Родитель дубль «N»! Снято!

Глава 32. История повторяется в виде фарса: второй «Перл-Харбор»

В общем и целом, Берия был прав, тем более, что доставленное к нам «изделие» сработало как бомба, но совершенно не годилось для ракет большого радиуса действия. Ее почти инертную модель, с 12-ю тротиловыми шашками, весом 70 граммов каждая, мы поставили на вибростол, протрясли по графику вибраций на взлете, и взрываться она «не захотела». Это без вибраций на спуске и без нагрева. Пришлось переделывать систему управления предохранителями и подрыва. Берия лично присутствовал на всех испытаниях и переделках. Следил, чтобы «в сферу никто не лазил». Здесь требуется поставить кучу смайликов, но можете себе представить его состояние: ведь устройство проходило подобные испытания, и успешно, но, для самолета «ПС-4М». А тут такой «облом»! А акт о готовности уже подписан! И не кем-нибудь, а лично ЛПБ. Деваться ему было некуда! Это он довел все до полного абсурда со своей секретностью, когда работа одних шла абсолютно параллельно с другими и не пересекалась ни каким образом. Пришлось его успокаивать, и говорить, что много времени нам не понадобится, напомнив ему, что об этом его предупреждали еще в декабре. У нас – своя специфика и свои требования. «Главенство» комитета № 1 постепенно сойдет на ноль, они будут выполнять роль исполнителя заказа под определенные виды вооружения, по мере накопления опыта создания боеприпасов этого типа. И вообще, это только запал к «настоящим бомбам». Лаврентий Павлович несколько успокоился, и через неделю, когда мы смогли подорвать все заряды с заданной точностью, то «выставил» угощение всем «присутствующим», а за «рюмкой чая», признался, что: «С тобой хорошо работать, Петр! Ты знаешь, что нужно получить в результате. А для меня это – темный лес. Я – инженер-строитель, а мне приказали создать «бомбу»».

После этого он забросил на некоторое время свой 1-й комитет, и «переехал к нам», появляясь в конце каждого дня, проверяя, как идут работы по сборке боеголовки для «С-1», естественно, в неснаряженном состоянии. Мы, предварительно, проверили доставленное изделие «на вшивость». Оно слегка фонило наведенной радиацией, но было пустым, как по весу, так и по радиоактивности. Два месяца мы вырабатывали методы и оснастку, позволяющие засунуть «изделие» в конус корпуса. Затем продули уже собранный прибор, пересчитали положение центра тяжести. После этого Берия нас покинул, исчез еще на месяц. Потом вернулся с генералом Зерновым, который привез результаты взвешивания и продувки на сверхзвуковой трубе.

После этого наступил час «Х». Поднять такую массу на орбиту на трехступенчатой ракете мы не могли. Головка оказалась весом более 5 тонн. То есть, ограничения по дальности не миновать. Вместе с ними прибыл Михаил Первухин, предприятия которого выпускали большую часть «изделия». Министр химической промышленности СССР и Председатель Государственной комиссии. Петр жестко отказался запускать «готовое изделие» без испытаний «на кошечках».

– У вас перевес – 500 килограммов.

– Это не у нас, это у вас! Мы – 4700 выдержали.

– А конус вы не считаете?

– Считали! Но вы навесили на него какую-то «абляцию», и в таком количестве, что создали перевес.

– В противном случае она до земли не долетит. Это мы уже проверяли. – Берия кивнул, и на свой страх и риск разрешил два пуска с полуинертными боеголовками. То есть с подрывом имплозивного заряда, а вместо плутония в боеголовке будет свинец. Первая ракета ушла в двухступенчатом варианте со второй площадки. Это Плесецк, там меньше 6000 километров до полигона, так что небольшой перевес ни на точности, ни на дальности не сказался. «Голова» долетела и красиво разорвалась над полигоном с точностью менее двух километров. Пуск второй ракеты состоялся с «пятой» площадки, и в трехступенчатом варианте. Заправка третьей ступени была неполной.

У меня шевелилось какое-то неприятное чувство, в чем было дело я еще не понимал. Пусков с «тройкой» было мало, и я откровенно беспокоился за третью ступень. Отрыв от стола прошел прекрасно! Точно в заданный момент произошло разделение и запустилась вторая ступень. Так как расстояние было больше, почти 6400, то останавливать, как при первом пуске, вторую не стали, она отработала до конца, запустилась третья ступень и начались пульсации двигателя. Стало понятно, что мы промахнемся мимо полигона. Тут Берия выдал:

– Да и черт с ним! Ясно, что не попали, давай на полную дальность.

Петя, чудак на букву «М», сходу согласился и отдал команду: «Не останавливать работу третьей ступени»!

И тут до меня доходит. Причем не сразу, а минуты через три, когда эта чертова третья ступень отработала в пульсирующем режиме и прошло разделение. Я мысленно проговорил Петру фразу. Сам-то я не говорю! До Петра тоже доходит смысл сказанного мной. Точно на ДБК находится Гавайский архипелаг! «Голова» идет туда! Она, конечно, инертная, но не полностью. Взорвется в воздухе на высоте 1.5 километра. Ну, если, конечно, долетит!

– Не долетит, Петя, далеко. – сказали Келдыш и Берия.

– Бутерброд падает всегда маслом вниз. Это – вариант «Орб», трехступенчатый. И остановился двигатель поздно, что-то потеряли на пульсациях.

– Тринадцатый! Где данные телеметрии! – прокричал он в микрофон.

– Передаем, тащ генерал.

– Скорость?

– 7065 на последнем участке, тангаж положительный, продолжала набирать высоту.

– Принять и просчитать СВО.

Из-за перевеса на «голову» не стали устанавливать блок управления и телеметрии. Теперь все зависело от блоков астрокоррекции третьей ступени и его датчиков бокового смещения и правильности расчетов дрейфа гироазимута. Чем хуже – тем лучше. «Голова» шла просто по баллистической кривой. Летящая железка или планета Шелезяка. На кого бог пошлет. Петр снял трубку ВЧ и сообщил Поскребышеву «воздух», хотя «старшим на полигоне его никто не назначал», если официально, то руководили пуском Берия и Келдыш. Связи с головкой нет. От Куры в сторону Гавайев послали самолет-наблюдатель с задачей прослушать эфир. Получилось точно, как в том анекдоте про Варшаву: «У пани Пшешинской, а она была очень богатая женщина, было три туалета в квартире, где стояли платиновый, золотой и серебряный унитазы. Но когда громыхнуло, то процесс дефекации начался у нее на лестнице». Обзорный радар ПВО засек «объект» в примерно в 300 километрах. Так как локатор был дальним, а вертикальный лепесток его не захватил, он сыпался из космоса и был высоковато, то пока антенна неторопливо развернулась на полный оборот, то до «прилета» оставалось семь секунд. Понятно, что никакой тревоги никто объявить не успел. Наблюдатели обнаружили визуально огненный шар, оставляющий после себя яркий след. Имплозивный заряд составлял не 12 шашечек по 70 граммов, а почти две тонны гексогеновой смеси в двух весьма прочных корпусах. И вот это дело «пукнуло» на высоте 1,5 километра точно над Пёрл-Харбором. И все почувствовали себя пани Пшешинской. Так как там было раннее утро, то обошлось без жертв. Свидетелей было не слишком много: несколько негров-разносчиков газет и молока для завтрака, да несколько десятков часовых у трапов. Но в гавани, как на параде, собрался весь Тихоокеанский флот, одних тяжелых авианосцев 20 штук. И такой пассаж!

– Каким образом это произошло? – первое, что спросил Сталин, когда ему доложил Поскребышев.

– Испытывали вариант доставки с помощью орбитальной боеголовки, но работающей без управляющего блока. Разгонный блок вышел на пульсирующий режим работы из-за неполной заправки танков с топливом и окислителем. Но так как у него шесть зажигающих устройств, то сумели разогнать боеголовку до скорости 7065 метров в секунду, почти до первой космической, при которой спрашивать о дальности не приходится. Боеголовка преодолела 11247 километров по прямой, не считая вращения Земли. И взорвалась точно над Пёрл-Харбором. Отклонение составило 6,8 километра от расчетной.

– Пачему не прекратили испытания, когда возникла нэштатная ситуация? Кто дал команду продолжать испытания?

Ну и понеслось! Всех, кто находился на командном пункте вызвали в Москву, а американцы поначалу не поняли, что произошло, пока какой-то мальчишка не нашел под водой в Юго-восточном «лохе» крупный осколок с русскими буквами на боку, от внешнего корпуса боеголовки. Его отец был старшим офицером на «Айове», в которую попало несколько осколков во время утреннего взрыва, но их сочли осколками внеземного происхождения. Материал оказался на вид одинаковым. И только тогда его передали в лабораторию и поплыл слушок, что с утренним «метеором» не все так чисто. За то время, пока разбирались, Дьюи принесли письмо Сталина, в котором он извинился за инцидент, связанный с отказом на испытаниях одного из средств доставки. И предложил еще раз встретиться и обсудить проблему. Без Эттли. У того еще не было ни ракет, ни бомбы.

Еще не получив ответа от Дьюи, Сталин дал команду готовить ракету со спутником «Марс-1», название которого тут же поменяли на «Космос-1». Несмотря на крутые возражения Власика, Сталин приехал на Пятую площадку лично, да еще и с толпой кинематографистов, правда, все они были из военного ведомства, снимала киностудия документальных фильмов Министерства обороны, режиссер Шнейдеров. Не стали скрывать, что основным назначением данной серии является создание глобальной радионавигационной системы, как для нужд ВВС, так и для ВМФ, МинМорФлота и самолетов ГВФ. Что этот процесс начался и его уже не остановить. СССР вышел в космос. Пуск, действительно, прошел успешно. И, несмотря на присутствие начальства, первый спутник заработал без сбоев, смогли получить место на трех контрольных пунктах: на земле, в воздухе и на море. СКО, квадратическая ошибка, не превышала 150–200 метров по одному спутнику. Вот теперь стройте свои «надувные «Атласы» с наземным стартом!

– Вас, конечно, следовало наказать, обоих. Но я специально приехал посмотреть: как и что здесь сделано. Прочувствовать обстановку на месте. Что могу сказать, Лаврентий… Я бы тоже дал команду попробовать на полную дальность. Завидую всем, кто занимается этим делом! Петр Васильевич! Теперь дело за человеком! Сможет наш советский человек побывать там, где кроме звезд и планет, ничего нет?

– Мы ведем исследования на эту тему.

– Абратите на них асобое внимание.