Песня длиною в жизнь

— Если с твоим фотоаппаратом что-то случится, мы купим новый, — сказала она.

— Да… да… конечно, — рассеянно пробормотала Андре.

— Я слышала, что иногда заключенным удается бежать из лагерей. Потом их ищут с овчарками. Отчаянные люди!

— С хорошими бумагами можно сбежать, — ответила Андре.

— От кого? От собак? — Эдит помрачнела. — Мне не нравится, когда животных натравливают на людей. Меня это пугает.

Ее ладонь нащупала скромный золотой крестик, который она носила на шее.

— Да защитит нас всех Бог.

Андре подняла голову, отвлекшись от фотокамеры, и ободряюще улыбнулась Эдит.

— Если нам улыбнется удача, мы тоже сможем помочь.

Через некоторое время поезд снова пришел в движение. Паровоз рывками, со скрежетом тянул вагоны. Вырвавшийся пар полностью затуманил окно купе и лишил Эдит возможности любоваться пейзажем. Андре по-прежнему держала фотоаппарат и не выпускала его из рук даже после прибытия в Шталаг III. Именно им она сделала те фотографии, которые Эдит предъявили в префектуре.

— Ты же помнишь, что мы, находясь в статусе туристов, там все время фотографировали. Но эти фотографии принесли фрицам много вреда. Мы использовали их для изготовления фальшивых документов, удостоверяющих личность. Фотографии лиц пленников просто вырезались и наклеивались в соответствующий документ. В конце концов мы смогли изготовить целых сто двадцать паспортов.

Глаза Андре блеснули радостью. Рот Эдит приоткрылся. Не издав ни звука, она нащупала холодные руки Гиты. Пальцы женщин переплелись сами собой, и свойственное пианистке спокойствие мгновенно потекло через руки, наполняя Эдит чувством защищенности.

В маленьком помещении было очень тихо. Через закрытое окно с улицы доносились сердитые крики и гудки. Это был будничный спор участников дорожного движения, ничего тревожного, никакого конфликта, который еще недавно мог бы быть разрешен при помощи немецкого пистолета. Страх перед этой ужасной властью прошел. Но у Эдит пронеслось в голове, что ее личный страх, связанный с возможным арестом, и не думал проходить.

— Я ничего такого не замечала, Деди, — пробормотала она. — Что ты сделала с этими ста двадцатью паспортами?

Она даже не спросила о том, кто, собственно, их изготавливал. Ее не интересовало, кто еще принадлежал к группе Андре. Еще в детстве, проведенном на улице, она усвоила, что иногда безопаснее чего-то не знать.

— В моей дорожной сумке было секретное отделение, чтобы я могла пронести паспорта во время твоего следующего посещения лагеря.

Симона тихонько присвистнула.

— А потом? — почти неслышно спросила Эдит. На короткое время она представила, что бы произошло, если бы патруль СС нашел паспорта у ее секретаря. Расстрел на месте был бы самым простым исходом. Она задохнулась от волнения.

Пальцы Маргерит легли на руку Эдит, успокаивая ее и одновременно подбадривая.

— Все в порядке, — сказала Гита.

— Что случилось потом? — настаивала Эдит. Ее сердце пульсировало где-то в районе горла. Она сглотнула, надеясь вернуть эту пульсацию на место.

— Я передала пакет связному, который затем сопоставил и распределил документы в соответствии с фотографиями. Имея такой паспорт, многие заключенные бежали из лагеря. Все это было бы невозможно без тебя, Малышка.