131.1: Обреченные выжить

— Наши?! — Шватс подняла стекло шлема к небу

— Больше ни у кого в мире не найдётся таких аппаратов! — гордо и как-то с облегчением сказал Вильгельм

И вот уже гул винтов перекрывает вечность шума боя, а за ним, рассекая черноту неба, белыми огнями двигались, вооруженные до зубов вертолёты. Тяжёлые ударные машины смерти, раздирая воздух, громким, но вместе с тем радостным, криком войны устремились в гущу событий:

— Смотрите! — восхищенно крикнул Лоуренс, перчаткой указывая на одну из стен

Там, один из небесных воителей, завис, выпуская из своего чрева едва различимые силуэты. Один за другим, вертолеты сбрасывали с себя отряды Стражей, после чего бросались уничтожать врагов за стенами. Гул боя ударил с новой силой по барабанным перепонкам. Но в этот раз он не внушал страх и отчаяние. Надежда, едва не ускользнув между пальцев, теперь приятной тяжестью лежала в руках:

— Нужно привлечь их внимание — отдернув самого себя от мыслей, бросил Джером

— Точно — подтвердил Лоуренс — Главный бой сейчас здесь

— У кого-нибудь что-нибудь есть, ракетница там? — вопросительно осматривал Хартли боевых товарищей

В это мгновение, Помнящие осознали свое печальное положение. Практически сразу, лишь стоило Джонсу выдохнуть полной грудью, отдавая жизнь Феникса и остальных в руки новой армии Стражей, его вновь окунули в реальность. "Они не успеют" — проговорил у себя в голове Триарий. Остальные, переглянувшись, так-же всё понимали:

— В каком же мы дерьме — со вздохом выругался Тимур, выкинув прочь окурок

И словно молот судьи, выносящий приговор, где-то в просторах белесной шахты хлопнул взрыв, сразу за которым, послышался стон работающего механизма:

— Нужно выиграть время — почти шёпотом сказал Вильгельм — Хоть немного времени

И тут шлем Паладина опустил свой взор на Джерома. Треснутая линза, потёртый, закопченный и помятый шлем, безмолвно смотрел на юношу. Лоуренс ничего не сказал, но Триарий всё понял в точности, уж слишком давно они знали друг друга. "Бежать или сражаться?" — эхом прозвучало в голове Джонса: "Как бы поступил наставник? После всего того что было, разве я могу быть готовым отдать жизни за гражданских, за интересы Помнящих, да даже за свою чертову гордость? А за них?". Перед глазами уставшего Триария опять возникли образы тех, кто ему был дорог. Феникс, его отряд и Вильгельм. Тот самый Паладин, что сейчас избитым и грязным стоял и ждал решения своего друга: "Другое вы бы мне никогда не простили" — с печальной ухмылкой сказал сам себе под нос юный Триарий, кивнув своему другу. Лоуренс кивнул в ответ, после чего заговорил:

— Шватс, присмотри за Хартли — скомандовал он — Также, ваша задача найти любой способ для привлечения внимания Помнящих — Паладин выдохнул — Вперёд, Джером

Так двое воинов Цитадели, израненные, но не поверженные побежали к злосчастной двери и небольшой панели с цифрами. Достав из головы код, Джером вдавил кнопки в нужном порядке, после чего створки отворили вход в белое, нетронутое хаосом ночной бойни, место, уходящее в глубину. Джонс напоследок обернулся назад, сам не понимая почему. Аделаида и Тимур, двумя тяжёлыми взглядами провожали самоубийц.

Вопреки усталости, Стражи быстро, но с необходимой осторожностью спускались вниз, минуя один лестничный пролёт за другим. Белые и чистые стены, приятно для глаз освещались небольшими лампами, что изредка мигали в неясном такте. Не выцветшие надписи, небольшие картинки с мотивационным речами неизвестных лет и даже небольшой план помещений, который любопытный взор юноши почти сразу приметил. Эта среда, своей чужой, несвойственной этому миру чистотой и изяществом, резала запыленные глаза людей, что вторглись в просторы прошлого. Лишь грязные следы, неизвестных лап нарушали красоту лестниц и коридоров. Благодаря им, а также шуму боя Стражи и нашли то место, где им предстояло невозможное. В этих белых, казалось бы лишённых всяких изъянов и ненужной роскоши, коридорах, можно было легко заблудиться, поддавшись то ли паники от знакомых, давящих стен бункера, то ли жажде исследования такого невероятного количества комнат:

— А помнишь как мы с тобой попали в ту засаду на мосту? — внезапно спросил Лоуренс, остановившись в длинном коридоре

— Да — поддавшись воспоминаниям ответил Джонс — Ты ещё тогда предпочитал носить щит, а не доспех, Вильгельм

— А ты ещё был в Принципах, Джером — с теплотой ностальгии поддержал Паладин — Хорошие были времена

— Тебе тогда бандиты чуть руку не отрезали

— А Везунчик едва не угодил под грузовик. Ох, помню как ты тогда отпрыгнул, едва не с моста — Лоуренс невольно засмеялся

Джонс неловко улыбнулся, вспоминая тот момент, но сразу же опомнился, когда взрыв прозвучал совсем рядом:

— Я устал, дружище — с досадой высказался Вильгельм — Раньше всё было проще. Мы сражались с голодранцами и мародёрами, а не с ордой чудовищ и легендарными убийцами

Джером лишь молча кивнул, в последний раз проверяя крохи своего снаряжения:

— Знаешь — Паладин, опустил тяжелую перчатку на плечо Триария — Если это мой последний бой, то для меня честью будет погибнуть рука об руку рядом с другом, сражаясь за правое дело

— Я же Везунчик, Вильгельм — улыбнулся сквозь шлем юноша — А значит никто не умрёт

Не веря в собственные слова, Триарий кивнул своему другу, после чего двинулся вперёд. И тут же отпрыгнул назад, едва не угодив под удар. Неведомый скорости рефлекс, никак не вяжущийся с текущим состоянием Джерома, невидимой рукой толкнул прочь от угрозы. В нескольких сантиметрах от шлема юноши, разбилась белая бетонная стена, выплюнув в коридор целые куски серых масс, пыли и какое-то тело что влетело в противоположную стену. В пыли, Джонс, кое-как смог разглядеть того кем проломили целую стену, но, вопреки состоянию и ожидаемым прогнозам, он смог подняться. Это был тот самый, названный Триарием Циклоп. В отличие от их прошлой встречи, когда этот человек выглядел весьма грозно и загадочно, сейчас он больше походил на побитую собаку. Вся броня была измята и изорвана, плащ превратился в тряпье, а одна рука висела обузой:

— Вы? — проговорил он, слегка шатаясь — Неуемные Помнящие! Какого чёрта вы здесь…

Не успел неизвестный договорить, как Лоуренс, используя весь потенциал экзоскелета доспеха, вбил кулак прямо в единственный жёлтый глаз. Затылок Циклопа оказался погружен в бетон, на котором, в мгновение ока, разрослась паутина трещин, а сам враг, скорее всего, умер, хотя даже капли крови Джером не разглядел:

— За то что угрожал моим подчиненным — отчеканил Вильгельм и бросился в пробитую ранее дыру в стене

Огромное помещение, чудом поместившееся под землёй, встретило Стражей неведомой аурой опасности и белыми стенами, испещренными копотью, трещинами и разломами. Размеры комнаты поражали воображение. Джонс никогда не видел настолько больших помещений. Но всё это меркло по сравнению с истинной причиной постройки этого древнего комплекса. Целый строй ракет, выстроившихся в ряд, безмолвно приветствовали людей. Пугающие своей простотой, эти строгие, лишенные всяких чувств и эмоций убийцы, спокойно ждали своего часа, когда хозяева соизволят сцепить их с поводка. И тогда, без доли сожаления, эти псы войны вгрызуться в шею мира. Словно вожак стаи, одна из ядерных убийц, возвышалась над собратьями, поддерживаемая целым подъёмным пьедесталом, обрамленым яркими красным огнями, танцующими в такт дрожащему миру. Словно на обозрение ракет, в середине этого чудовищных размеров помещения, створки крыши которого раскрылись, оголяя тёмный небосвод, сражались два монстра этого мира. Взглянув на них, Джерома вновь сковал страх, дерзко ударив в живот и голову. Руки задрожали, глаза не моргали, ноги безвольно превратились в вату. Триарий не мог свести глаз с неведомый твари. К всепоглощающему ужасу добавлялось осознание того, что тот самый живой миф этого мира, в чьих силах было легко вывести из строя элитный отряд Помнящих, сейчас просто защищался, чудом избегая атак Преследователя. Ловко, будто бы его броня ничего не весила, Чёрный Жнец уклонялся от четырех длинных, раскалывающих бетон ударом, фиолетовых щупалец — кнутов, растущих из дымящейся вуали чудовища. Сам же монстр, как заправский тактик, держался на расстоянии от Жнеца, не позволяя приблизиться и контратаковать:

— Джером! — Паладин ткнул юношу в плечо, привлекая внимание — Смотри

Юноша, чьи непослушные ноги, едва не подкосились от касания Вильгельма, с трудом повернул голову в ту сторону, куда указал товарищ. Там красовалось вытянутое разбитое окно, за которым располагалось что-то вроде рубки управления:

— Пока они убивают друг друга, нужно добраться туда и ликвидировать угрозу ракет. Пошли! — проговорил Лоуренс, двигаясь в нужном направлении

Но Триарий так и остался на месте. Каждый раз когда юноше пришлось погружаться в мысли, Преследователь находил его и пытал, пытаясь то ли убить, то ли свести с ума. Сейчас же, Джером сам пришёл к своему мучителю. Пораженный ядом страха, он, как крыса, недвижимо ждал когда змея начнет пожирать его живьём. И в этот раз, ни Игорь, ни Вероника не спасут его. Их больше нет и виноват в этом Джонс. Юношу выдернули из пут мыслей, обхватив тяжёлыми руками за плечи:

— Джером Джонс, Триарий ордена Голубой Розы, по прозвищу Везунчик… — начал Вильгельм — Мне нужна помощь моего друга — он намеренно указал интонацией на эти слова — Не дайте страху взять верх, не дайте ни одной жертве оказаться напрасной — Лоуренс до боли сжал плечи юноши — Я не хочу потерять больше ни одного Помнящего. Помоги мне, прошу

И тут образ Паладина сменился на лицо Феникса. Добрый, потрепанный и слегка улыбчивый, он также, наклонившись, держал юного Джерома за плечи, заглядывая в глаза:

— Ничего не бойся, приятель. Ты готов сражаться с кем угодно — сказал наставник, растрепав волосы парня

Триарий кивнул то ли Фениксу, то ли Вильгельму, после чего с трудом выбрался из хвата и ринулся в сторону небольшой, по габаритам этого места двери. Она располагалась в самом дальнем углу помещения, слегка правее обзорного стекла рубки. Не оглядываясь, Джером бежал сломя голову. Лишь громкие шаги доспеха позади указывали что Лоуренс бежит с ним. Но тут, слева раздался до ужаса знакомый рёв, мгновенно врезавшись в уши и заставив повернуться в бок. И тут же обомлеть. Глаза — яркие фиолетовые вспышки чуждого света, не моргая смотрели на Джонса, который в мгновение потерял всю боевую удаль. Голова сразу забилась непрекращающимся потоком шумов, а тело принялось пульсировать и разрываться от боли. Джером лишь немного подержался прежде чем начал кричать от боли. Его точно вырвало прямо в шлем, если бы желудок давно не пустовал, настолько была нестерпима агония:

— Он в моей голове! — выкрикнул Джонс, пытаясь пробиться голосом сквозь какофонию звуков в голове

И юноша бежал. Бежал что есть силы. Ничего не видя кроме фиолетовых огней, ничего не слыша кроме криков, ничего не чувствую кроме боли. Запинаясь, падая, поднимаясь, Триарий бежал в надежде избавиться от этого кошмара, но ноги едва ли слушались, предательски содрогаясь от напряжения: