Менно Симонс из Витмарзума

6. В полном свете

Желающий узнать, что творилось на душе у Менно перед его выходом из католической церкви, может прочесть его "Размышления над 24-м псалмом". Эта работа отражает душевные страдания человека, недовольного своей нерешительностью и греховной жизнью. Брошюра была опубликована несколько позже, в 1539 году, и отчасти напоминает признания отца церкви Августина, в которых тот свидетельствует о глубокой душевной боли. В устах Августина песнь Давида, этого царствующего арфиста, превращается в страстную молитву о прощении.

При воспоминании о тех волнующих днях душевная скорбь вновь охватывает Менно. Его бедное сердце судорожно сжимается от боли, когда перед его глазами проходят события прошедшего года и его слишком безмятежная жизнь. "Господи, меня пугает множество грехов моих; я не знаю ни одного злодеяния, не совершенного мною. Я был как Каин зол, самонадеян и нечист как Содом, как Фараон жесток, как Корей непокорен, как Зимри развратен, как Саул непослушен; поклонялся идолам как Иеровоам, лицемерил как Иоав, много мнил о себе как Навуходоносор; был нетрезв как Навал, надменен как Сеннахирим; клеветал как Рабсака, жаждал крови как Иродиада, лгал как Анания. Как король Манасия восклицаю: "1 меня больше грехов, чем песка на берегу моря и звезд на небе". Менно стыдно, что в своем заблуждении он годами преклонялся перед иконами: "Я преклонял колени перед резными и литыми статуями и говорил: "Спаси меня, ибо ты мой бог!" Я искал света у слепых, жизни у мертвых и помощи у тех, кто и сам не в состоянии защититься от всякой нечисти. К слабому преходящему творению, из земли выросшему, на мельнице молотому, на огне печеному, которое я жевал и переваривал в желудке — к куску хлеба я говорил: "Ты спас меня", как Израиль к золотому тельцу: "Вот, бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли египетской!"

Менно ни о чем не умалчивает! Ничего не скрывая, он простирает свою жалкую жизнь перед Тем, Кому известны отчаяния сердца и мысли: "Я был подобен прекрасно выстроенному могильнику; снаружи, для постороннего глаза — скромен, благовоспитан, кроток, никто не мог сказать что-либо плохое обо мне; изнутри же я был полон мрази, гнили и нечисти. Снаружи бокал мой был чист, изнутри же полон мерзости… Я не боялся ни Бога, ни дьявола, ни закона, ни Евангелия, ни ада, ни неба. Ничто не могло вывести меня из состояния покоя. Я не почитал ни Тебя (о Боже!), ни Твое Слово; я преуспевал в греховности, я искал только дружбы и любви мира сего".

Менно вдруг понял, что он грешник, что он блудный сын. "Его сознание вины и греха было очень сильное, почти болезненное", — пишет Кран. Возможно это замечание несколько преувеличено, однако оно подтверждает, что Менно истинно, в библейском понятии обратился к Богу. Это звучит совсем иначе, чем у С. Крамера, который полагал, что Менно обратился не из-за того, что Бог во Христе готов был простить грешнику, а из моральных побуждений, самоотречения, стремления к Божественной правде. Если бы это было действительно так, то Менно был бы гуманистом, проповедующим мораль, а не евангельским христианином. Из "Размышлений над 24-м псалмом" совершенно очевидно, что Менно изменил свою жизнь так, как этому учит Библия, как написано в Новом Завете. И в рассматриваемой нами брошюре речь идет не только о виновности и о грехе, но и, в первую очередь, о восхвалении Бога, любящего и милосердного: "Кто искал Тебя и не смог найти? Кто ждал помощи и не получил ее? Кто молился о милости и получил отказ? Кто взывал к Тебе и не был услышан?" Так говорят верующие, а не моралисты. Менно знает, что Бог выполняет свои обещания. Поэтому нет места подавленности и унынию. Не грех, не вина, и не суд скажут последнее слово. Так учит Господь, и Менно может это подтвердить: "Ибо Слово Твое учит меня Твоему милосердию, милости, благоволению и прощению грехов во Христе, возлюбленном Сыне Твоем, нашем Господе". Кто смог так написать, тот познал сердце Евангелия, тот находится в полном свете, спасен и свободен! И обязан дальше распространять эту радостную весть. Менно Симонс говорит об этом в течение девяти месяцев с кафедры приходской церкви Витмарзума. К сожалению проповеди его не сохранились, в отличие от Лютера или Кальвина. По-видимому они были утеряны или сожжены. Лишь в одной из своих брошюр Менно упоминает о своей службе евангельского проповедника. Эта небольшая работа, известная под названием "Выход или обращение Менно Симонса", была впервые опубликована в 1554 г. как составная часть полемической книги, направленной против Гелиуса Фабера. После смерти Менно это произведение выходит отдельным изданием и несколько раз переиздается. Простыми словами рассказывает Менно, как он открыто обращался к прихожанам с призывом к покаянию: "Именем Господа я начал с кафедры учить Слово об истинном покаянии, указывал людям узкий путь к спасению, боролся с грехом и неверием, идолопоклонством и лжерелигией". Однако довольствоваться этим он не мог и не хотел. Его задачей было указать людям, в чем заключается истинное служение Богу, и объяснить им значение крещения и преломления в соответствии с Новым Заветом. Менно не уклоняется теперь от ответственности. Мужественно и убежденно несет он свою весть "по мере благодати, данной мне моим Богом", — как он скромно замечает. Он предостерегает людей от ужасов Мюнстера, от земного царства, многоженства и применения силы. Проходит несколько месяцев, и решение, наконец, принято. В воскресенье 30 января 1536 года, после длительной внутренней борьбы, он слагает с себя обязанности пастора. Отказавшись от благ прежней жизни, Менно берет на себя крест Христа. Почему же он не сделал этого раньше? Еще десять лет назад он пришел к своим убеждениям о мессе, и минуло более четырех лет, как Зикке Снайдер своей мученической смертью подтвердил ему, что Священное Писание не знает крещения младенцев. Возможно страх перед преследованиями мешал ему порвать с католической церковью раньше. А может быть, ему нужно было сначала осознать всю свою ответственность перед Богом и людьми и выстрадать свое решение? Сам Менно ничего об этом не говорит. Возможно, что вначале он надеялся на обновление всей церкви. Как было бы хорошо, если бы высшее духовенство — епископы и кардиналы с Папой Римским во главе — поняв необходимость проведения коренной реформы, само потребовало обновления церкви! Однако вскоре Менно, видимо, понял, что эти надежды несбыточны и что молодое вино нельзя вливать в ветхие мехи. И тогда он избрал свой путь и уже не сворачивал с него. "Тут мы узнаем в нем бескомпромиссного фризского крестьянина", — пишет Кран. Сразу же после выхода из церкви Менно Симонс покидает родной Витмарзум. В те времена с отступниками разговор был короткий, и пастор из фризского села не был бы исключением. По преданию он некоторое время продолжает проповедовать в крестьянских сараях и других укромных уголках в округе.

В прошлом веке, неподалеку от Витмарзума, был поставлен обелиск в память о Менно Симонсе, Раньше на этом месте стоял молитвенный дом, в котором на протяжении многих лет собирались крещенцы Витмарзума. Предполагают, что и здесь Менно проповедовал несколько раз перед своими единомышленниками. Известно, что однажды вблизи от этих мест он переночевал в доме у Геррита и Германа Яне. Властям было этого достаточно, чтобы 24 октября 1536 г. арестовать гостеприимных хозяев. Если верить преданию, то в этом же доме произошло другое важное событие — венчание Менно и Гертруды. Она была дочерью Германа Гойеса, жителя Витмарзума. Возможно, что до замужества Гертруда была монахиней в близлежащем Олденклостере; если это действительно так, то Менно, как и Лютер, взял себе жену из монастыря. О Гертруде нам почти ничего не известно. Она подарила жизнь нескольким дочерям и одному сыну — Яну. Почти двадцать лет ей с мужем и детьми пришлось скитаться по свету.

Некоторое время после выхода из католической церкви Менно провел в Гронингене; здесь он мог спокойно жить и работать. В городе царит дух мирного сосуществования, и ощущались остатки влияния Весела Гансфорта и общества Адуардов. В начале 1536 г. Грониген был еще владением герцога Карла фон Гелдерн, и первое время Менно имел здесь относительную свободу передвижения. Позднее в том же году город и страна были переданы Карлу V, во власти которого Фрисландия находилась уже двенадцать лет. Далее нам известно, что Менно жил в восточной Фрисландии, где он был гостем Ульриха Фон Дорнум, главы села Олдерзум. Во время своего пребывания в восточной Фрисландии Менно в 1536 г. крестил Питера Янса из Бланкенгама Последний объясняет 14 июня 1540 года, что примерно четыре года назад он принял крещение в Олдерзуме от "священника по имени Менно". Кого еще он мог иметь в виду, как не бывшего пастора из Витмарзума?

А сам Менно? Принял ли сам он уже крещение? Был ли он сам в то время крещением? "Нам не известно, когда и кем Менно был крещен", — говорит Бастиан более ста лет назад. Герардус Николаи, реформаторский проповедник в Эмдене и молодой современник Менно, сообщает, что тот принял крещение от Оббе Филипса. При совершении этого обряда выливали горсть воды на голову крестящегося, не погружая его в воду. Так и Менно крестил своих единомышленников, несколько сот человек за все это время. В своих брошюрах он никогда не упоминает о своем крещении. Ведь он принял крещение от Оббе Филипса, а тот в свою очередь от посланцев Яна Маттайса. Если бы Менно официально заявил, что был крещен Оббе Филипсом, то его недруги не преминули бы исказить правду и обвинить его в симпатии к мюнстеранам. Он не хотел попасть под подозрение, что был заодно с людьми Яна ван Лейдена, так как на самом деле не имел никакого отношения к событиям в Вестфалии. Когда и где Менно Симонс принял крещение установить не легко. Во всяком случае это было до того, как он в Олдерзуме в восточной Фрисландии совершил крещение над Питером Янсом. Скорее всего это произошло летом 1536 г. или ранней осенью, потому что, когда 24 октября арестовали Германа и Геррита Яна, в обвинении говорилось, что они в своей квартире предоставили убежище "Менно Симонсу бывшему пастору Витмарзума, принятому в общество перекрещенцев". Сам Менно был неуловим. Он переносит свою деятельность в другое место.