Я не желаю нагибать!

Глава 20

Мы скакали на волках всю ночь, через темный лес, без всяких дорог.

Когда забрезжил рассвет, в голове у меня гудело, как в сломанной трансформаторной будке, а задница в буквальном смысле стерлась до кровавых мозолей. Спину ломило, как у грузчика, всю ночь разгружавшего вагоны.

И к этим приятным ощущениям добавлялся еще легкий флёр паники по поводу скорого возмездия от императора. В том, что возмездие настанет, можно было не сомневаться, вопрос был лишь в том, когда и как оно придет.

Чем дальше, тем больше я убеждался, что быть героем — ни фига не легко. Быть героем: это боль. А еще постоянная ответственность. Я уже с ностальгией вспоминал те времена, когда жил в человеческой столице и меня там прокачивали, водя за ручку от одного испытания к другому.

Да, конечно, люди пытались меня убить. Но ведь начиналось-то всё хорошо! В начале люди приняли меня за своего, я бы мог остаться в столице, на службе у императора. Мог бы не страдать, скача на волке, а обитать в царских палатах, даже мог разбогатеть и купить себе ту темную эльфийку, которую я видал на рынке рабов. Я мог бы вместе с людьми нагибать этот мир во всех возможных позах, мог бы пить императорское пиво, заедая его сделанными царскими поварами яствами, я бы мог наслаждаться моими привилегиями бытия человеком…

Мог бы, мог бы, мог бы. Но система рассудила иначе.

И я тоже сделал свой выбор. Я помог оркам ухлопать дюжину человек и двух драконов. И теперь, если я и был в чем-то уверен, так это в том, что такого люди мне никогда не простят.

Я принял свое решение, и теперь пожинал его плоды. И моя судьба теперь — лес вместо царского дворца и волк под задницей вместо дракона. А вместо друзей-людей у меня теперь двадцать тысяч орков, которые тут же убьют меня, если я продемонстрирую слабость.

Вот это никаких сомнений у меня не вызывало, я уже слишком хорошо знал орков. Мои зеленорылые друзья — парни крайне нервные и впечатлительные. Сейчас они на меня молятся и считают героем, но они сейчас в эйфории от победы. А что будет, если я допущу поражение… Об этом лучше и не думать.

Вопрос сейчас был лишь в том, кто меня первым отправит на тот свет: орки или император.

По крайней мере, за эту ночь я неплохо прокачал свой навык волчьего наездника — аж до пятнадцати пунктов. Оно и неудивительно, учитывая, что я скакал на волке всю ночь до самого рассвета. Вождь принес мне в дар своего личного волка, у орочьего вождя их была целая дюжина, так что он мог себе позволить делать такие подарки герою.

Ехать на громадном шерстяном волчаре оказалось гораздо неприятнее, чем парить в небесах на драконе. Ни о каком комфорте тут и речи не шло. Первый час моей поездки волк, обученный бояться человека, вообще сопротивлялся. Он дрожал всем телом, огрызался на меня и пытался сбросить. Но потом привык. А вот мне привыкнуть к волку оказалось гораздо сложнее, даже чтобы просто удержаться на этой псине, мне приходилось постоянно напрягать все мышцы.

Так что к утру я ощущал себя так, как будто заработал себе десяток позвоночных грыж, а ног и зада вообще не чувствовал.

Кончилась наша поездка тем, что я просто заснул в седле и свалился с волка на землю. Это произошло уже на рассвете, когда мы достигли каменистых предгорий. Мы всю ночь ехали на запад, но так никуда толком и не приехали. Да в этих бескрайних лесах и нельзя было никуда приехать.

Однако это было и неважно: главным было ехать. Мы всю ночь, во время нашей бешеной скачки по лесу, смотрели в небеса, ожидая увидеть там десяток драконов, прилетевших по наши души. Но драконов так и не прилетело. Это было хорошо, но это было и странно. Я не понимал, почему император уже не послал за нами карательную экспедицию.

Может он растерялся? Люди никогда не терпели поражения от зверорас, ни разу за триста лет своего владычества. Возможно император просто забыл каково это — проигрывать, и теперь не знал, что делать.

Может так, а может и нет. Возможно, у императора просто был хитрый план. В любом случае: дохлые драконы так и остались валяться на месте нашего старого лагеря. Они были хорошо заметны с воздуха, и перетащить их мы не могли, драконы в своей поганой броне были слишком тяжелыми. О том, чтобы разделать драконьи туши и спрятать их по кускам тоже не могло быть и речи. На это бы ушло дня три.

Так что всё, что нужно императору: это найти старую стоянку орков, ориентируясь по драконьим трупам, а потом пустить по нашему следу собак. А потом послать новых драконов. И всё. Нам конец.

Это даже если не вспоминать, что у императора есть волшебная карта, которая показывает место смерти каждого человека. А там, на месте старого лагеря, погиб отнюдь не один человек, а целый десяток.

Поэтому я был уверен, что возмездие настигнет нас еще до того, как взойдет солнце. Я то глядел в небеса, ожидая увидеть драконью авиацию, то в ужасе прислушивался, не раздается ли позади собачий лай.

Но настал рассвет, а нас так никто и не догнал…

И вот тогда-то силы и оставили меня, и я уснул прямо в седле на волке. А через секунду пробудился, треснувшись головой оземь.

Орки, конечно же, тут же переполошились. Я оставил с собой три сотни самых сильных самцов — боевую орочью элиту. А всех остальных орков разделил на три группы и разослал по разным направлениям, подальше в глухие леса.

Мне показалось это разумным: чем меньшими группами мы будем передвигаться, тем меньше шанс, что нас спалят с воздуха, во всех смыслах этого выражения. Так что бродить по лесам огромным племенем было худшим решением в нашей ситуации.

Вот почему я и отослал почти всех самок, стариков и детенышей на юг и восток, а сам с мощным отрядом отправился на запад. Теперь бы еще понять, что мне на этом западе делать…

— Твою мать!

Упав с волка, я осознал, что так устал, что уже не встану без посторонней помощи. Мне захотелось свернуться калачиком и тут же на траве уснуть.

Но орки вокруг уже подняли кипеж:

— Герою плохо!

— Герой убит!

— Героя сразила стрела!

Я кое-как оторвал голову от земли. Это далось мне нелегко, по ощущениям у меня сейчас вместо башки была натуральная наковальня.

— Да не сразила меня никакая стрела, — пояснил я, — Привал! Разбиваем шатры.

Мой приказ пошёл по рядам, орки тут же беспрекословно приступили к воздвижению лагеря. Три сотни послушных и исполнительных марионетки, блин…

В принципе, место для остановки здесь ничем не хуже, чем где-либо в этом лесу. Сосны здесь, возле каменных гор, растут густо, так что заметить с воздуха нас трудно.

Авось пронесёт… Вот только надолго ли — неясно.

Моя ящерка Дар уже стояла рядом и протягивала мне трехпалую лапу:

— Хватайссс-ся!

— Спасибо.

Я схватился за чешуйчатую лапу и кое-как поднялся на ноги. Потом скептически оглядел яркие орочьи шатры.

— Прикройте их ветками, — приказал я, — Чтобы ни одного куска яркой ткани не торчало.

Орки недовольно забухтели, ибо расцветку своих шатров полагали священным знаком отличия от других племен и никогда не прятали. Но сейчас маскировка была совершенно необходима. Это вопрос жизни и смерти. Самих орков такие вопросы волновали меньше, чем честь и традиции, но я твердо был намерен выжить, а не погибать из-за орочьих обычаев и их любви ярко раскрашивать свои жилища.

Через пять минут мой шатер уже был воздвигнут — самый большой и командирский. Раньше он принадлежал вождю, но теперь стал моим. Орки уже забрасывали его цельными молодыми соснами, которые нарубили тут же. Благо, в соснах в лесу недостатка не было.

— Пошли, Дар, — приказал я ящерке.

Дар в очередной раз испугалась. Она вообще часто пугалась за последние сутки, и ящерицу можно было понять: она же вчера впервые в жизни бросила копье в человека. А теперь оказалась среди орды орков, которые издревле были злейшими врагами для оседлых земледельцев-ящеров.

— Герой хочет, шшш-штобы я пошшш-шла с ним в его шшш-шатер?

— Не шипи, — я поморщился, — Да, я хочу именно этого. И позови своего сородича, того, которого мы взяли в плен ночью.

Ящер-оруженосец был единственным, кто вчера выжил из человеческого отряда, если не считать меня самого и магичку Сев.

Дар тем временем перепугалась еще больше прежнего:

— Орки будут недовольны. Это вождь и ш-ш-шаман должны жить с тобой в шатре…

— Да, но я предпочитаю твое общество, Дар, — ответил я, а потом оглядевшись и убедившись, что рядом нет орков, добавил, — А оркам я не доверяю.

Несмотря на это, у моего шатра уже выставили почетный караул из двух самых накачанных и крупных орков. Против этого я протестовать не стал.

— Мы умрём, но не дадим врагам потревожить твой сон, герой! — заверил меня один из моих стражников, вооруженный громадным уродливым топором.

— Увы, но я пока что не собираюсь спать, — ответил я, — Хотя хочу.

Второй орк отошёл в сторону, пропуская меня, но зарычал на Дар и второго ящера, который уже был здесь и теперь пытался войти с нами в шатер.

— Хвостатые лезут в жилище героя! Позволь мне порубить их на чешуйки за дерзость!

— Не позволяю, — бросил я, — Пропусти их. Они сейчас нужны герою. И пусть мне принесут завтрак. И кофе.

Последнее слово я произнес по-русски, и тут же сообразил, что у меня от усталости совсем крыша потекла. Само собой, у орков в языке не было слова «кофе», а самого кофе у них тем более не было.

— Просто притащите мне что-нибудь для бодрости, — потребовал я, — Герою нужно думать, а не спать.

Войдя в шатер, я огляделся и убедился, что тут довольно уютно. Шатер был большим, здесь были и лежак, и посуда, и роскошная по меркам орков одежда, и даже стойки, где уже расставили мое оружие — копье, булаву и огненный меч, которым я завладел, убив командира человеческого отряда.

Правда, тут было прохладно, а традиционного кострища в центре шатра мне не сложили. По моему же приказу, ибо я запретил жечь костры. Не хватало еще, чтобы посланные по наши души драконьи всадники заметили дым.

Так что горели в шатре только орочьи фонари, изготовленные из промасленной травы и почти не дымившие.

Зато тут стоял камень, тот самый священный камень орков с кровавой надписью «Аменахин». А на камне лежал человеческий череп и зловеще скалился…

— Вот дерьмо. А это зачем сюда притащили?

Я подошёл к камню и пощупал его. Камень был горячим, он в принципе всегда был горячим. Но достаточно тепла для обогрева шатра не давал.

Видимо, орки решили, что камень и череп, как священные артефакты, должны находиться в шатре героя.

Мои гости-ящеры тоже уставились на каменюгу и черепушку.

— Шшш-то это? — прошипела Дар.

— Священный камень орков, ты же его уже видела, — напомнил я, — Нечто вроде племенного тотема. А череп принадлежат Аменахину. Тому самому, за которым и отправился вчера наш карательный отряд. Но это долгая история, Дар. И непонятная. Я еще и сам в ней толком не разобрался. И сейчас у нас нет на это времени.

Про череп я узнал еще вчера вечером от шамана, именно этот череп старик и достал из мешка, когда орки признали меня своим героем. Но рассказанная старым орком история Аменахина казалась настолько дикой, что я в неё не верил. Во всем этом было слишком много непоняток.