Систематизатор

Но действовать надо тихо. Я один, а их все же трое. И единственные две вещи, что играют на меня — то, что они не знают обо мне и то, что я их вижу через стены, а они меня — нет.

Поэтому я опустил дробовик, поставил его прикладом вниз к стене, чтобы можно было легко схватить, если вдруг что, покрепче сжал Лизу в кулаке, и, когда Гусь поравнялся со мной, схватил его за плечо и резко потянул на себя, вонзая клинок длиной больше чем в ладонь, ему под подбородок!

Гусь, тащивший с собой огромный красный топор, явно сорванный с пожарного щитка, вздрогнул, когда лезвие без сопротивления погрузилось в его голову, и чуть повернул ко мне голову. Мой взгляд встретился с его глазами, в которых не было и проблеска искры интеллекта…

А потом Гусь молча упал… Прямо в ту же сторону, куда шел — на меня!

А он, сука, оказался немаленьким! На силуэте через стену этого особо не

заметишь, но эта туша натурально весила килограммов сто, да еще топор этот!..

Я дернул Лизу на себя, попытался отскочить в сторону, но не успел, и с жутким грохотом Гусь упал прямо на меня!

В голове вспыхнул яркий цветок боли, воздух выбило из легких, я чуть не закашлялся, но вовремя сунул в рот рукав, чтобы приглушить рвущиеся из легких звуки…

Сука… Да что ж ты кабан-то такой вырос…

Топор загремел по полу, как набат, на всю квартиру, даже у меня в голове чуть ли не зазвенело! Вот тебе и тихое проникновение, сука!

Из-за закрытой двери донесся недовольный голос:

— Эй, вы двое, а ну потише! У нас тут романтик с девушкой!

— Да нормально все! — крикнул в ответ Косой, которого я так и не видел. — Гусь просто под ноги не смотрит, вот и навернулся!

Так, ну пока что все не так плохо, как я боялся. По ходу, ребята настолько уверены в своей крутости и неуязвимости, что даже не допускают мысли о том, что кто-то может их нахлобучить. Вот и решил Косой, что Гусь упал потому что споткнулся или поскользнулся. Мне это только на руку.

Я принялся выползать из-под тела, которое, обмякнув после смерти, будто бы стало вдвое тяжелее, чем было, когда падало на меня. Приподнял одну его руку, закинул через спину и в образовавшееся пространство начал вылезать, как уж из-под коряги.

— Эй, Гусь, ты в порядке? — внезапно спросил из комнаты Косой. — Подниматься-то собираешься?

Так, вот это уже плохо. Еще пара секунд — и этот урод, который явно не глуп, в отличие от уже покойного Гуся, заподозрит неладное и решит выяснить, почему тот не отвечает ему. Надо скорее выбираться из-под трупа и приделать и его тоже, пока не… Да неважно что именно «не», главное, что когда оно перестанет быть «не», станет «не» хорошо!

Сука, да что ж ты такой тяжелый!

Я высвободил из-под тела вторую руку, уперся в бок мертвеца и напряг все мышцы, пытаясь не то спихнуть его с себя, не то выскользнуть из-под него. Получилось скинуть его почти до пояса, осталось только освободить ноги — и все! Я уже даже могу дотянуться до стоящего у стены дробовика!

— Гусь! — снова позвал Косой. — Ты чё молчишь, говна поел? Гусь! Эй, Гусь, ты чего разлегся?! С тобой все норм?!

И Косой, судя по звуку, явно пошел в мою сторону с желанием проверить подельника, от которого он видел одни только ноги, торчащие в дверном проеме! Я задергался еще активнее, пытаясь высвободить ноги и вскочить, но штанина за что-то зацепилась и никак не хотела вылезать!

А шаги становились все ближе и ближе, на стене уже появился красный невысокий силуэт приближающегося противника…

Косой вынырнул из-за дверного косяка и первым делом со смешком пнул своего подельника в подошву кроссовка:

— Эй, Гусь-гугусь! Ты чё, налакаться где-то успел за секунду, что ли?!

И только потом он заметил меня. Глаза его расширились, рот округлился, словно он собирался завопить, а рука потянулась к рукояти молотка, который на веревочной петле висел у него на поясе.

Косой громко и с присвистом втянул в легкие воздух, собираясь заорать, и я понял, что дело плохо. Если сейчас он заорет, оставшийся в комнате Зубастый сразу насторожится и, скорее всего, выскочит из комнаты с оружием, пусть даже и голый. Сам Косой вряд ли кинется на меня прямо сейчас — он осторожен и неглуп, и даже видя, что я наполовину скован трупом его подельника, все равно не станет рисковать. Но он заорет. Поэтому надо не дать ему заорать.

К сожалению, у меня есть только один способ это сделать… И он не сказать, чтобы был сильно лучше варианта дать Косому заорать. Но чуть-чуть лучше.

Поэтому я упал на пол, выбросил в сторону руку, едва-едва дотягиваясь до дробовика, ухватил шейку приклада пальцами, и, не тратя времени на нормальный перехват, лишь чуть наклонил его от стены, так, чтобы он смотрел в сторону Косого.

И спустил курок.

Грохнул выстрел, облачко не успевшей разлететься картечи ударило Косого в грудь и отбросило назад, в комнату.

— Эй, вы! — раздалось из комнаты. — Какого хера?! Что вы там громите, уроды?! Я же велел не мешать! Я же щас выйду!

Что ж… Тихо не получилось.

Придется громко.