Хочу быть богатой и знаменитой

ГЛАВА 1

Маленькая девочка стояла у окна и, кусая губы твердила:

— Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой!

— Таки Роман Александрович, горячо настаиваю на наличии своих трудностей, имею добавочное сожаление о том, что ви в них тоже участвуете!

— Семен Моисеевич, я тоже рад вас видеть!

— И я! Таки до всех есть предложение, не создавать друг другу трудности, шо мешают личной жизни!

— ????

— Ви отправляете сотрудника на Южный полюс без приказа, без суточных и денег на проезд, а он таки до сих пор не подписал приходно-расходные документы на свои железки! А потому уехать не мог! Это финансовое нарушение!

Семен Моисеевич вытер платком лоб и продолжил:

— За это у меня портится настроение, разливается желчь, и потому я не могу перед супругой исполнить свой долг. А я давал свою подпись в ЗАГСе и еще говорил перед раввином слова. А слово Семена Рискина — это мое слово, потому сильно его уважаю, и очень им дорожу! Моя Розочка за то мое настроение ощутимо огорчается и лишает меня эээ…

Кончики ушей финансового директора покраснели, но он продолжил, выкрутившись из ситуации:

— Гм! Все становится от своих мест очень далеко. Мне таки на голодный желудок размышляется ночью на кабинетном диване о философии жизни абсолютно не за те вещи! — Тут он развел руками.

Потом глубоко вздохнул, медленно выдохнул и решительно продолжил:

— Поскольку такое недоразумение нужно оформить, пишите приказ. Нет, два приказа. Хотя можно в одном, но в два, нет, в три параграфа. В первом — отправить на Южный полюс, вторым — перед отправкой подписать расходно-кассовые документы, третьим — замечание и лишить премии.

Шлепнул папкой по столу, всплеснул по-бабьи руками:

— Да и зачем, скажите, ему премия среди пингвинов? Премии лишить за нарушение финансовой дисциплины. Ви же знаете, у меня слабое здоровье и только она мне помогает вижить в этих акульих условиях. Ви спросите кто она? А я вам скажу, таки это — финансовая дисциплина!

Он на мгновение мечтательно вздохнул:

— Да, я имею скучать по тому времени! — Тут же схватился обеими руками за грудь:

— Умоляю, не делайте мне изжогу, я стар и помню советскую финансовую дисциплину, вот это был образец…

Молодой человек, сидевший в кресле своего отца, его перебил:

— Семен Моисеевич, а из какого отдела сотрудник командирован на Южный полюс?

— Из орготдела, — он присел к столу.

— Воронова — начальник. Там бардак. Вечный всеобщий бардак и никакой финансовой дисциплины! Два человека в подчинении и всегда….

— Я понял! Я ВСЕ ПОНЯЛ! У вас еще какие-то вопросы, которые я помог бы решить? Нет? Благодарю, и не смею задерживать.

Семен Моисеевич пожал плечами, развел руками, забрал документы, аккуратно положил их в доисторическую картонную папку с завязками, поднялся и вышел.

Из комнаты отдыха выглянул стажер на должность начальника службы безопасности холдинга:

— Рома, а что это было?

— Ни что, а кто! Это был Рискин Семен Моисеевич собственной персоной. Начальник финансовой службы компании, фанат финансовой дисциплины, настроения своей Розочки и собственного здоровья. Он обожает свою жену и в речи старается избегать «одесских оборотов». А жаль. Сейчас от него не услышишь: «Не смешите мне мозг! Шо можно здесь поиметь с туей финансовой аферы? Ничего за шо обещали, только срок от УК». Забавный он. В своем деле — почти бог.

— А Южный полюс откуда образовался? Кого туда закатал биг-босс?

— Вот и мне интересно. Сейчас узнаем.

Роман Александрович нажал кнопку старинного интеркома:

— Полина Платоновна, Воронову ко мне пригласите.

— Вороновой нет на месте. Таня Коркина, сотрудница отдела, устроит?

— Давайте.

Мужчины ждали недолго. Буквально через три минуты в кабинет гендиректора вошел… вошла… вошло…нечто, наверное, все-таки женского пола. Монтажные штаны цвета хаки с множеством больших и маленьких карманчиков, беленькая футболочка, пестрая флисовая курточка, на носу очки, закрывающие половину лица и белая с оранжевыми и зелеными клиньями бейсболка козырьком назад.

— Здрасть. Звали? Я — Коркина, из орготдела.

— А имя …?

— Тош… Татьяна.

— Гм. Татьяна, скажите, а кто у вас сейчас на Южном полюсе?

— Почему сейчас? Он всегда там. Эмик.

— Угу. Эмик. А Эмик у нас кто?

— Эммануил Пряхин, он программер, он и по железу, и по спецэффектам. Он и хакнуть может. Умный. Но — дурак.

Татьяна явно чувствовала себя дискомфортно в этом огромном кабинете, переминалась с ноги на ногу, смотрела с тоской в окно.

— Роман Александрович, — начала она ныть, — может, я пойду, работы страсть как много!

По мнению стажера, она не достаточно талантливо «косила» под девочку из деревни, а может, как двоечница филфака практиковалась в говоре какого-то села, отрабатывая материал для зачета.

Этот ребенок, сжав ладошки перед собой, продолжал почти на одной ноте:

— Если до конца работы РАБОТУ не выполню, то Регина Александровна меня к Лехе не пустит, скажет, что сначала работа, потом уроки, а потом Леха! Уроков — море. А без Лехи — никак, тогда коллоквиум и курсовик полетят клином. На юг.

Романа Александровича ситуация забавляла, но он продолжал изображать строгое начальство:

— Ничего не понял. Давай по порядку. Кто такой Леха?

— Леонард Делакруз. Мой однокашник — это называется носитель языка. Он из Франции. Я на инязе учусь, на третьем курсе. У меня три вторых языка: французский, итальянский и испанский. Грамматику почти знаю, а говорить — засада. Говорить и знать грамматику — это… ну…, короче, это — сильно разные вещи. Надо общаться с носителем языка, а не только по книжкам. Надо сленг понимать, юмор, чувствовать язык. А этому без живой речи не научишься. Вот. Как-то так. Я, правда, и сама не очень поняла, что сказала. Но вы поняли!

Тут она уже с радостным утверждением тряхнула головой, отчего очки съехали на кончик носика.

Молодой человек кивнул и улыбнулся:

— Не сказать, чтобы дословно, но общую концепцию уловил. Так, с Лехой понятно. Теперь Эмик. Почему он на Южном полюсе?

— О! Тут все просто, — ребенок явно оживился, и тема ему была близка.

— Эмик, он системник перетряхивал в декабре, заниматься этим в варежках, конечно можно, но не очень удобно. А в кабинете — у нас всю зиму такой дубак — жесть. Мы в куртках, шапках и варежках сидели. В туалет бегали греться. В туалете термометр на стенку повесили — там зимой плюс пятнадцать. Это чтоб народ там не курил и не тусовался. Вот.

Сдвинув очки с кончика носа, шумно вдохнула и продолжила:

— Так Эмик в кабинете стол к батарее пододвинул и закрылся монитором. У него еще и от системника тепло. Тут шкаф, — руки показали расположение мебели, — а с другой стороны — стена. Короче, он себе персональные апартаменты сотворил, метр на полтора. Батарея как парное молоко и висит она на южной стене. Понимаете? У него все одно теплее, чем во всем кабинете. Вот Регина Александровна смеется, что Эмик у нас в тепле, почти на Южном полюсе.

— Персональные апартаменты значит. Южный полюс, — стажер на должность начальника службы безопасности подошел к окну, потирая нижнюю челюсть, прикашливая, маскируя смех.

— А почему Эмик умный, но — дурак?

Девочка пожала плечами:

— Ну, он умный только там, где машины. Тут его никто не переплюнет. К нему даже IT-шники то и дело шастают. А по жизни — дурак.

Тонкий пальчик снова передвинул очки повыше:

— Он почему еще прячется? Его девки своим вниманием замучили: «Эмику — пирожки! А Эмик когда на обед? Эмик, у меня компьютер завис!», — девчушка явно передразнивала кого-то.

— Ему до них дела нет, а когда он в процессе, для него остального мира просто не существует. У него машина.

Насмешливо посмотрела на присутствующих в поисках понимания. Не нашла, потому продолжила:

— Вы не поняли! У него — МАШИНА! — и этим все сказано. В обед в столовку сбегаешь, чего-нибудь принесешь, за монитор засунешь, слышишь — чамкает, значит, все будет нормально. А не принесешь, то — все! Капец! Вечером, когда баба Валя его шваброй из-за стола выбьет, то он может в голодный обморок упасть. Плавали — знаем! Он в туалет-то забывает сходить. Иной раз вылетает, с ног сбить может, даже и не заметить. Однажды кто-то по его милости чуть не убился, а он и не понял.

— А машина какой марки? — стажер имел в виду автомобиль и с извращенным нетерпением ждал ответа, по типу: «копейка» или «девятка», но девочка его удивила.

— В этом я как-то не очень. Системник здоровый такой, а что там напихано, мне не ведомо.

Роман Александрович потер спинку носа пальцем и подытожил:

— Получается, Эммануил Пряхин — программер, машина — компьютер, Южный полюс — за столом около батареи.

Стажер, скрывая улыбку подытожил:

— Сложно все тут у вас.

Девочка, топчась около двери, и с тоской поглядывая в окно, вздохнула:

— Есть малехо.

Тут вдруг встрепенулась:

— Нее, так-то все норм.

И добавила с такой надеждой в голосе:

— Так я пойду?

— Иди уже. Как начальник отдела вернется, пусть зайдет.

— Ага. Как вернется, — и оно ускакало. И скакало из кабинета в прямом смысле слова.

Рома повернулся к другу:

— Тимур, как ты думаешь, сколько этому чуду лет?

— Не меньше четырнадцати, иначе какая для нее работа?

— Она на инязе, и не на первом курсе, второй язык только со второго вроде у них, дружил я с одной, что-то такое говорила. Посчитаем. Хотя чего считать, она сказала, что на третьем. Школа — это восемнадцать плюс три года, итого, вот смотри, комп не соврет, двадцать или двадцать один. Надо же, а выглядит юной балбеской. Может, косит под нее?

— Ага, ты еще психологическую незрелость вспомни и вообще, Ромыч, я не понял, в какой цирк ты меня пригласил работать? Здесь службу безопасности блюдет старый фээсбэшник. Сюда проходил, с меня только шкурку не сняли и результаты анализов не запросили. А только что такое выступление устроили, как будто год для нас репетировали.

— Сам покуда не понял. Сейчас отец с дядей Славой придут, может быть, что и обозначится. А пока все весело! — Младший наследник крутанулся в кресле.

Тимур фыркнул:

— Да уж! Не грустно — это точно.

Роман Александрович Белояров дождался когда кресло перестанет крутиться, и засмеялся, поднимаясь навстречу отцу.

Александр Иванович Белояров — один из основателей компании имел высокий рост, атлетическое телосложение и темную густую шевелюру с висками, блестевшими сединой, именно он сейчас входил в кабинет.

— Добрый день, молодые люди! Как обживаетесь на новом месте? — Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Наконец-то! Пап, я уже попух от Южного полюса, Эмика и…

— И Семена Моисеевича!

Александр Иванович через старенький интерком обратился к своему бессменному секретарю:

— Полина Платоновна, чайку бы.

— Да, чайку, но ему только ройбуш, никакого «черного и покрепче», — в кабинет вошел Вячеслав Аркадьевич Каратаев, мужчина тоже не маленького роста с подтянутой фигурой и абсолютно седой головой, его висок перечеркивал рваный рубец. Рома знал папиного друга и однополчанина с детства. Дядя Слава в компании занимался юридическими делами.