство знаний. Вообще конечно странно, почему все еще именно он ухаживает за мной и выполняет роль личного слуги. Понятно почему это делал раньше — он сам назвался кем-то вроде врача, если я правильно понял смысл слова «коновал», но сейчас-то можно было бы и кого-то другого приставить. Или другую... На последней мысли перед глазами встал образ пышногрудой блондинки, которую я заметил на улице города. Та прогуливалась по пешеходному тротуару, прикрываясь от палящего солнца белым зонтиком. Торс был стянут корсетом, делая талию узкой и подчеркивая широкую попу и высокую грудь. Так на ней еще и платье было с обширным декольте! Все прохожие мужчины невольно в него засматривались, даже если шли с дамами, отчего последние толкали своих кавалеров локоточками в бок и тихо шипели проклятия в спину красотке. В штанах у меня стало тесно, стоило представить, как незнакомка снимает с себя корсет и обхватывает ладонями свою грудь, призывно смотря мне прямо в глаза. Но никакой служанки ко мне дед так и не приставил, вгоняя меня в печаль тоску. Да и пока шли от комнаты в библиотеку других людей я не видел. Казалось, поместье было пустым, несмотря на размеры.

К слову, хоть в коридорах и лежали ковры, на стенах висели чьи-то портреты, а в холле, выполняющим функции прихожей, висела большая люстра с десятком лампочек, того чувства роскоши, что я испытал при виде внутренностей здания управы, поместье Бологовских не создавало. Да, видно, что здесь живут не обычные горожане и тем более не крестьяне. Да, чувствуются поколения людей, что создавали это жилище и веками передавали его потомкам. Но вот богатства и власти находясь здесь не ощущаешь. А пустые коридоры и отсутствие света во многих комнатах, мимо которых мы со Степаном проходили, в вечерних сумерках навевали чувство упадка и медленного умирания. Наверняка дед и сам это чувствует, то-то так стремится меня с кем-нибудь обручить и начать правнуков нянчить. Уж кто как не дети способны привнести ощущение жизни в любое место, где находятся.

Библиотека находилась на первом этаже в правом крыле поместья. Чтобы добраться до нее, нам пришлось пройти небольшой коридор и выйти в холл-прихожую, свернуть в еще один коридор, пронзающий правое крыло здания, в котором было три двери, и в дальнем конце располагался вход в нужное помещение.

Сама библиотека была не большой. Где-то десять на восемь метров. Четыре стеллажа, два по стенам справа и слева от входа, один у дальней стенки и один посередине помещения, небольшое уютное кресло, обитое красным бархатом слева от входа в углу и столик возле него, доходящий мне до бедра.

— Вот, господин. Борис Леонидович, распорядились вас сюда доставить, а дальше уж сами, — словно извиняясь, развел руками Степан. — Вот вам колокольчик, — достал он из кармана небольшой серебряный предмет, украшенный ажурной вязью, в которой угадывались лики святых. — Как закончите, позвоните в него, я и приду.

— Услышишь?

— Не сомневайтесь, он звонкий, — для подтверждения своих слов, Степан потряс им.

По библиотеке пролетел громкий чистый мелодичный звук. Такой точно на всем первом этаже услышишь.

— Хорошо, — забрал я колокольчик. — Ступай. И спасибо.

Когда Степан ушел, я обратил внимание на столик. Он был не пустой, как можно было ожидать. На нем аккуратной стопкой лежал газеты. С удобством разместившись в кресле, я пододвинул их к себе и начал изучать. И сразу понял, что они здесь лежат неспроста. Их явно подготовили, причем именно для меня. Сверху лежали издания столетней давности, и далее с «шагом» в один месяц постепенно даты становились все более современными. В самом низу лежала газета за июнь тысяча девятьсот двадцатого года. И что-то мне подсказывает, что это дед постарался. Или отдал соответствующий приказ.

— Ну чтож, приступим, — дал я сам себе команду и углубился в чтение, продираясь сквозь «яти», твердые знаки в конце слов, оканчивающихся на согласные, и другие почему-то непривычные мне символы. Позже стоит с этим обязательно разобраться, но пока отложим в сторонку.

Через два часа я отложил последнюю газету и откинулся на спинку кресла, устало прикрыв глаза. Голова пухла от обилия полученной информации и теперь ее стоило обдумать и «разложить по полочкам».

Итак, я оказался в Российской Империи. На улице полным ходом идет 1920 год, а на троне сидит император Александр из династии Рюриковичей. Ситуация в мире на текущий момент сложилась весьма непростая. Буквально десять лет назад империя потерпела поражение в войне с Японией, и это сильно сказалось на ее политическом весе в мире. Когда читал про это событие, у меня было странное чувство узнавания и внутреннего неверия. Словно в прошлой жизни об этом событии я знал, но вот результаты мне почему-то казались «неправильными». Измененными. Потому что здесь хоть Россия и проиграла, но японцы умылись такой кровью, что до сих пор зализывают раны и без помощи извне вообще бы скатились в экономическую рецессию, от чего могла начаться натуральная гражданская война.

Еще сильнее меня удивило наличие такой страны, как Трапезундская империя, с которой у нас был союз и торговое сотрудничество. Но на подобные выверты своего подсознания я решил забить и просто запоминал всплывающие чувства, надеясь разобраться в них потом. Глядишь, это поможет что-то полезное вспомнить из прошлой жизни. Чуть больше закопавшись в историю появления этого государства, узнал, что она возникла на осколках Византийской империи еще в тринадцатом веке и постепенно повторяла ее судьбу. Внутренние противоречия из-за множества народов, натиск тюрков и деградация центральной власти. Спасло ее от полного краха только появление магии в мире.

Вот этот момент заинтересовал меня настолько, что я не поленился и походил по библиотеке в поисках хоть какой-то литературы на эту тему. Нашел. «История государства Российского от начала времен и по наши дни» за авторством какого-то Карамзина. Вот там говорилось, что в 1453 году Османская империя штурмом пыталась взять Константинополь, что поставило бы точку в существовании Трапезунда. Но что-то там пошло не так, тут даже сам историк признается, что последовавшие исследования не принесли однозначного результата, и весь город разнесло в щебенку, вместе с основной армией османов. И как побочный эффект — по миру прокатилась какая-то волна, что люди ощутили как холодок по коже, после чего у некоторых и стали появляться способности создавать заклинания и напрямую манипулировать материей. И не только.

Что-то внутри меня тут же заголосило: «вот оно!!», но что именно «оно» я разобраться не смог. Единственная версия — что в моей прошлой жизни подобного не случилось и история пошла иным путем. Тут много неясного. Зато теперь на бывшей территории Османской империи бодаются две других — та самая Трапезундская и Персидский султанат. Чуть успокоившись тогда,вернулся к прочтению газет.

Еще в союзниках у России оказалась Франция. Причем союзник давний, около ста лет назад мы с ними всю Европу захватили. Нам отошли земли Польши и Финляндия, а Франции все остальное. Остались лишь разрозненные германские княжества, окончательно покорить которых французам не удалось. Но так как серьезной угрозы они не представляли, то их оставили в покое, решив постепенно подчинить их через экономику. Но сейчас наш союзник медленно дряхлел, погружаясь во внутренние проблемы, что позволило непокорным германцам сплотиться вокруг Австрии и заявить о намерении создать собственную империю со столицей в Вене.

Как уже упоминал, есть еще один очаг напряженности — Персия. Они соседи не только наших союзников — Трапезундской империи, но и нас самих. Как раз на границе с этим государством и служил бывший хозяин теперь уже моего тела, пока не получил свое проклятие.

Индия является колонией Великобритании. Пожалуй, не только главной, но и единственной. Хотя до недавнего времени у этой страны были довольны сильные позиции в западном полушарии, но в середине прошлого столетия местные власти решили, что отдавать часть своего дохода королеве им жаба не позволяет, и при поддержке Российской империи смогли скинуть владычество Британии. Собственно война с Японией явилась прямым следствием этого — лайми русскому императору потерю второй по величине и доходности колонии не простили и приложили максимум усилий для вскармливания «боевого хомячка», пусть тот и находился от них на другом конце континента. Да и сейчас лишь благодаря британцам Япония не только сводит концы с концами, но и подумывает о новом походе на северных гайдзинов.

Вот и выходит, что прочитав газеты последнего столетия, нарастающая напряженность в мире становится не просто очевидной — она буквально выпирает из всех заголовков и кидается на читателя. И с каждым новым месячным выпуском не заметить это становится все сложнее и сложнее. Тут я даже порадовался, что военное ведомство меня списало. Оказаться первым, кто встретит врага, мне бы не хотелось. Как показывает статистика и здравый смысл — смертность в пограничных войсках, в которых я (пора привыкнуть к этому наконец!) служил, в первые дни войны самая высокая, если сравнивать со всем периодом в процентном соотношении. Особенно, если не мы первые нападем. Но пока предпосылок к этому нет. Императора Александра, судя по высказываниям в газетах, все устраивает и его заботит лишь внутренняя стабильность страны и возможность повторного нападения Японии.