Свет в окне напротив

— Винки? — неуверенно окликнула я.

Это и правда была Винки. Выглядела она намного лучше, чем в год турнира Трёх волшебников. Острое личико округлилось и посвежело, светлая блузка с эмблемой Хогвартса была тщательно накрахмалена и отглажена. Огромные глаза внимательно смотрели на меня.

— Винки приятно, что мисс Гермиона её вспомнила. Мисс хочет что-то спросить?

— Я… мне просто захотелось поговорить с тобой. Но если ты занята…

— У Винки сегодня выходной! — спокойно объяснила она, села ступенькой ниже и аккуратно расправила юбку на коленях.

Вряд ли экзамены могли вызвать слуховые галлюцинации, поэтому я уточнила:

— Выходной? Ты не обидишься, если я спрошу? Раньше ты считала, что выходной — это плохо. Что изменилось?

— Теперь почти все эльфы Хогвартса берут выходной, — в голосе Винки появилась торжественная напевность, — в память о свободном эльфе Добби, спасшем Гарри Поттера, и эльфах, погибших при защите школы. Некоторые отдыхают даже два раза в год. Сегодня моя очередь.

У меня перехватило дыхание. Винки осторожно прикоснулась к моей руке и добавила, будто читала мысли:

— Винки знает, что Гермиона Грейнджер хотела помочь эльфам. Винки помнит, что она заступалась за Винки перед хозяином и другими эльфами.

Я помотала головой:

— Тогда мои действия были не слишком умными, теперь я это понимаю. Но… можно будет обратиться к тебе, если мне понадобится узнать что-то о жизни или традициях эльфов?

— Да, — просто ответила она. — Винки будет рада помочь.

— А могу я спросить сейчас? Что вы делаете в свой выходной?

— Пока не придумали, — серьёзно ответила Винки. — Выходной — это очень трудно.

Я кивнула. Наивно было ожидать, что свобода сразу начнёт приносить удовлетворение.

— Винки тоже хочет спросить мисс Гермиону, можно?

— Конечно!

— Если Винки захочет помочь кому-то в свой выходной день, то Винки сделает доброе дело или нарушит память своего друга Добби? — выпалила она и застыла в ожидании ответа.

Знала бы Винки, какие глубокие культурные корни имеют её сомнения. Впрочем, вряд ли она нуждалась в лекции о фарисействе и иудейской субботе.

— Наверное, нужно представить, как бы поступил сам Добби?

Винки склонила голову набок и задумчиво проговорила:

— Добби любил нарушать правила. И Добби любил помогать друзьям, — она соскочила с места и хлопнула в ладоши. — Тогда Винки сама принесёт письма, которые мисс Гермиона Грейнджер просила передать ей только после всех экзаменов!

Она исчезла с негромким хлопком и через мгновение вернулась, протянув мне пачку писем.

— Спасибо, — от души поблагодарила я. — Совсем о них забыла. Теперь мне будет чем заняться до тех пор, пока ворота Хогвартса откроются.

— А Винки вернётся к исполнению своих… своего выходного, — она с достоинством поклонилась и вновь исчезла.

Эх, Грейнджер, как же ты ошиблась, решив, что обучение в Хоге закончилось! Вот тебе и новый урок: о формировании самосознания волшебного народа, точках бифуркации и логике исторических процессов. Только успевай записывать! А ты им шапки подсовывала...

Я сидела и улыбалась. Сеанс самобичевания вызывал исключительно приятные эмоции. Отвлечься от него и сконцентрироваться на письмах удалось с трудом. Два были от Джинни, по одному — от Гарри и Рона. Синий министерский конверт заставил меня вздрогнуть, но первым я всё же распечатала письмо от Гарри. Оно было сегодняшним, а значит должно было содержать новостей больше, чем остальные. Рациональный подход себя оправдал. Пробежав текст глазами, я узнала, что Джинни «немного нервничает» из-за того, что я не ответила на её письма, Рон и Джордж получили, наконец, лицензию на свои чудо-шкафы; если верить Слизнорту, то комиссия выставила мне максимальный балл по зельям, «кое-кто очень неожиданный» передаёт мне привет, но «подробности при встрече», Кингсли затеял реорганизацию Министерства, а «профессор Снейп»… — тут моё сердце исполнило акробатический этюд — вернулся в Лондон тем же порталом, что и Гарри. Ещё вчера вечером.

Я снова взглянула на часы. Долго ещё? Часы равнодушно показывали, что осталось больше четверти часа. Так… Будем считать, что невозмутимость и силу воли я уже воспитала. А письмо из Министерства прочитаю где-нибудь по дороге. Поближе к воротам.

* * *

Гермиона не смотрела по сторонам. Всё её внимание занимал листок бумаги в руке. Экзаменационный билет? Я вспомнил, как она хмурится, перечитывая особо заковыристые фразы учебника, закусывает губу, нетерпеливо откидывает с лица прядь волос…

Словно услышав, Гермиона подняла глаза, просияла, ускорила шаг и через минуту оказалась рядом. Копна растрепанных кудрей, школьная мантия, почти прозрачное, осунувшееся лицо.

«Рад встретить вас в добром здравии, мисс Грейнджер»,— собирался сказать я. Не успел. Гермиона меня обняла. И я понял, что вернулся домой.

— Это более удачный вариант выражения радости от неожиданной встречи? — шепнула она минутой позже.

— Несомненно, — одобрил я, — разве что немного жаль невольных зрителей.

— Жаль, — жизнерадостно подтвердила она. — Но что поделать? Постэкзаменационный синдром! Я не в себе.

— Симулянтка.

Гермиона улыбнулась мне той самой улыбкой, которая ничего не скрывает, и за которую невозможно заглянуть.

— Может и так. Но пострадавших не видно. У тебя встреча с директором?

— Нет.

— Исчерпывающе подробно. Как конференция?

— Без неожиданностей.

Гермиона тихо рассмеялась.

— Ясно. Вопросы откладываются. Но если ты просто случайно проходил мимо, может составишь мне компанию?

Я кивнул, и Гермиона свернула на боковую тропинку, спускавшуюся к озеру.

— Что нового в Хогвартсе? — поинтересовался я.

Она задумалась.

— Всё так же. И не так. Даже Филч как-то по-другому чахнет над школьным имуществом. Домовые эльфы согласились брать выходной, представляешь? Пусть в ритуальных целях, но это же огромный шаг вперёд… Профессора были очень рады меня видеть. Особенно Хагрид. И даже Бинс со мной однажды поздоровался. Слизнорт, пока был здесь, предлагал мне лучшие лаборатории Европы… в промежутках между восторгами на тему того, каким гением оказался его ученик, а он, конечно, никогда в этом не сомневался, — добавила она с явным неодобрением.

— Зато в Кёльне Гораций разглагольствовал исключительно о твоём изящном решении дополнительного задания по зельям, — поддел я.

Она досадливо качнула головой.

— Ты же знаешь, что решение не моё. Я всего лишь прочитала «Магию зельеварения» и действовала в рамках предложенной модели. Если бы задания составлял ты, вряд ли я справилась бы даже с половиной из них!

Вероятно, это был своеобразный комплимент. Но отреагировать на него Гермиона мне не дала.

— Зато ты заработал мне сегодня дополнительные баллы по трансфигурации! Профессор Тофти предложил импровизацию с томиком «Сказок барда Бидля»… — она прервала рассказ и остановилась. — Всё, мы пришли. Смотри, что я себе здесь устроила!

Гермиона взмахнула палочкой, и ветви ивняка разошлись, открывая проход на небольшую лужайку.

— Идеальное место для подготовки к экзаменам! В гриффиндорской гостиной было слишком шумно. Я уже отвыкла… Почти всю неделю просидела здесь. Вот на этом корне.

Да, место было идеальным. Старый бук совсем одряхлел. Толстые корни топорщились над землей, как кольца Нагайны. Дупло в основании затянуло травой, один из стволов надломился несколько лет назад во время бури, склонился до разросшегося кустарника, но не засох, а исправно зеленел, создавая надёжную защиту от любопытных глаз... Не от воспоминаний.

— Как дела, Нюниус? Экспеллиармус!

— Импедимента!

— Как прошёл экзамен, Нюнчик?

— Северус? — Прохладные пальцы коснулись моей руки, и наваждение сгинуло.

Я огляделся.

Защитные чары на лужайке были установлены точной и лёгкой рукой. Широкий и тонкий отвлекающий барьер, несимметричное шумопоглощающее, стандартный набор за вычетом «Протего тоталум» и с добавлением незнакомых мне модификаций чар помех. Обнаружить снаружи следы магии было практически невозможно, так же, как и людей внутри.

— Неплохо. Это ты натворила?

Гермиона довольно кивнула и села на изогнутый корень.

— Отрабатывала чары и немного увлеклась. Жалко было снимать всё это, не похваставшись.

Она еще раз с удовольствием обвела взглядом своё творение, посмотрела на меня и нахмурилась.

— Тебе здесь не нравится? Уйдём?

И кому нужна легилименция при наличии интуиции Гермионы Грейнджер?

Я покачал головой.

— Слишком старая история, чтобы от неё бегать. Сейчас меня больше интересует, что приключилось со сказками барда Бидля.

Мгновение Гермиона тревожно всматривалась в моё лицо, но всё же продолжила:

— Так вот, я трансфигурировала её в сказку о четырёх братьях и мантикоре. Профессор Марчбэнкс спросила, какое издание я взяла за основу. Я ответила, что никогда не видела бумажный вариант текста. Тогда книгу попросила профессор Макгонагалл. Она очень долго её изучала… А потом сказала куда-то в пространство, что «готова вернуться к разговору про вторники, среды и четверги». Это то, что я думаю?

Я кивнул. Сел рядом.

Здесь было тихо. Барьер приглушал громкие звуки. Еле заметный ветер шевелил листву. От земли, нагретой солнцем, поднимался тёплый пар. Гермиона снова прикоснулась к моей руке.

— Согласишься? — спросила она.

— Да. Потом сто раз пожалею.

Гермиона усмехнулась и протянула мне листок, зажатый в руке. Я ошибся. Это был не билет.

— Они создают рабочую группу по ликвидации коррупции и дискриминации в Министерстве. Формально собеседование через две недели. Но Кингсли рассчитывает на меня.

— Согласишься? — спросил я, уже зная ответ.

— Да, — весело подтвердила она. — Буду кошмарной министерской крысой семь дней в неделю. Тебя это не пугает?

— Нет.

— А вдруг у меня, — Гермиона запнулась и закончила не так уверенно, — никогда не будет детей? Как вообще можно совмещать материнство и то, чем я собираюсь заниматься?

Я прислушался к её мыслям. Идея была свежая. И как любая свежая идея, посетившая голову Гермионы Грейнджер, она требовала немедленной интенсивной проработки в беседе для поиска аргументов.

— Дети? Невыносимые маленькие нахалы или тупицы, которые не способны запомнить рецепт из трёх ингредиентов? — уточнил я. — Невероятная потеря!

Повисла пауза.

— Твои дети никогда не стали бы тупить на зельеварении, — наконец возразила мисс Последовательность-и-Логика. — Они были бы лучшими! Во всём! Ты бы гордился ими. Ты…

Сохранить каменное выражение лица было трудно. Но я справился и подвёл итог:

— В любом случае, только тебе решать, стоит ли верифицировать своё предположение. И когда этим заниматься.

* * *

Северус ответил очень серьёзно. И потому было понятно, что он иронизирует.

— Другими словами, ты сейчас уведомил меня, что планирование нашей семьи — мой выбор и моя сфера ответственности? — уточнила я.

Он криво усмехнулся и кивнул. Нет, это не только ирония. Неужели смутился? Кажется, это моё новое достижение!.. С ума сойти, сколько событий уместилось в этот учебный год. Неужели прошлым летом я всерьёз собиралась уйти из волшебного мира? У меня снова есть родители, друзья, магия, а теперь и диплом Хогвартса… И Северус.