Один в поле – не один

Ну так вот. Первый вариант занятости — миролюбивый травник. Но если новичок-авантюрист пожелает сразу пройти испытание на боевика, а не прозябать собирателем, то ему, помимо подъемных, ещё и меч авансом выдают. Тот самый, волшебный, как назвал его Гунд в своей вступительной лекции. А уже с помощью данного девайса необходимо добыть уши монстра, ну или ещё какие-то доказательства его уничтожения, отправившись в так называемые угодья, где специально поддерживается популяции самых слабеньких из них. Ну или ещё куда.

Что касается монстров этих, то исходя из описаний Сулин идентифицировал их не иначе как гоблинов, разнящихся по физическим кондициям, уровню развития и степени организации. Ну и как орков, о которых дотошный юноша мало что пока выяснил, так как эти крепыши, да ещё и разъезжающие верхом на громадных волколаках, дальше в степи обретаются. И пусть в мире Абеля, даже во времена вон Гимся, все эти зеленошкурые, аналогично присутствующие в тамошнем фэнтези, несколько иначе назывались, но для простоты именно так в дальнейшем и будут именоваться.

Что касается таинственного волшебного оружия, то этот скучный на первый взгляд романский меч на самом деле является весьма интересным артефактом. При втором же, внимательном взгляде становится и вовсе очевидно, что он явно не кованный, а, как и одежда с телами новичков, словно сгенерированный чем-то там, что осталось после загадочного князя Мечислава.

Как и упоминал Гунд, для нетипичного использования сей девайс доступен лишь выходцами из мира, где все они даже смартфоны свои подзаряжают от собственного резерва маны. Причем, как заметил многоопытный вон Гимс, весьма приличного по объему. Хотя прочая энергетика, столь нужная древнему магу, практически неразвита, а принести в жертву прихваченного из какой-то там Извечной Тьмы иномирянина Сулина, как мы помним, он не успел. Так вот, для не простой эксплуатации меч необходимо чуточку подпитать собственной энергией. Что, конечно, не дает клинку каких-то там удивительных свойств или выдающихся боевых качеств. Ну там, резать сталь как масло и тому подобное. Во всяком случае, у новичков. А просто-напросто за счёт этого вот заряда меч-артефакт начинает фиксировать качество и ведет отсчет количества уничтоженных им монстров. Своего рода счетчик экспы. Ну а по достижении определенного соотношения этих самых количества с качеством, чудо-оружие творит как раз то, что возможно квалифицировать как волшебство. То есть он, так сказать, загружает своему пользователю умение пользоваться собою. Набил монстров — получи левелап по классу Мечник, образно говоря. И так несколько раз, пока не станешь высокоуровневым Мечником. Так что со временем, спустя несколько обучающих сеансов, доступных лишь на определенных контрольных точках, этот вот во временное пользование выданный гильдией попаданцев инвентарь превращает выходца из мира, где мечи теперь только в кино, в уверенного оператора сей остро отточенной железяки. А ещё, поговаривают, на высоких уровнях у клинка возрастает убийственная мощь, но исключительно против монстров.

И да, получив меч на руки, свалить с ним в закат, может конечно, и выйдет, пока специально сформированный отряд преследования не настигнет идиота, но особого смысла это не имеет. Экспа ведь капает только лишь за убийство монстров. А сбежав от Гильдии куда-нибудь на север, это если вдруг каким-то чудом всё же удастся уйти от погони, то в итоге останешься с обычным да ещё и не самым современным нынче клинком, ведь там нет монстров, чтобы качаться. Да и не исключено, что эта самая волшебность меча вообще работает только лишь в определенном радиусе от Гильдии.

Как-то же они возвращают их с не вернувшихся по причине гибели. Хотя, скорее, мечи тупо развоплощаются, дабы заново сгенерироваться в гильдейской оружейке, или где-то там ещё.

Так что, как несложно понять, по-любому придется качаться здесь, на службе у Гильдии, чтобы элементарно уметь хоть что-то с этим самым мечом. Но даже если какой-нибудь уже освоивший все возможные премудрости фехтования ветеран, меч которого теперь с одного удара разрубает орка напополам, вдруг однажды решится сдёрнуть в тёплые края, пусть и без своего чудо-оружия, то всё равно будет среди местных не более чем какой-нибудь там Д’Артаньян. А на костре у церковников такой горит ничуть не хуже любого другого. Это ведь только в крутых боевиках — один в поле воин. А в жизни — даже самого-самого Рэмбо с десяток Петровичей запинают, если он их, конечно, боевой раскраской не распугает всех.

В общем, Гильдия предоставляет два пути. Бездельник, мобилизуемый при необходимости. И работяга, предпочитающий карьеру травника или же монстробоя. Кстати, на первую миссию, и не важно, собирателя ли, или же охотника, Гильдией отводится неделя. Иначе за хитрецом-обманщиком, взявшим подъемные, но не давшим результат, придут «коллекторы». Но и на этом еще не всё, ибо впоследствии придется подтверждать статус активного члена Гильдии регулярными трофеями не менее чем с пяти неважно каких монстров ежемесячно. Хоть с дешевых гоблинов, если страшно соваться далеко, хоть с дорогих степных орков, если желаешь жить припеваючи. В отличие от охотников, собирателям необходимо сколько-то там флоры сдавать, а сроки и объемы у них зависят от наработанной репутации. В случае же просрочки, понятное дело, не меч отбирают, а наказывают «копейкой». То есть после несогласованного перерыва всё принесенное Гильдия станет скупать уже не по последней, весь трудовой стаж уверенно подраставшей цене, а по базовой изначальной.

Ну а разузнав все эти подробности, Абель весьма заинтересовался вопросом. За счет чего же Гильдия выходит на окупаемость? То ли и вправду, продавая местным всякую там флору, так как уши от тех же орков и даром никому не нужны. То ли она находится на казенном финансировании, так как не похоже, чтобы какие-то земли были бы ей отданы царем на кормление, как тем же поместным. Сколько там того серебра надо-то на неё? А за этот мизер чужаки сидят на границе со степью, еще и чего-то там продавая из диковинок. Гильдия ведь, если разобраться, не такая уж и многочисленная организация. Всего-то сотня-полторы активных боевиков разной степени крутости. Однако они тем не менее держат весь нынешний юг Руси!

Хотя, если быть откровенным, то это орки его держат, а школьники из другого мира всего-навсего выступают в роли эдакого буфера. Орки плотно осели в степи, как правило у рек, и, контролируя водоразделы, даже зимой остаются там, вполне, к слову, перенося холода вместе со своими меховыми стадами. И это именно зеленошкурые препятствуют набегам людей-кочевников, какими бы многочисленными те ни были. Они чуть ли не запечатали крымчаков на своем полуострове, ну и разогнали прочих им подобных, кто нынче изрядно поредели от не самого, прямо скажем, приятного соседства. Уж очень негостеприимны лобастые, как их ещё именуют, а в той дичи, на которую способны по отношению к нарушителям, они с лихвой могут дать фору любым другим кочевникам, которые десятой дорогой теперь обходят коллег-иномирян. Да и периодически наведывающимся в степь авантюристам приходится не сладко, и сильно далеко людишки не лезут, чтобы, проредив популяцию окраинных обитателей, всё же не спровоцировать действительно жестких монстров, которые осели в центре, кого послабее выдавив на, так сказать, периферию. Сами же столь неприветливые к чужакам орки, как бы это странно ни выглядело, носа из степи не кажут. Точнее, их молодняк достаточно регулярно совершает так называемый Набег на север. Где как раз и расположилась Гильдия прямо на их пути, не обойдешь. Но даже ее численности и квалификации вполне хватает, чтобы не пускать таких нарушителей дальше. Главное, чтоб кто-то серьезный не попёр.

В общем, как бы то ни было, а затея Мечислава, наверняка первого в этом мире попаданца или, скорее, вселенца, оправдала себя, и организованная им Гильдия с личным составом из копий школьников-мертвецов из другого мира вполне справляется со своей функцией. Пусть и является всего лишь более договороспособной эдакой прослойкой между совсем уж обленившимися местными и теми, кто действительно защитил Русь от извечно кошмаривших ее степняков. Удивительно, как это Блистательная Порта да разжиревшие Генуя с Венецией смирились с потерей такого куша, что имели от работорговли славянами.

Ну так вот. Когда Абель наконец выяснил всякие нюансы, то принял волевое решение и, подписав-таки кабальный контракт с Гильдией, которую всё равно однажды планировал подмять под себя, сразу же подрядился на работу. Тем самым он по сути сэкономил время и силы, потому как вместо стартовых денег выбрал снаряжение, дабы заполучить уже готовый нож, а не париться с изготовлением аналога, например, из камня. Что, между прочим, Сергей Сулин имел удовольствие лицезреть, и даже не однажды, а потому теперь, со своей-то ставшей идеальной памятью, вполне мог и повторить. Разумеется, теоретически, ибо знание — это одно, а руки, которые, как говорится, помнят — несколько другое. Но всё же.

Вот, ну а завладев первым своим инструментом, без которого на старте никак, Лин Абель распрощался с новоявленной подружкой Китен Вальц да отправился в лес. Кстати, блондинку, которая также подрядилась на сбор травок, но подъемные по указанию нового друга взяла уже деньгами, он оставил отдыхать и залечивать ногу. Благо с новым иммунитетом не то что всё как на собаке заживает, но и, поговаривают, срамных болезней не бывает. Хотя Сулин и не был уверен, что тот же сифилис уже завезли. Так вот, в обмен на обещанную симпотяжке добычу её нормы трав, компаньон поручил ей не просто беречь изящную ножку, но и держать заодно открытыми как аккуратные ушки, так и прекрасные, хоть и порой по-лисьи щурящиеся, голубые глазки. Ну и, как полегчает, пройтись по торгу, который хоть и мизерный, но вполне тут имелся, да ознакомиться с ассортиментом и ценами. Правда, они могут еще измениться, и с крупными покупками лучше бы повременить, пока с Руси не приплывут купцы покрупнее, что случается почти ежемесячно, ну или дождаться уже большой ярмарке раз в примерно сезон. Даже зимой на санях по реке кто-то разъезжает с товарами особо острой необходимости, так сказать. Сервис.

Сам же новоявленный командир, оставив первую подчиненную на хозяйстве, как раз и отправился подзаработать денежек для этих самых покупок. Хотя, скорее, для начала приглядеться к тому, как оно — зарабатывать их тут, денежки-то эти. Примерить на себя роль добытчика, пока лишь травника, чтобы более или менее понимать уровень людской готовности на те или иные предложенные им в будущем блага. Хотя навряд ли удастся достичь полного, так сказать, погружения, вжиться в роль. Всё же тут обитает, грубо говоря, школота. Попаданцы-то — все молодежь не старше двадцати, если вспомнить слова Гунда. И хоть некоторые из них, кто дожил, уже весьма и весьма взрослые, однако на момент смерти оригинальной тушки были теми, кто в массе своей пока ещё живет за счет родителей, и кому трудно даже представить, что такое заработать себе на хлеб насущный. Тем более, когда этот самый «хлеб» — мохнатый, с зубами да бегает где-то по лесу, образно говоря. Хотя не многим проще для таких и вырастить его, натуральный. А не, например, по дороге из школы купить, или вовсе заказать доставкой, а то и, в особо тяжелых случаях, заглянув в хлебницу обнаружить его там, родимый, особой родительской магией материализовавшийся. Короче, тут для получения хлебушка нужно так вкалывать, что лучше б уж он, ей богу, на деревьях рос, как в той Африке, или где там. В общем, пусть попаданцы здесь уже более тридцати лет и, не будь поголовно стерильными, некоторые бы уже успели даже внуками обзавестись, но в Нахолмске ни то что прогрессорством «не пахнет», а даже какую-нибудь завалящую мастерскую или домашний общепит никто не организовал, дабы удивлять местных чем-то невиданным, а земляков тешить чем-то родным и с каждым годом забывающимся. Всё же, как видно, незрелые личности сюда попадают, и дело даже не столько в их возрасте, сколько, скорее, в том обществе, где они до этого росли. А может, и вовсе при переносе намеренно отсеиваются особо яркие, деятельные и трудно, в общем, сказать какие ещё личности. Хотя Абель же, в котором слились вон Гимс и Сулин, как-то проскользнул ведь сюда.