Короли серости

* * *

— Успокойся! Не кричи.

— Как я могу не кричать?! Я умираю, мать твою!

— Сядь! Сядь я тебе сказал! Дай руку! Дай её сюда!

Уотерс вонзил иглу инъектора в руку Вика. Обезболивающее побежало по венам, даровав освобождающее чувство лёгкости. В голову, пульсирующую огнём, будто бы залили охлаждающий гель. Вик захохотал от облегчения. Билл лишь нахмурился:

— Сядь и не двигайся. У тебя в животе дыра размером с моё запястье. Я вообще удивлён, что ты на ногах стоишь.

— Я её успел залатать скобами, да только кожа потом порвалась…

Вик присел на больничную кушетку, придерживая бок. Это было не первое ранение в его жизни. В него стреляли, били ножами и саблями, однажды даже разорвавшаяся рядом граната нашпиговала его осколками, которые потом вынимали в течение четырнадцатичасовой операции. Но так больно ещё не было никогда. Казалось, в него врезался грузовик, а затем в живот воткнули раскалённый штырь и начали изо всех сил проворачивать. Если бы не стимуляторы, он бы скончался на месте от одной только боли.

— У вас тут как в духовке, — ворчал Вик. Пот скатывался по лбу и попадал в глаза, и без того страдавшие от ослепляющей белизны стен Медцентра.

— У тебя жар, — сказал Билл, корпя над раной. — Потерпи немного. Лучше скажи, что случилось.

— Они меня ждали, — процедил Вик, прикусывая губу. — Охрана всего, мать его, дома. Кто-то их предупредил, но… — Тело пронзила волна боли и Вик заорал. Билл вытащил пальцы из раны и, не обращая внимания на матерящегося Вика, проговорил:

— Впервые такое вижу. Пуля прижгла входное отверстие и внутренности. Никакого кровотечения. Подожди.

Уотерс выудил из кармана халата сканер и провёл им над раной. Его благородное, выточенное лицо с аккуратными, ухоженными усиками, потемнело.

— Это не обычная пуля. Это имплантат.

Вику хотелось захохотать от иронии произошедшего. «Вот значит как. Они сделали то, что я хотел сделать с ними». И ведь всё так хорошо начиналось. Даже нарвавшись на ожесточённое сопротивление, он сумел справиться с противником. Стоило только подумать, что всё закончилось, что миссия выполнена — они достали его. Синтия всегда говорила, что он не сможет этим долго заниматься. «Норман скоро забудет, как ты выглядишь. Возвращайся домой. Пожалуйста».

Рано или поздно, наступает время уходить на покой. И, похоже, его время пришло.

Билл вытер лоб, испачкав его в крови.

— Слушай, я не знаю, что смогу сделать. Честно. Пока я могу только зашить тебя, потому что здесь нужна консультация инженеров. К тому же, придётся что-то делать с повреждёнными органами. Ничего. У нас есть новая программа регенерации тканей, правда, сумма такая, что только король её может себе позволить. Если всё пройдёт гладко, уже через месяц будешь лучше прежнего.

Вик уставился на Билла. Даже сейчас он не мог понять, как этот напыщенный франт, вечно причёсывающий усы, стал его лучшим другом. Ведь их ничто, по сути, не объединяло. Вик за внешностью не следил настолько, что его иногда принимали за сбежавшего из Приюта бездомного. Уотерс же только и делал, что суетился насчёт одежды и причёски. Вик отнимал жизни, Билл же их сохранял. Вик довольно давно убедился, что человечество ничто не спасёт — даже Бог. Уотерс же настаивал, что только люди могут спасти самих себя. И вот тогда Бог себя явит.

Как бы там ни было, Билл столько раз вытаскивал его из дерьма, что Вик уже сбился со счёта. После каждого ранения он неизменно оказывался в этом кабинете на осмотре у Уотерса. Здесь они спорили о политике, о войне и, последнее время довольно часто, об Освободителе. Стоило Вику заговорить об экспедиции за стены, Билл поправлял алый бант на шее и с важным видом начинал излагать, почему это так важно для граждан. Вик чаще всего не слушал. Слишком устал от самодовольных излияний сильных мира сего.

— Тебе пора подумать о будущем, — помыв руки, Билл закурил. Протянул пачку, но Вик отказался. — Ты не можешь заниматься этим бесконечно. Либо ты уходишь на покой, либо начинаешь работать в команде.

— Я работаю один, — прорычал Вик.

Уотерс закашлялся от смеха:

— Я думал, ты слишком стар для таких штампов. Не надо корчить из себя крутого шерифа. Ещё полгода, может год. Потом ты просто физически не сможешь тянуть это всё на себе. Конечно, при условии, что тебя завтра не пристрелят в какой-нибудь подворотне.

Да, Синтия была права. Но что он ей скажет? Эта работа — всё, что у него есть. Без неё, какой во всём этом смысл? Да и потом, они столько времени прожили друг без друга. Последний раз, когда они снова пытались сойтись, всё пошло наперекосяк. Смогут ли они смириться друг с другом? Примет ли его Норман? Вик почувствовал, как к горлу подступает комок.

Они нуждались в нём так же, как и он в них. Он просто боялся. Боялся, что они снова его отвергнут.

Вик только раскрыл рот, как услышал в коридоре крики и топот множества ног. Билл бросил сигарету в раковину и помог ему подняться. Поддерживая плечом, Уотерс дотащил Вика до двери.

В коридоре собрались пациенты с медсёстрами и докторами. Все они завороженно смотрели на экраны телевизоров и коммуникаторов. На дикторов и блогеров, чиновников и просто сторонних людей, связанных с Семьями. Все перекрикивали друг друга, кто-то был на грани истерики. И всё же, не понять тему было невозможно.

— Всю экспедицию…

— Тысячи погибших и раненых! Это нападение!

— Они вырезали нашу мирную делегацию, такое простить невозможно!

— И мы будем это терпеть?! Мы величайшая, мы единственная, чёрт возьми, цивилизация, которая…

— Почему молчит генштаб? Чем армия вообще занимается?!

— Без объявления войны…

— Берите оружие, заприте двери, ждите. Скоро за вами придут…

— Там был мой брат! Они убили моего брата! Уроды, я вас ненавижу!..

Вик почувствовал, как кружится голова. Пол уходил из-под ног. Действие обезболивающего ослаблялось. А на экранах, тем временем, возникло лицо короля.

— Моё сердце сейчас с теми, кто потерял любимых и родных в этой предательской атаке. И всё же, мы должны быть сильными. Мы должны ответить на этот акт необоснованной агрессии. Посоветовавшись с духовенством, я вынес решение, что с этого момента мы объявляем миру Вторую Священную Войну!

— Эй! — закричал Билл, но было уже поздно. Вик повалился назад и рухнул на пол. И всё же, он чувствовал, как рот его растянулся в непринуждённой улыбке.

«Последняя война. Всё-таки я дожил…»