85 дней Славянска

Поступала также информация, что украинские разведгруппы, усиленные БТР, уже щупают трассу между Константиновкой и Дружковкой, Горловкой и Дзержинском. В этой зоне — около двадцати километров дороги без населённых пунктов. Назревал второй охват с запада и со стороны Артёмовска. Намечалось второе кольцо окружения, и вся агломерация Краматорск — Константиновка — Дружковка отрезалась бы от Горловки и Донецка.

По поводу невозможности закрепиться в Краматорске и других городах агломерации приведём мнение Сергея Дубинского:

Пока мы контролировали Красный Лиман и держали противника за Северским Донцом, Славянск для обороны был идеален. С юга мы его подпирали Краматорском, а с севера, запада и востока Славянск окружал подковой Северский Донец — естественная преграда для сил противника, которая была сломана после поражения под Ямполем. В Краматорске таких условий не было, сам город находится в чаше, плюс нашу оборону давил аэродром, который контролировал противник. Украинцы бы сразу подошли к городу на расстояние 500 метров и расстреливали бы его в упор. Без Славянска Краматорск оборонять смысла не было».

Эльдар Хасанов также высказался по этому поводу:

В случае со всей агломерацией, которая была также нами оставлена, ситуация была ещё тяжелее. Между этими городами достаточно большое расстояние, и контролировать все дороги мы не могли. Две тысячи бойцов гарнизона Славянска и Краматорска физически не могли держать оборону такого большого участка. Мы понимали, что украинская армия с каждым днём становится умнее и тактически грамотнее. Это подтвердила операция под Ямполем и их дальнейшие действия. На следующем этапе прогнозировалось перерезание жизненно важных артерий агломерации и очередное окружение. Отходить можно было только в Горловку и Донецк».

По этим причинам командующий ополчением и приказал всем гарнизонам из Славянска, Краматорска, Дружковки и Константиновки сосредотачиваться в Горловке, а оттуда объединённые отряды вступили в Донецк.

Вместе с тыловыми службами и членами семей это было порядка трёх тысяч человек. Полное управление войсками Стрелков смог восстановить только в столице ДНР.

5. Тяжёлая военная ситуация на остальной территории ДНР и ЛНР, риск разгрома обеих республик в случае, если бы Славянская бригада оставалась в окружении и не приняла участие в боях на российской границе и других участках обороны.

Принимая решение о выходе из Славянска, командующий был вынужден оценивать обстановку не только локально, но и глобально. При оценке перспектив обороны Славянска нужно было учитывать и всё то, что происходило на территории ДНР и ЛНР. Всё, что там происходило, говорило о том, что никаких шансов на удержание Славянска нет.

За прошедшие два с половиной месяца бои в ДНР шли в основном вокруг Славянска. В меньшей степени — в районе Лисичанска и Северодонецка, где дислоцировались отряды Алексея Мозгового и Павла Дрёмова94. Эпизодические бои случались также в районе Станицы Луганской (ЛНР) и у Карловки (ДНР). Серьёзных столкновений за этот период в ДНР, кроме событий в Донецком аэропорту (конец мая) и боя в районе Мариновки у границы (середина июня), больше не было. Поэтому противник занял без боя Амвросиевку и быстро взял под контроль Мариуполь, и Донецк ничего не мог с этим сделать.

В конце июня Алексей Мозговой фиксировал постоянное движение украинских войск на Луганск. Разведка сообщала, что колонны ВСУ идут в обход Славянска на Донецк. Украинцы продолжали идти через Амвросиевку вдоль границы и накапливать там силы. Планировалось отрезание Донецка от дороги Иловайск — Шахтёрск и Снежное — Красный Луч. Это грозило отсечением Донецкой и Луганской Республик друг от друга и от российской границы — а в этом случае получение какой-либо помощи из РФ становилось невозможным и отходить ополчению и беженцам с Донбасса было бы некуда.

Очевидно, что блокада Славянска, в которой оказались заперты многочисленные и самые боеспособные подразделения ополчения, была выгодна Украине для дальнейших наступательных действий на территории Донбасса. Напротив, прорыв стрелковцев в Донецк поломал украинцам все карты. Ситуация за два месяца развернулась в противоположную сторону: если в апреле — мае Славянск стягивал на себя все украинские силы, защищая ДНР с севера и дав провести референдумы, то в начале июля, когда Украина очухалась, расчехлила все стволы и погнала все имеющиеся силы на Донбасс, сидение в Славянске становилось ненужным и даже опасным — и для самих славянцев, и для всего ополчения Донбасса. Славянск в такой ситуации оставался одним отдалённым участком фронта (хотя фронта в классическом понимании не было), слабо влияющим на общую военную обстановку в республиках. Да и министр обороны ДНР Стрелков никак не мог управлять оттуда силами ополчения на других участках, где уже становилось горячо. Самым главным аргументом для отступления из Славянска была необходимость сохранить боеспособную бригаду для сохранения всего ополчения и самих республик Донбасса.

Придя в Донецк, Славянская бригада сумела удержать ситуацию на волоске и дала продержаться ДНР (и отчасти ЛНР) до прихода реальной российской помощи.

В одном из интервью Игорь Стрелков, комментируя то, что для противника выход из Славянска был неожиданным, сказал:

Да, он их обескуражил. Ведь у меня был приказ категорический — не сдавать Славянск. А когда я сообщил о том, что намерен выйти, мне несколько раз повторили приказ не выходить, оборонять Славянск до последнего. „Вас обязательно деблокируют, обороняйте Славянск“. Спрашиваю: „Чем поможете?“ Молчание. А у меня — тысяча человек и тысячи членов их семей. Положить их я права не имел. Поэтому я принял решение на прорыв. Глубоко уверен, что, если бы мы не вышли из Славянска, потом не удержали бы и Донецк. Когда мы вошли в Донецк — всё там было замечательно. Сидел киевский мэр, УВД по-прежнему подчинялось Киеву — двоевластие классическое. Город совершенно не был подготовлен к обороне. Блокпосты оборудованы плохо, дороги не перекрыты, можно было зайти как угодно. И сил там было крайне мало, они были раздроблены, разбросаны, никто никому не подчинялся: отдельно была „Русская православная армия“, отдельно — батальон „Восток“, отдельно — „Оплот“. Каждый отряд оборонял свой район, единого управления не было».

Формально сдача города — поражение, — говорит Стрелков. — А то, что по сути вся украинская армия застряла на два с половиной месяца под Славянском — их фактическое стратегическое поражение. Их силы были скованы. Это было колоссальным выигрышем времени для ДНР. Другое дело, что выигрыш этот был либо вообще не использован, либо использован крайне слабо. Без длительной обороны Славянска Донецк пал бы очень быстро. А если бы мы не вышли — практически уверен, что через неделю-другую сдали бы и Донецк. Не могу утверждать, что делалось это специально и что в верхах ДНР реально хотели сдать город. Но к обороне Донецк не был готов совершенно».

Таковы пять основных причин отступления Славянского гарнизона в Донецк.

Безусловно, в ходе обороны Славянска командующим были допущены ошибки. Но вполне вероятно, не будь эти ошибки совершены — рано или поздно сложилась бы та же патовая ситуация. Тогда всё зависело не от тактических решений, верных или ошибочных, а от внешнего фактора, прежде всего — российской поддержки, надежда на которую и подвигла ополчение начать вооружённую борьбу с Украиной.

Первая ошибка была сделана, когда во второй половине апреля не была усилена высота Карачун. Об этом мы уже подробно говорили в первой части книги. Даже несмотря на то, что силы ополчения для этой задачи были недостаточны и что Стрелкову казался очевидным сценарий штурма города, а не его осада (для чего и понадобился Карачун), сдача высоты не перестаёт быть ошибкой.

Вторая ошибка командования — попытка удержания плацдарма под Ямполем, откуда Стрелков ещё надеялся перейти в контрнаступление и отбить Красный Лиман. Командующий понадеялся на низкий моральный дух ВСУ и новую технику, которую ждали из Донецка. В итоге Ямпольский батальон был разбит, и Славянск уже в двадцатых числах июня оказался в оперативном окружении.

Третья ошибка — поздно принятое решение о выходе из Славянска. По словам самого Стрелкова, это нужно было сделать ещё до падения Николаевки и полного окружения. Также своей ошибкой командующий считает выход со второй колонной при отступлении, а не с последней — тогда удалось бы избежать гибели бронегруппы.

8 июля министр обороны ДНР, будучи в Донецке, выступил по телевидению. Он попросил у жителей Славянска прощения за то, что ополченцы не смогли отстоять город. Своё решение он объяснил не только желанием спасти гарнизон, но и нежеланием наблюдать, как город превращается в руины и гибнет всё больше людей.

Вот что Игорь Стрелков рассказал жителям республики о причинах отступления из Славянска:

Славянск с самого начала военных действий являлся своеобразным щитом для Донецка и всей территории ДНР и ЛНР. Мы принимали на себя основной удар, отвлекали силы противника, давали возможность политическому и общественному активу республик, действуя по нашему примеру, взять власть и отстранить ставленников хунты. Поэтому когда мы убедились, что в Донецке и Луганске установилась власть, отвечающая требованиям народа — по формированию государственной самостоятельности, по проведению референдума, созданию собственных вооружённых сил, то наша задача, во многом, была выполнена.

Естественно, Славянск является для меня и для всех вас очень важным городом, с которым нас с вами очень многое сейчас связывает. И если бы у нас была возможность его удержать, мы удерживали бы его как можно дольше. Однако, сложилась военная ситуация, при которой дальнейшее удержание Славянска повлекло бы недопустимые жертвы среди бойцов ополчения. И само удержание города лишалось стратегического и тактического смысла. Противник сосредоточил вокруг города огромное количество бронетанковой техники, противостоять которой без достаточного количества тяжёлого вооружения, артиллерии и, главное, боеприпасов мы долгое время не могли. Шаг за шагом сдерживая противника и выигрывая дни, мы отходили к границам города. И в один прекрасный — вернее, не прекрасный — день мы поняли, что кольцо окружения замкнулось. И тактика противника заключается не в том, чтобы нас атаковать, а в том, чтобы сровнять с землёй город, уничтожая его артиллерией, а потом задавить танками нашу пехоту. Мы понимали, что у нас недостаточно вооружения для противостояния такой тактике. И понимали, что несколько дней противник будет нас уничтожать, а мы даже не сможем нанести ему адекватных потерь.

В этот момент мною персонально было принято решение о том, чтобы спасти гарнизон, спасти город от бессмысленного уничтожения и использовать уже обстрелянные, имеющие боевой опыт подразделения для дальнейшей защиты республики на новых рубежах. Тем более, как мы узнали уже во время выхода из окружения, противник в тот же день занял Артёмовск, выбив оттуда совсем небольшой отряд ополчения, который там находился — поставив под угрозу окружения не только Славянск, но и район Краматорск — Дружковка — Константиновка. Собственно, именно поэтому было принято решение оставить и эти города, поскольку смысла их защищать, находясь в условиях окружения, практически не было. Это привело бы только к ненужным жертвам и ненужным разрушениям».