Печать Сансары

* * *

Через два дня буря, наконец, закончилась.

Тучи разошлись, и солнечный свет осветил город своим ярким светом. Но это не придавало особой радости, ибо ледяной ветер, сметал снег в сугробы и создавал кучу проблем для жителей, которые порою не могли выбраться из своих домов.

Но я не жаловался.

Идеальный день, чтобы надеть шарф и свалить «нафиг» отсюда.

Я оплатил счет за длительное пребывание в гостинице, собрал все рабочие документы и забрал лошадь, которую арендовал для поездки.

Сегодня было действительно прекрасное утро! Сверкающий снег в солнечном свете придавал всему городу ощущение «хрустящей» — блестящей чистоты.

Люди чистили свои придомовые дорожки от сугробов, а городская бригада дворников уже подошла с телегой наполненной лопатами, чтобы сделать главную улицу проходимой, для пешеходов и конных наездников.

Как бы мне ни хотелось мчаться галопом прямо к Канде на максимальной скорости, которую могла выдать лошадь, но…

Я в первую очередь — поехал обратно к маме, чтобы проведать ее.

Она стояла на заднем крыльце дома, яростно споря с лесорубом, который разгружал свою тележку, и никаких признаков того, что она болела — не было.

Она сердито посмотрела на меня, когда я приблизился к дому, затем сделала движение рукой, мол: «Подожди, сейчас и за тебя возьмусь!», прежде чем вернуться к своей пламенной речи.

«Да, она явно в порядке».

Решив не испытывать судьбу и лишний раз не ругаться с ней, я развернул лошадь, и «в тихоря» свалил.

Поездка в город оказалась не такой простой и легкой, как я надеялся.

Несколько раз я опережал упряжку чистильщиков, и по итогу — был вынужден ехать помедленнее, ибо лошадь была по колено в снегу.

А ждать, пока расчистят «трассу» — не было смысла.

Не успели мы преодолеть и половины расстояния, как мимо нас в спешке проскакала небольшая кавалерия гвардейцев Дома Салазара в полном военном обмундировании. И даже их лошади были одеты в красно-белые накидки, которые являлись цветами эмблемы этого дома.

Я почтительно уступил дорогу, уводя лошадь в сугроб, и опустив голову, ожидая, когда они проедут.

«Не дай бог, они остановятся и увидят свечение глаз… Я слышал, что среди них есть один дворянин… И если обо мне узнают — меня точно убьют, ибо я не рожденный — магом. Да как мне вообще выпутываться из всего этого?»

Все таки судьба сегодня была добра ко мне. Гвардейцы даже не взглянули на меня.

«Что они забыли здесь? Неужели ищут виновника смерти мага? Может быть, они и так знают убийцу? Или это вообще не касается их?»

Панические мысли и тупые размышления — выбешивали меня.

Мне точно не нужно было сейчас об этом думать.

И кстати, хорошо, что я не показал маме тот самый кристалл, и уж тем более — не рассказал о том, что видел. Ибо если гвардейцы заявились бы к нам в дом, а он был достаточно близок к месту дуэли, то маман бы точно сдала меня со всеми потрохами.

Я внимательно наблюдал за ними, пока те не скрылись из виду, а затем пришпорил лошадь и двинулся к Канде.

К тому времени, как я приехал, наступил вечер.

Я поспешно зажег свой «ручной» фонарь, чтобы скрыть свечение от моих глаз. Остановился в «компании проката», вернул лошадь и расплатился за аренду, а затем быстрым шагом направился к моему личному офису.

Это было маленькое здание, скромное по сравнению с окружающими «доминами», но я писарь. Мне не нужно было ничего яркого, богатого, и чего-либо другого, чтобы могло бросаться в глаза нужным и ненужным людям.

Но «богатое» и «яркое» все же было в моем офисе.

Это была центральная комната, куда входили клиенты. Она всегда была в изумительном и чистом состоянии, благодаря одному человеку. Человек, который занимался картинами и иллюстрациями. Он всячески украшал стены, делал перестановку и прочее. И из-за этой красоты, нас пару раз — грабили, пока никого не было в офисе.

У нас с ним была некоторая договоренность, согласно которой он принимал любые заказы, по моей части, когда я отсутствовал. А взамен я сдавал ему скромное помещение с большой скидкой. Мы также сотрудничали в некоторых дорогих проектах, где от меня требовалось написать «открытку», а Эрик — рисовал обложку. Хотя такой работы было не много. Но как она оплачивалась…

В задней части здания находился мой кабинет и рабочая комната художника, а наверху — наши жилые помещения. Ну, жилыми — их не назвал бы не один здравый человек.

Я остановился у входа, чтобы собрать газеты и письма из своего почтового ящика, вздохнул, когда посмотрел сколько всего накопилось за время моего отсутствия.

«Ага, тут и попрошайки…»

Попрошайками я называл квитки на оплату домовых услуг, и, к сожалению, их было больше всего.

Я удалился в свою спальню, задернул все шторы, разделся и рухнул спать, оставив всю макулатуру на завтра.