Предатели

* * *

К маю 1978 г. следствие по делу Филатова было закончено. 10 мая 1978 г. начальником группы Следотдела КГБ Э.А. Харитоновым было составлено обвинительное заключение по его уголовному делу. 17 мая 1978 г. это заключение утвердил заместитель Главного военного прокурора.

10—14 июля 1978 г. Военная коллегия Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании в Москве в составе председательствовавшего – члена Верховного суда СССР полковника М.А. Марева рассмотрела уголовное дело по обвинению Филатова.

Здесь следует отметить, что как в ходе следствия, так и судебного разбирательства Филатов во всем чистосердечно признался и раскаялся в совершенном им преступлении.

14 июня 1978 г. Военная коллегия Верховного суда СССР за измену Родине в форме шпионажа в пользу США по п. «а» ст. 64 УК РСФСР приговорила Филатова А.Н. – к исключительной мере наказания расстрелу.

Помилован. А в это самое описываемое нами время на другом континенте, в Соединенных Штатах Америки, ФБР были арестованы сотрудники нью-йоркской резидентуры КГБ СССР Черняев и Энгер. Так называемая «Вудбриджская двойка» была задержана американскими спецорганами на провокационной подставе.

Осуществленная американскими спецслужбами провокация в отношении советских граждан – сотрудников Секретариата ООН послужила основой для развертывания, при поддержке администрации США, разнузданной кампании шпиономании, в которую были вовлечены американские радио, телевидение и печатные средства массовой информации. В них широко муссировались и распространялись по этому поводу различные домыслы и кривотолки.

Вскоре между советской и американской сторонами завязываются тайные переговоры по поводу судьбы Черняева и Энгера. С американской стороны в переговорах участвовали руководитель Совета национальной безопасности при президенте США Картере Збигнев Бжезинский и заместитель помощника президента США по национальной безопасности Дэвид Аарон. С советской стороны в тайных переговорах принимали участие посол СССР в США А.Ф. Добрынин и ответственный сотрудник посольства СССР в США Васев. Советские дипломаты путем шифртелеграмм регулярно извещали Комитет госбезопасности о ходе переговоров.

В середине августа 1978 г. в Белом доме состоялась одна из первых встреч Аарона с Васевым. В ходе продолжительной беседы Аарон заявил, что американская сторона готова освободить «Вудбриджскую двойку», но только в обмен на освобождение арестованных в СССР диссидентов Гинзбурга, Петкуса, Щаранского, Орлова, Винса, Лукьяненко, Коваленко, Слепака и Нуделя. Одновременно с освобождением этих «борцов за права человека», как называл этих людей Аарон, он заявил, что США проявляет большой интерес к возможности освобождения и Филатова.

Высокопоставленному чиновнику США Васев ответил, что они обязательно передадут в Москву условия обмена на освобождение Энгера и Черняева, заметив, что ни о каком освобождении Филатова не может быть и речи, в этом деле советская сторона будет действовать только в соответствии с нашим законодательством. Советский дипломат замолчал, молчал и Аарон, обдумывая, по-видимому, ответ собеседника.

Тут Васев взглянул на американца и произнес, что об освобождении Филатова не может быть и речи, а вот спасти ему жизнь, которой он лишается по вине американских разведывательных служб, это дело администрации.

Аарон отреагировал на это вопросом: на какой срок заключения может рассчитывать Филатов, если он будет помилован.

Васев сказал, что наивысший срок заключения в СССР – 15 лет.

На этом закончилась встреча Васева с Аароном, который попросил сообщить о сегодняшней беседе в Москву, а он доведет состоявшийся разговор до сведения президента США Картера и Бжезинского. И еще Аарон попросил, чтобы дальнейшие все вопросы, связанные с судьбой Филатова, решались только непосредственно с Белым домом, без участия посольства США в Москве.

Сразу после ареста американцами Черняева и Энгера советские спецслужбы делали все возможное, чтобы освободить попавших в беду сотрудников нью-йоркской резидентуры.

ВГУ было привлечено к участию в мероприятиях по оказанию давления на администрацию США с целью освобождения арестованных советских граждан, работавших в Секретариате ООН, и жена Филатова – Т.С. Филатова.

После осуждения к смертной казни Филатова его жена, Тамара Спиридоновна, преподавательница одной из московских школ, была допущена к нему в Лефортовский изолятор. На этой встрече он подробно рассказал ей, что работал на американцев и был их агентом на протяжении довольно длительного времени. Он плакал, умоляя простить его, просил ничего не говорить детям, что он осужден как изменник Родины. Он сообщил ей, что из тюрьмы написал письмо президенту США Картеру, в котором указывал, что работал на них и хочет, чтобы он спас ему жизнь. Это письмо-обращение к Картеру он вручил руководству изолятора и просил отправить его адресату в США, но боится, что его письмо по каким-либо причинам в Белый дом не дойдет. Поэтому ей следует тоже подумать и написать Картеру или какому-нибудь высокопоставленному чиновнику из администрации президента США и попросить их вмешаться в его защиту.

И вот здесь интересы советских спецслужб совпали с интересами осужденного к смертной казни Филатова и его жены. КГБ СССР был настроен на то, чтобы любым путем вытащить из американской тюрьмы своих сотрудников, арестованных за разведывательную деятельность в США. И тут у оперативников 2-го главка возникло предложение: нужно торговаться с американцами, чтобы за помилование Филатова они освободили Черняева и Энгера. При этом использовать в игре с американцами жену Филатова, которую в известность об арестованных в Нью-Йорке Черняеве и Энгере не ставить.

В пятницу 1 сентября 1978 г. Тамара Филатова встретилась в одном из московских парков с двумя американскими журналистами и поведала им историю своего мужа Анатолия. Она сразу сообщила им, что на их номера телефонов она вышла с помощью своих друзей. Показав журналистам свой советский паспорт, чтобы они могли убедиться в ее личности, она рассказала, что ее муж Анатолий Филатов осужден советским судом к расстрелу за шпионаж в пользу США. Из тюрьмы, рассказывала Филатова американским журналистам, он писал президенту Картеру и просил его спасти ему жизнь, убеждая того вмешаться в его дело.

Взволнованная, со слезами в глазах Тамара журналистам говорила, что она не может молчать. Если американская общественность узнает, что Филатов написал президенту США, то появится шанс спасти ему жизнь.

Она сказала, что на решение обратиться к представителям западной прессы ее толкнуло отчаяние и ее дети, сын 13 лет и дочь 9 лет. Ради них она пошла на эту встречу. Если жизнь мужа будет спасена, то она сможет рассказать детям, что их отец отбывает тюремное заключение за какое-нибудь уголовное преступление, но не измену. Сейчас ее дети думают, что он в командировке.

Далее Тамара рассказала, что после осуждения мужа она встречалась с ним в Лефортовской тюрьме и он сообщил ей о своем обращении к Картеру, так как был долгое время их агентом и работал на США. Он надеется, что Картер спасет ему жизнь.

Ее очень беспокоило психическое состояние Анатолия. Он в отчаянии. Только и думает о том, что решение о приведении смертного приговора может быть принято завтра или в любой день. Анатолий страшно мучается.

Затем Тамара сообщила журналистам, что письмо мужа к Картеру было вручено советским официальным лицам с тем, чтобы они отправили его адресату, но, очевидно, оно так и не было получено в Белом доме. Поэтому она решила публично заявить о положении Анатолия.

2 сентября 1978 г. газета «Балтимор сан» со ссылкой на агентство «Ассошиэйтед пресс», а 3 сентября того же года газеты «Вашингтон пост» и «Вашингтон стар» со ссылками на то же агентство поместили статьи о встрече жены Филатова с западными корреспондентами в Москве.

Вскоре из резидентуры КГБ СССР в Вашингтоне в КГБ СССР пришла шифртелеграмма в которой высказывалась мысль, что привлечение жены Филатова к участию в мероприятиях по оказанию давления на администрацию США является правильным и своевременным.

Одновременно с этим резидентура КГБ в Вашингтоне предлагала для усиления эффекта от встречи жены Филатова с корреспондентами направить от ее имени письмо президенту Картеру с просьбой спасти жизнь ее мужу.

Такое письмо Филатовой Т.С. было написано и через посла СССР в США А.Ф. Добрынина передано Бжезинскому. На встрече, состоявшейся 16 ноября 1978 г., Збигнев Бжезинский спрашивал советского посла, когда будет приведен в исполнение приговор над Филатовым. Он хотел знать это поточнее в надежде, что приговор ему все же будет смягчен.

А.Ф. Добрынин дал ответ помощнику президента США по национальной безопасности словами, согласованными с КГБ СССР. Он сказал, что в деле с Филатовым советская сторона будет действовать строго в соответствии с советским законодательством и вступать в какое-то дальнейшее обсуждение этого вопроса с американской стороной не будет.

Прощаясь, Бжезинский настойчиво просил все же передать в Москву высказанную им просьбу.

На следующий день, 17 ноября 1978 г., Збигнев Бжезинский неожиданно для советской стороны созвонился с посольством и попросил встречи с А.Ф. Добрыниным в Белом доме. Встреча состоялась вечером указанного числа, на которой Бжезинский заявил советскому послу, что они внимательно рассмотрели еще раз всю ситуацию по закрытию «дела» Черняева и Энгера в контексте советской позиции в отношении Филатова и он уполномочен заявить, что американская сторона полностью признает право советской стороны действовать в отношении Филатова в соответствии с советским законодательством, как и право решать его дальнейшую судьбу по этому законодательству.

Далее Бжезинский говорил, что все «дело об обмене», как проявление доброй воли с обеих сторон, было бы сильно омрачено, если затем вскоре стало бы известно, что приговор в отношении Филатова приведен в исполнение. В этой связи, подчеркнул помощник президента США, американская сторона решила подождать с реализацией согласованного уже в принципе общего обмена до того момента, пока советская сторона, в соответствии со своим законодательством, примет решение в отношении Филатова.

Он замолчал, посмотрел на А.Ф. Добрынина, стараясь угадать реакцию собеседника, но тот сидел непроницаемый, с беспристрастным лицом, как умеют делать только дипломаты с большим стажем своей работы.

Американец продолжил: если смертный приговор ему будет заменен, то американская сторона будет готова сразу же приступить к осуществлению обмена. Если приговор будет подтвержден и приведен в исполнение, то создается новая ситуация, которую придется дополнительно рассматривать.

А.Ф. Добрынин понял, что американцы, по сути, ставят им ультиматум, но полемизировать с Бжезинским не стал, а в который уже раз ему заявил, что в деле Филатова советская сторона будет действовать в соответствии с советским законодательством.

Бжезинский в знак согласия с Добрыниным лишь кивал головой, понимая, что судьба Филатова уже решается не здесь, а в Москве.