Громила

Я придвинул к журнальному столику одно из кресел, снова ухватил Фрэнка за воротник и посадил туда. На столик положил бумагу и карандаш. Как же здесь не хватает нормальных ручек…, но, не соответствует эпохе — значит не положено.

— Давай заканчивать. Джейн и Алису я тебе не отдам. Убивать тебя пока не хочу. Поэтому, сделаем так: ты сейчас напишешь им прощальное письмо, мы соберём твои вещи, и я отвезу тебя на вокзал. Ты навсегда исчезнешь из их жизни. Если согласен — пиши.

Он несколько секунд молчал, глядя на меня со страхом и ненавистью. Потом попытался сказать:

— А эи а э аиу?

— Не понял тебя, но попробую догадаться, исходя из контекста. Если ты не напишешь… — я достал из кобуры пистолет, прожал спусковой крючок, снимая с предохранителя и взводя курок, встал за спиной Фрэнка. Он попытался повернуться, но я не позволил, развернув его лицом к столику. Приставил пистолет к затылку и вольно процитировал Пьюзо: — На этом листе будет твоя записка или твои мозги. Выбирай.

Фрэнк сделал правильный выбор. Он взял карандаш, ненадолго задумался и начал писать.

— Змей? Что ты делаешь? — донеслось от входа в комнату. В дверях стояла Джейн. Остановившимися глазами она смотрела на приставленный к голове Фрэнка ствол. — Змей… Ты обещал, что не тронешь его!

— Прости.

— Отойди от него! Немедленно!

Я опустил «Бран», сделал шаг назад. Джейн бросилась вперёд и встала между нами. Загородила Фрэнка от меня.

— Не трогай его!

— Не уезжай с ним.

Она отрицательно помотала головой.

— Ты делаешь ошибку. Он мразь.

— Я люблю его.

— Он соблазнил тебя, когда тебе было двенадцать, а потом бросил. Беременную. Одну. Он хоть чем-нибудь помог тебе за эти годы?

— Это не важно. Я уже всё решила.

— Подумай об Алисе! — Я сорвался на крик. — Он педофил! Такие не исправляются! Когда он потащит её в постель?! Через месяц? Три? Полгода? Ему не место рядом с вами!

— Пожалуйста, уходи. Я люблю его и останусь с ним. Пожалуйста, не порть сейчас того, что между нами было. Позволь этим воспоминаниям остаться светлыми и чистыми.

— Ты любишь этого урода, а Алису ты любишь? Ты позволишь этому любителю малолеток быть рядом с твоей дочерью?

— Как ты можешь такое говорить? Он её отец!

— Думаешь, ему это помешает? Я бы не полез, если бы не видел, как он на неё смотрит! — Я выдохнул и продолжил тоном ниже: — пока только смотрит. Неужели ты ничего не замечаешь? Педофил — это навсегда…

— Я тебе не верю. Он любит нас и приехал за нами.

— Он приехал за твоими картинами. Пока ты была неизвестна… Сколько писем он тебе написал? Сколько раз поздравил Алису с днём рождения? Сейчас твои картины продаются за тысячи фунтов и вот он, весь такой любящий папаша!

Джейн не ответила. Она неподвижно стояла между мной и Уилсоном, сверля меня злым взглядом.

Пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, Фрэнк сполз с кресла и на четвереньках рванул на выход. Смельчак. Я повернулся к нему и рявкнул:

— Стоять! Тебя никто не отпускал!

Уилсон испуганно замер. Джейн вздрогнула и отшатнулась. Посмотрела на Фрэнка, потом повернулась ко мне. В её глазах появился страх, а у меня внутри всё болезненно сжалось от её взгляда. Всё напрасно. Всё, что я сказал и сделал. Она боится меня, но боится не за себя, за Фрэнка.

Джейн снова посмотрела на Уилсона, затем на меня, на пистолет в моей руке. Злость ушла из её глаз, уступив место отчаянию. Она как-то вся обмякла, опустила плечи и тихо попросила:

— Пожалуйста, не трогай его. Я останусь с тобой, если ты позволишь ему уехать.

Горло снова перехватил спазм. Стало трудно дышать. Джейн готова на всё ради этого урода, даже быть со мной… Всё, приплыли… Я покачал головой. Подхватил художницу на руки и вынес в коридор. Опустил на пол. Спустил курок «Брана», потом поставил на предохранитель и протянул Джейн рукояткой вперёд. Она взяла пистолет и непонимающе посмотрела на меня. Я достал второй и тоже отдал ей. Пусть ей будет спокойнее. Она, конечно, знает, что я могу убить и голыми руками, но наверняка не сразу об этом вспомнит.

— Я не стану убивать Фрэнка. Только кое-что ему скажу.

Вернувшись в гостиную, я плотно закрыл дверь. Поднял Уилсона с пола и посадил обратно в кресло. Сел напротив него на диван. Помолчал. Он, испуганно сжавшись, ждал, что произойдёт дальше. Я не стал его долго томить.

— Она тебя и правда любит. Настолько, что готова быть со мной, лишь бы сохранить тебе жизнь. Слушай и запоминай. У меня в этом мире нет никого, дороже Джейн и Алисы. Так же у меня нет иллюзий, относительно тебя. Особенно после того, что ты недавно сказал. Я буду за вами приглядывать. Если ты причинишь им вред, если ты, кусок дерьма, хоть пальцем тронешь Алису… Я тебя убью. Но перед этим, клянусь, ты пожалеешь, что появился на свет. Ты меня понял?

Фрэнк часто закивал. Я не стал больше ничего ему говорить. Просто встал и вышел.

Джейн, неловко сжимая массивные рукояти «Бранов», стояла в коридоре, напротив двери, прислонившись спиной к стене. Я забрал у неё оружие и запихал в кобуру. Она сползла на пол, будто отдав тяжёлые пистолеты не избавилась от груза, а лишилась опоры. Сел рядом, прислонившись плечом. Удивительно. Раньше я даже не обращал внимания, насколько маленькой и хрупкой она кажется рядом со мной. И ещё, сегодня я увидел, сколько в ней внутренней силы.

— Прости. Я не мог не попытаться.

— То, что ты сказал про… Фрэнка и Алису — правда?

— Да. Береги её. И береги себя.

— Я слышала, что ты ему сказал. Дверь тонкая. Ты…, нас отпускаешь?

— Да. Не хочу, чтобы ты меня возненавидела.

— Спасибо.

— Не благодари. Он не тот человек, с которым ты будешь счастлива. Просто… Я не могу.

— Чего?

— Драться за тебя с тобой. С кем угодно, хоть со всем миром — могу. С тобой — нет. И не могу, чтобы ты приносила себя в жертву. Не хочу.

— Ты необычный. Добрый, тёплый. Не похож на змею. Скорее, на большого и доброго пса. Сенбернара или ньюфаундленда. Молодого. Наивного. Такого здоровенного, лопоухого щенка. А потом вдруг раз — и становишься страшным. Ты правда мог бы убить Фрэнка?

— Да.

Я хотел добавить, что думал об этом, объяснить, почему отказался, но не стал. Джейн замолчала. Мне тоже было больше нечего сказать. Я поднялся. Тяжело, словно с грузом. Всё было тяжёлым — руки, ноги, голова. Джейн тоже встала. Виновато посмотрела на меня. Подошла и обняла. Тихо произнесла:

— Прости, что всё так вышло. Мне было хорошо с тобой.

Я прижал Джейн к себе. Коснулся губами волос. Ответил тоже почти шёпотом, так чтобы могла слышать только она:

— Мне тоже. Береги себя. Пожалуйста. Я не хочу жалеть, что отпустил тебя. Нет, я уже жалею. Я не хочу в этом раскаиваться. Пообещай, что если тебе будет нужна помощь — ты меня позовёшь.

— Это не понадобится.

— Не важно. Просто пообещай.

— Обещаю. Ты тоже береги себя.

До дома я добрался с трудом. Чувствовал себя настолько усталым, что еле переставлял ноги. Вошёл. Сил едва хватило, чтобы снять ботинки. Прошёл в гостиную, упал на диван и отключился.

Разбудил меня дверной звонок. С трудом открыв глаза, посмотрел на часы. Полдень. От Джейн я вчера ушёл около часу дня. Получается, проспал почти сутки. Звонок прозвенел снова. Наверное, у кого-то ко мне важное дело, раз так трезвонят. Может, Алиса решила зайти перед отъездом?

Это действительно оказалась младшая мисс Гринуотер. Только пришла она не одна, а вместе со старшей. Джейн была бледна, под глазами залегли глубокие тени, а губы сжаты. Алиса прятала глаза, отчего у неё был очень виноватый вид, но когда я открыл дверь и пригласил их в дом, посмотрела на меня с мольбой и надеждой.

Гостьи расположились за столом в гостиной. Я предложил им чай с бутербродами, ничего другого у меня всё равно не было. В ответ Джейн, как мне показалось — невпопад, сказала:

— Алиса умеет варить супы и готовить десерты.

Девочка закивала и снова с надеждой воззрилась на меня. Э-э-э…, а что, собственно, происходит? Конечно, я всегда рад их видеть, но у Джейн такой вид, будто она сама себе подписала приговор и теперь сама же явилась на расстрел. Да и Алиса ведёт себя так, словно чего-то от меня ждёт.

— У вас такой вид, словно вы пришли ко мне с важным разговором, но не знаете, как его начать.

Джейн глубоко вдохнула, набираясь решимости, и ответила.

— Да. Ты прав. У нас действительно к тебе важный и сложный разговор. Алиса не хочет ехать с нами.

— Я не хочу ехать с Фрэнком, — перебила её девочка, — и не хочу, чтобы ты с ним ехала.

— Мы это уже обсудили, — устало ответила Джейн, потёрла виски, собираясь с мыслями, и продолжила: — Змей, я…, много думала, над тем, что ты сказал. Насчёт Фрэнка. Я люблю его, но я не слепая и не дура. И я так же не хочу…, чтобы с Алисой…, случилось что-то плохое. Мы с ней вчера о многом поговорили. Она рассказала…, то, что мне очень не понравилось. Поэтому я хочу тебя спросить. Если Алиса останется в Ист-Харборе, ты о ней позаботишься?

— Э-э-э… То есть, ты предлагаешь…

— Я предлагаю тебе стать её опекуном. Можешь не отвечать сразу. Поезд у нас только завтра вечером, поэтому есть время до утра. Я понимаю, для молодого мужчины стать опекуном девочки… и неудобно, и слухи всякие могут пойти, но я…, мы с Алисой, доверяем тебе. Я верю, что ты не обидишь мою дочь.

Я чуть было не сказал, что предпочёл бы заботиться об Алисе вместе с Джейн, но вовремя прикусил язык. На эту тему всё уже сказано и точки расставлены.

Стать опекуном Алисы… На примере сестры я знал, что из себя представляют девочки-подростки. Это такой геморрой с моторчиком в попе и почти полным отсутствием руля и тормозов. А с учётом того, что это создание ещё и неровно ко мне дышит… Но это позволит держать её подальше от папаши-педофила, а потому, раз уж я его не пристрелил…

— Да.

Облегчённый вздох Алисы и тяжёлый — Джейн. Похоже, художница надеялась, что я откажусь.

— Мне нелегко далось это решение. Ты уверен, что справишься?

— Я видел, как растят девочек-подростков. В крайнем случае, спрошу совета у родителей.

— Хорошо. Нам придётся уладить несколько формальностей. Ты уже пообедал?

Узнав, что я ещё не завтракал, мама и дочь Гринуотер согласились разделить со мной чай и бутерброды. Оказалось, что они тоже сегодня ещё не ели. Попутно Джейн прочитала лекцию о необходимости регулярного питания для молодых растущих организмов. Естественно, я пообещал, что вот прямо с сегодняшнего дня…

Потом был визит в мэрию, где мы оформили все необходимые бумаги. За ним последовал переезд Алисы ко мне. Девочка заняла одну из двух свободных спален на втором этаже и проявила нездоровый интерес к мансарде, но я помнил, что Баннермен создал там точку входа, а значит, Алисе в ней делать совершенно нечего.

Вместе с вещами свежеиспечённой подопечной ко мне в дом переехал «Защитник». Джейн подарила мне его на прощание. Картину я отнёс в кабинет и поставил на пол, прислонив к стене, решив повесить её позже, когда всё уляжется.

Последнюю ночь и весь день перед отъездом Джейн и Алиса провели вместе. Они ни на шаг не отходили друг от друга и, когда настало время ехать на вокзал, заняли заднее сидение в моём «Комфорте». Уилсону пришлось сесть рядом со мной, и он всю дорогу демонстрировал своё недовольство этим. Честно говоря, я был с ним согласен. Фрэнк был последним человеком, которого я бы хотел видеть в своей машине. Вообще, единственным, что радовало меня в этот день, была его безобразно распухшая челюсть.