Злодейский путь!.. [том 7-8]

Лунг закатил глаза. В этом отряде было слишком много самонадеянных особ.

— Госпожа Яо, пусть вы и сильная, никто не может противостоять грезам.

— Даже если и так, — не стала спорить лисица, — я все равно сделаю это.

«Интересно, может ли быть, что действие духовных лотосов не распространяется на духов?» — мысленно предположил Шен.

Муан покосился на лисицу и согласился, что такая вероятность есть.

— Я, с вашего позволения, здесь подожду, — видя, что роли распределены, заявил Ер. — Это вы за лотосами пошли, меня это вовсе не касается.

Лев скептически посмотрел на него, а остальные только рукой махнули.

— Барышня Сун, вы тоже ждите здесь, — сказал Шен.

Сун Тян подняла на него взгляд и послушно кивнула.

Муан, Шен, Лунг Рит, Лев и лисица медленно направились к кровавому озеру. Остановившись у самой кромки кровавой воды, заклинатели обнажили мечи, и Лунг Рит произнес:

— Не забывайте, что над кровавым озером духовные силы дают сбой. Мы втроем будем сдерживать Кровавую деву, а старейшина Лев подстрахует госпожу Яо.

Лисица окинула водный покров оценивающим взглядом и установила свою цель.

— Вон тот, — указав на один из ближайших лотосов, определила она. — Я сорву вот тот. Будьте готовы.

— Как только мы коснемся воды — Кровавая дева проснется.

Шен чуть сам не закатил глаза от того, как мастерски Лунг нагнетает обстановку.

— Давайте уже! — нетерпеливо произнес он.

Лиса отошла на несколько шагов и, разогнавшись, прыгнула далеко в кровавые воды. Через мгновение она ушла под воду с головой, лишь слегка булькнув. Шен потрясенно смотрел на затихающую кровавую гладь.

Еще мгновение спустя лиса подскочила над водой и завопила:

— Ты не говорил, что здесь так глубоко!

Лунг выглядел как человек, который мучительно долго вспоминал, что же именно он забыл сделать, и вот наконец вернулся к пепелищу дома и осознал, что забыл затушить печь.

Хоть верно было и обратное: Лунг также не говорил, что здесь НЕ глубоко, и все же плавающие в воде лотосы создавали иллюзию, что воды здесь не более, чем по пояс взрослому человеку. Но думать об этом, однако, было поздно, так как статуя девы пришла в движение.

Кровавая дева распрямилась, отставив в сторону свой огромный меч, а затем со скоростью, неожиданной для столь закаменелого создания, понеслась к месту, где в кровавой воде барахталась лиса. Размеры статуи позволяли спокойно идти по дну озера, не испытывая особых неудобств.

Кровавая дева направила меч по широкой дуге, собираясь сшибить лису, но ей наперерез светлой молнией бросился прославленный мечник. Рассекающий духов меч казался иголкой по сравнению с мечом девы, но сила удара, которую Муан вложил, заставила каменный меч изменить траекторию. Кончик меча прошел над головой лисицы и та, больше не барахтаясь, проклиная Лунга, со всей доступной ей скоростью поплыла к лотосу. К сожалению, как только дева зашла в воду, лотосы словно ожили и стали быстро менять направление в зависимости от движений статуи.

Сила отдачи была столь велика, что прославленный мечник улетел в кровавое озеро. Дева мгновение помедлила, не зная, какую цель преследовать первой. Шен и Лунг одновременно прыгнули на нее с двух сторон, отвлекая от Муана и лисицы.

Так и проходил этот бой: заклинатели по очереди взмывали в воздух в затяжном прыжке, отвлекали назойливыми ударами деву и отлетали обратно в кровавые воды. Шен чувствовал привкус кровавых вод на губах, красный заливал глаза и новый удар он наносил почти наугад.

А затем деве надоело с ними возиться: она резко развернулась, и, выставив вперед свободную руку, словила в нее Лунга, и с силой пущенного снаряда запустила им в стену.

Если бы Муан в последний момент не встал между ним и стеной, пытаясь замедлить силу удара, этот бой стал бы для старейшины пика Духовного щита последним. Но в итоге Лунг налетел на Муана, и они вместе врезались в стену и упали в кровавые воды. Кровавая дева занесла меч для решающего удара.

Шен кинулся ей наперерез, запрыгнул на вытянутую руку и бросил меч в открытую шею. Трещина побежала по камню, а меч сорвался вниз и исчез в водах кровавого озера. Шен привычным управляющим жестом попытался вернуть его, но духовные силы над озером не работали так, как надо. Замешкавшись на мгновение, старейшина пика Черного лотоса пропустил удар другой руки девы и с такой силой врезался в стену пещеры, что перед глазами все потемнело.

Лисица все это время (которое, впрочем, не было столь уж продолжительным, но сильно растянулось из-за тяжести сражения) гонялась за лотосами в кровавой воде. Казалось, растения окончательно обрели сознание и, словно стая лебедей, отплывали, стоило ей приблизиться.

Шен кулем повалился на землю и скатился по склону к кровавым водам. Так уж вышло, что именно в этот момент, уплывая от лисицы, лотосы подплыли близко к берегу. Шен сорвался в воду и, прежде чем уйти глубоко под нее, кончиками пальцев коснулся ближайшего лотоса.

Кровь сменилась кровью. Казалось, будто ничего толком не изменилось. Шен по-прежнему тонет в крови. Но на сей раз дно совсем рядом, под его лопатками, и поверхность на расстоянии вытянутой руки. Но он тонет, потому что его вытянутые вверх руки некому схватить.

Какое четкое осознание ничтожности. Тут воды по колено, нужно всего лишь подняться. Всего лишь подняться.

Но вместо этого он опускает руки, раскидывает их в стороны в кровавой воде. Он не поднимется. И не примет помощи. Он просто умрет здесь. Потому что…

Потому что…

Потому что на его руках кровь единственного, за кого он готов был умереть. Если бы можно было выбирать, он предпочел бы уйти первым. Но ему осталась только кровь. И агония.

— Шен!

Шен открыл глаза, в первое мгновение не осознавая, что происходит. Перед глазами была красная пелена, горло саднило, но вот он разглядел взволнованное и такое живое лицо Муана.

Мечник напряженно вглядывался в его лицо, с облегчением увидел, как дрогнули ресницы, как потерянно он взглянул на Муана, а затем резко подскочил и сдавил в объятиях с такой силой, что у прославленного старейшины перехватило дыхание. Муан так опешил, что даже не успел смутиться. Он аккуратно дотронулся ладонью до затылка Шена, провел рукой по его спине, ощущая сдерживаемую дрожь. Что бы ни увидел Шен в тех грезах, Муан просто был рад, что он сумел вернуться.

— Ты вернулся, — прошептал мечник. — Это был просто кошмар.

Шен чувствовал его тепло, биение его сердца, размеренное дыхание. Это был просто сон. Очень реалистичный сон конца. Но это был просто сон. Сон.

— Шен, я тут настоечку припас, — донесся голос Лева. — Думаю, тебе не помешает глотнуть.

Чужие голоса отдалили ощущение кошмара. Шен, наконец, отстранился от Муана и осмотрелся вокруг.

Он сидел на дне.

На абсолютно безводном, бескровном, высушенном дне.

Дне, усыпанном человеческими костями и черепами.

Муан стоял на коленях перед ним, у берега сидели бодрый Лев с бледным Лунгом и довольной лисицей, сжимающей целый букет лотосов. Кровавая дева вновь вернулась на свое место, встала на колени, опустив голову и уперев острие меча в землю.

— Что… э-э… как?.. — только и выдавил Шен.

— Это все твой меч, — улыбнувшись тепло, словно несмышленышу, произнес Муан.

— А?

Шен поводил головой по сторонам в поисках своего меча, и заметил его лежащим в стороне. Он, вроде, выглядел как обычно, и вместе с тем ощущался переполненным энергией, настолько переполненным, словно змея, умудрившаяся проглотить тигра. Если бы сейчас меч смачно отрыгнул — Шен бы не удивился. Нет, он и раньше поглощал всю кровь, что на него попадала, но чтобы в таких количествах?!

— Потрясающе, — кисло прокомментировал Лунг. — Надо было с самого начала так сделать. Впрочем, моей фантазии ни за что бы не хватило, чтобы вообразить нечто подобное.

— Дай мне настоечку, Лев, — попросил Шен.