Родник холодный

Бекас вскочил на ноги, готовый сразу упасть и перекатиться. Он увидел, как Сеня и Рыжий катаются по земле, как Сеня держит дробовик, не давая его перезарядить Рыжему. Когда Бекас подбежал, Рыжий оказался прижатым спиной к земле и смотрел вверх на Бекаса.

— Су-у-у-ука… — надрывая силы прохрипел Рыжий, сквозь железный оскал.

Бекас выстрелил!

Сеня отвалился в сторону. Он тяжело дышал, посмотрел на Бекаса и улыбнулся.

Чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть наружу, и тоже тяжело дыша и не находя нужных слов Бекас сказал:

— Не спи на посту, Сеня. Никогда не спи на посту.

— Больше не буду. — ответил Сеня, все еще улыбаясь.

— Больше не надо.

— Бекас… — начал говорить Сеня, но осекся.

— Что?

Сеня сглотнул слюну.

— Я трехсотый, Бекас… — сказал Сеня и застонал, потянувшись рукой к своему животу, — Я триста, Бекас…

Бекас увидел, как сквозь камуфляж товарища проступает пятно крови, как оно становится все больше и больше.

Бекас кинулся к аптечке в своем рюкзаке. Вернулся, расстегнул куртку на Сене, разрезал на нем флиску и майку от горловины до самого низа. Посмотрел на ранение и сразу понял, что аптечка не поможет.

Бекас вколол Сене в бедро прямо через штанину двойную дозу промедола.

Зрачки Сени расширились, он перестал стонать, смотрел в небо.

Бекас растормошил пинками контуженного, с разбитым до торчащих наружу костей, носом, Малого. Связал его по рукам и ногам, прислонил к дереву в зоне своей постоянной видимости. От Малого пахло мочой.

Осмотрел СВД, не найдя видимых повреждений, поставил на прежнее место, прислонив к завалинке. Поднял с земли термос, сел на завалинку. Снял с термоса крышку-чашку на два оборота, отвернул вторую крышку, налил в крышку-чашку еще вполне горячего и крепкого чая. Стал ждать, когда умрет Сеня.

На закате, у самого края горизонта, из-за облаков над лесом показалось такое долгожданное солнце. Закатное солнце было багровым. Еще живой Сеня почувствовал тепло на своем лице. Он повернул голову в сторону солнца и сказал:

— Бекас… солнце…

Сеня умер, когда уже были сумерки.

Стемнело.

— Вот здесь! — сказал Бекас Малому, указывая фонарем на место под вековым кедром и кинул Малому в ноги саперную лопатку.

Малой все время, пока копал могилу, дрожал, вытирал тыльной стороной ладони свои кровавые сопли из носа.

Старый ворон был на той стороне реки. Он решил провести ночь на самой высокой березе, самой-самой высокой, какую только смог найти. Этим днем он слышал звуки на звериной тропе, ведущей к броду. Те самые, которые слышал уже много раз. Он решил, что утром вернется обратно к вековому кедру.