Русская война. 1854

* * *

Нужную дорогу я нашел без особого труда. Да, я гулял в этих местах только через сто пятьдесят лет, но береговая линия меняется долго, так что я довольно быстро прикинул, где именно мы выехали к побережью и как отсюда добраться до места, где на мой обоз напали. Я думал, что матросы будут меня расспрашивать, но те молчали всю дорогу. Просто сидели рядом и иногда настороженно поглядывали по сторонам.

Через четыре часа, когда уже начало темнеть, мы добрались до места. Я издалека приметил вытоптанный круг и почерневшие пятна лежащих без движения людей. Возницы, солдаты, казаки… Я спрыгнул с телеги, сжимая кулаки. У троих не было ушей, еще одному отрубили ногу и бросили рядом. Хотелось верить, что сделали это уже после его смерти. Я огляделся в поисках Степана. Старался не думать, что поляки могли сделать с тем, кто убил одного из них.

Вот только тела казака нигде не было.

— Вон там еще кто-то лежал, — Лесовский указал на помятую траву и несколько пятен крови.

— Живой, — указал на борозды от пальцев Ильинский. — Наверно, оглушило, а потом пришел в себя и постарался отползти.

Мы шли по следам, а в сердце то просыпалась, то угасала надежда.

[1] Описывая те или иные решения исторических фигур этого времени, будем опираться на реальные решения, взятые из хроники или их дневников. Единственное, что может их менять — это главный герой. Так что, если разговаривают Меншиков и Нахимов, мы видим то, что реально было (могло быть). Если же говорят Меншиков и главный герой, то возможно все. Естественно, в рамках характеров исторических личностей, как мы их видим, законов общества и природы. Если же влияние главного героя окажется настолько велико, что кто-то изменится, кардинально отойдя от своего исторического образа, мы обязательно отметим это в тексте.