Могуто-камень

«Пополню счёт и довольно с меня!»

Терминал обмена ахно-энергии в могуто-камне на деньги приглашал к контакту зелёным свечением.

«Вставьте кредитную карту» — мелодично прошелестел он приятным женским голосом, как только Клара подошла. Она пристроила очки на лбу, вставила кредитку в картоприёмник.

«Поместите могуто-камень в чашу терминала».

Клара зажала могуто-камень в кулаке и протянула руку в жерло обменного агрегата. Этому фокусу ее научила Гоша. Кто не знал — просто ставил камень. Но если его держать в руке, то таюнов начислялось больше — аппарат вытягивал магическую силу не только из камня, но и из носителя руки. Подчистую.

Зелёная подсветка поменялась на синюю, аппарат затарахтел. На табло перед глазами красным вспыхнул текущий баланс:

«Остаток — 572 таю»

Цифра побежала вперёд бодро, за несколько секунд уже показывала «6 890», замедлила темп и дотекла до «13 851», затем едва дотащилась до «19 784» и замерла. С одного камня набралось бы едва ли тысяч двенадцать. Недурно! И это после вчерашнего-то! «Сильна, мать, — сказала бы Гоша».

Аппарат щёлкнул. По экрану поплыли неоном строчки неоплаченных счетов:

— Услуга «Дивное шило». Кредит 5 мес. — 1 020 таю;

— Услуга «Дивные пассатижи». Кредит 11мес. — 1 725 таю;

— Мытьё парадных — 380 таю;

— Вывоз мусорного контейнера — 633 таю;

— Уборка территории — 547 таю;

— Поездки на транспорте 8 раз — 40 таю;

— Такси «Шустрый ёж» — 415 таю;

— Покупки в «Гурмано-ахно» — 5 930 таю;

— Покупки в «Бурлак-снедь» — 1 730 таю;

— Покупки в «Жар-птица» — 2 745 таю;

— Благотворительная помощь «Жар-птица» — 1050 таю;

— Праздник «Бразильский карнавал». Кредит 12 мес. — 2037 таю;

— Праздник «Хэллоуин». Кредит 12 мес. — 25 таю;

— Праздник «Новый год» 12 мес. — 315 таю;

— Праздник «Октоберферст» — 18 таю;

— Остаточное электричество — 31 таю.

— Остаток: 1143 таю.

«Спасибо за визит. Ждём вас на следующей неделе» — промурлыкал сытый голос терминала, выплюнул длинную итоговую ленту, и обнулился. Жерло вновь призывно зажглось зелёным.

Клара приходила в себя. Вот тебе и «недурно».

Хапуги!

Едва не плача, она надела очки на нос и проследовала к выходу.

«Всего доброго, фрау Райхенбах!» — уважительно проквохтало на ресепшене.

То-то же! Райхенбахи никогда в должниках не ходили! Она величественно кивнула в ответ и вышла на полуденное солнце.

«Зато по всем счетам оплачено, — бодрилась она. — Протяну как-нибудь до следующей недели, а там загуляем с Гошей!»

Она сняла очки, подождала, пока летняя зелень, дома и тротуары обретут очертания и выплюнула в урну надоевший ком жвачки ядомуцина. Попав прямёхонько в цель, он взорвался феерверком и искрил зеленым пламенем, пока не сгорел. Дрожа подбородком, Клара поспешила на остановку. Силы покинули её вместе с таюнами. Колени слегка тряслись от слабости.

Очередь из бурлаков медленно двигалась. Единственное, выходящее во внутренний двор особняка, приёмное окно осаждали разъярённые квартплатой жители, обиженные природой.

— Повторяю! Квота на этот месяц закончилась! — раздавался осипший от крика голос из зарешеченного окна. — Только двадцать дней! С двадцать первого по тридцатое полный тариф! Полный! Тридцать первое в этом месяце оплачивает «Волшебная курочка»!.. Не ко мне вопросы!.. Отдел соцобеспечения и профсоюз!..

Клара ускорила шаг. Возмущение бурлаков было понятно — некоторые из них не получали должной поддержки своих ахноген, а многие вообще ахноген не имели, работали. Клара всегда думала о работе с содроганием. Были времена, рассказывала бабушка, когда трудовое законодательство защищало права рабочих людей. Но после того, как с появлением магии «экономика дала дуба», правительство отменило налоги, штрафы и права рабочих, чтобы сохранить вымирающий класс производственников. Бурлаки оказались один на один в борьбе за достойную оплату труда, отдых, больничные и массу других вещей, о которых Клара имела весьма смутное представление. И проигрывали битву.

Голосом рябого председателя Шляйфмена правительство гундосило во всех радио мира:

— Объединенное Государство в полной мере заботится о наших бурлаках: даёт квоты на коммунальные услуги, субсидирует торговые сети «Бурлак-снедь», чтобы сделать продукты доступными, обязывает ахноген проявлять заботу о своих подопечных. Бурлаки должны быть благодарны за это стараться самим выстраивать отношения со своими ахногенами, работодателем и государством…

Всё это было гнусно, несправедливо и унизительно. У Клары, как всегда, от этих мыслей страшно разболелась голова. Домой! В уют тихой двухкомнатной квартирки, туда, где мурлыкал Николаша и цыкали настенные часы, где все проблемы под строгим взглядом бабушки с фотографии решались как-бы сами собой.

Она с нежностью вспомнила про Гошу — какая она молодец, что общается со всеми этими рабочими артелями. И как хорошо, что есть на свете такие слесари, которые умеют держать в руках настоящие пассатижи. А еще Гоша рассказывала, что появилась артель из женщин-бурлаков, которые умеют шить настоящими иглами, а не дивным шилом и даже не колдовской иголочкой. Надо непременно пригласить Гошу на пунш и показать ей блузку с оторванным рукавом — авось что-нибудь да придумает. А заодно узнать, что там с этой книгой. Точно сожгла или нет? Хотя она вроде говорила, что там что-то другое… Да, какая разница — лишь бы ее не было! Кто в здравом уме оставит у себя такое?