Легавые. Ружье. Загадка Глухого

Продавцом сладостей был детектив Стенли Фолк, которого одолжили у 88-го участка с той стороны Гровер-парка — человек лет шестидесяти с густыми седыми усами. Эти усы делали его слишком приметным и подчас осложняли ему работу. Но эти же усы повергали в панику местную шпану — примерно так же, как зелено-белые патрульные машины пугали нарушителей. Фолка не обрадовал Приказ поступить в распоряжение 87-го участка, но делать было нечего. Он надел все теплые вещи, какие у него имелись, а поверх напялил черную фуфайку и белый фартук. Он стоял возле тележки с разной снедью, под горой был спрятан портативный радиопередатчик.

Монахини, перебиравшие четки, — детективы Мейер и и Линг — бормотали не молитвы, а проклятья в адрес лейтенанта Бирнса, который устроил им нагоняй в присутствии коллег и выставил их полными кретинами.

— Я сейчас чувствую себя идиотом, — признался Мейер

— Это как понимать? — спросил Клинг.

Нарядили Бог знает во что….

Что касается целующейся парочки, то с ней вышли затруднения. Хейвз и Уиллис разыграли на спичках, кто полезет в теплый спальный мешок, и Уиллис вышел победителем. Дело в том, что партнершей была сотрудница полиции Айлин Берк, рыжеволосая, с зелеными глазами и длинными стройными ногами. С ней Уиллис как-то однажды распутывал дело об ограблении. Она была выше Уиллиса, который едва дотягивал до минимального стандарта для полицейского — метр семьдесят. Но разница в росте его не смущала — высокие девицы всегда благоволили к Уиллису и наоборот.

— Давай ’ кое-чем займемся, — предложил Уиллис Айлин и крепко обнял ее. -

— У меня замерзли губы, — пробормотала она.

— У тебя замечательные губы, — сказал Уиллис.

— Не забывай, мы здесь на работе!

— М-мм! — отозвался Уиллис.

— Не хватай меня за попу! — сказала Айлин.

— Я не знал, что это твоя попа!

— Слышишь? — вдруг шепнула Айлин.

— Слышу! — сказал Уиллис. — Кто-то идет. Поцелуй-ка меня!

Айлин поцеловала Уиллиса, скосившего глаза на скамейку. Мимо скамейки прошествовала женщина с колясочкой, в которой сидел младенец. Что же это за изверги-родители, отправившие ребенка на улицу в такую погоду? Женщина с коляской уже миновала скамейку, а детектив второго класса Уиллис продолжал целовать детектива второго класса Айлин Берк.

— Mm frick sheeb bron, — пробормотала она.

— Что-что? — не понял Уиллис.

— Я говорю, кажется, она прошла. Это по-ирландски, — пояснила Айлин, оторвавшись от Уиллиса и с трудом переводя дух.

— Господи, а это еще что? — вдруг спросил Уиллис.

— Не бойся, это мой револьвер, — рассмеялась Айлин.

— Да нет же, я имею в виду — что там, на аллее? Она прислушалась.

К скамейке приближался человек.

Патрульный Ричард Дженеро, в штатской одежде и темных очках, сидел на четвертой скамейке, гладил овчарку-поводыря, бросал хлебные крошки голубям и мечтал о лете. Он отчетливо видел молодого человека, который быстро подошел к третьей скамейке, схватил жестянку, глянул через плечо и стал удаляться, но не назад, к выходу, а в глубь парка.

Дженеро растерялся, не зная, что предпринять.

Его взяли в дело, потому что не хватало людей. Предупреждение правонарушений — занятие хлопотное, особенно в субботу. Но Дженеро поставили не на самый ответственный поет. Предполагалось, что тот, кто возьмет жестянку, вернется обратно к выходу, где его арестуют продавец и Хейвз, сидевший в машине около входа в парк. Но вопреки всем расчетам этот тип двинулся' в противоположную сторону, к скамейке Дженеро. Патрульный Дженеро был настроен миролюбиво. Он мечтал поскорее вернуться' домой, где мать, распевая арии итальянских опер, принесет ему в постель минестроне[5]

Овчарка была хорошо обучена. Дженеро объяснили, как подавать ей команды голосом и жестами. Но Дженеро боялся собак вообще и овчарок в особенности. Мысль о том, что ему придется натравить ее на человека, повергла «го в ужас. А вдруг собака неправильно поймет команду и вместо того, чтобы кинуться на преступника, схватит w горло его самого? Вдруг она растерзает его? Что тогда кажет мать («Сколько раз говорила, не ходи работать я полицию!»)?

Тем временем Уиллис, пристроив передатчик на пышной груди Айлин Берк, доложил обстановку Хейвзу. Тот приготовился, рассчитывая, что объект сейчас направится ь нему. Уиллис попытался расстегнуть молнию, но ее дело. Конечно, неплохо полежать с Айлин Берк в спальном мешке, который невозможно расстегнуть, но он тотчас ее представил себе, как лейтенант Бирнс будет срамить его перед всем участком. Не желая разделить позор Мейера и Клинга, он стал лихорадочно теребить застежку >молнии», попутно размышляя, что Айлин Берк, которая похже отчаянно пыталась выбраться, целовалась с ним удовольствием. Дженеро не знал, что Хейвза уже предупредили. Он с ужасом наблюдал, как преступник подошел к скамейке, взял жестянку и начал уходить. Тогда Дженеро вскочил, сорвал темные очки, расстегнул плащ, как это делают детективы в кино, выхватил револьвер и выстрелил, угодив себе в ногу.

Субъект с жестянкой бросился бежать.

Наконец-то Уиллис выбрался из спального мешка, а за ним и Айлин Берк, на ходу застегивая блузку и пальто, Коттон Хейвз вихрем ворвался в парк и, поскользнувшись на замерзшей луже, грохнулся оземь, чуть не свернув себе шею.

— Стоять, полиция! — крикнул Уиллис.

И вдруг — о чудо! — преступник остановился и стал ждать Уиллиса, который бежал к нему с револьвером в руке. Лицо Уиллиса было перепачкано губной помадой.

Задержанного звали Аллан Парри.

Ему сообщили о его правах, и он согласился дать показания без адвоката, хотя тот сидел в соседней комнате.

— Где ты живешь, Аллан? — спросил Уиллис.

— Тут, за углом. Я вас всех знаю в лицо, каждый день встречаю. А вы разве меня не узнаете? Я здешний.

— Знаете его? — обратился Уиллис к коллегам. Те покачали головами. Они стояли вокруг задержанного — продавец сладостей, две монахини^ парочка влюбленных и рыжеволосый здоровяк с седой прядью, напяливший на себя все, что можно.

— Почему ты побежал, Аллан? — продолжал Уиллис.

— Я услышал выстрел. В нашем районе, если слышишь стрельбу, надо уносить ноги.

— Кто твой приятель?

— Какой приятель?

— Тот, кто затеял все это.

— Что — все?

— Заговор с целью убийства.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Кончай, Аллан. Ты с нами по-хорошему, и мы с тобой по-хорошему.

— Вы меня с кем-то спутали.

— Как вы собирались делить деньги?

— Какие деньги?

— Те, что в этой жестянке.

— Да я ее впервые вижу.

— Здесь тридцать тысяч долларов, — сказал Уиллис. — Так что давай признавайся. Хватит мозги пудрить.

Либо Парри почувствовал ловушку, либо и впрямь не знал, что в жестянке должно быть пятьдесят тысяч долларов. Он покачал головой и сказал:

— Какие деньги? Я ничего не знаю. Меня просто попросили забрать жестянку, и я согласился.

— Кто попросил?

— Высокий блондин со слуховым аппаратом.

— Неужели ты думаешь, мы тебе поверим? — . удивился Уиллис.

Это было своеобразным сигналом к представлению, I второе частенько разыгрывали сыщики 87-го участка. Мейер мгновенно включился в игру и сказал: «Погоди, Хел!»— фразу, которая давала Уиллису понять, что Мейер |0гов сыграть его антипода. Уиллис собирался изображать 1ма и наглеца, норовящего повесить всех собак на нежного беднягу Парри, а Мейер — отца-заступника. Прочим же детективам, включая и представителя 88-го участка фолка, отводилась роль хора из древнегреческой трагедии, еидетеля со стороны и комментатора.

Не глядя на Мейера, Уиллис сказал:

Что значит погоди? Этот мерзавец врет напропалую!

— А может, его и в самом деле попросил взять банку п»4С01Л<й блондин со слуховым аппаратом, — возразил Мей' р Пусть объяснит все по порядку

— Держи карман шире! — отрезал Уиллис. — Он еще пишет, что видел розового слона в голубой горошек.

Говори, дрянь, как зовут напарника? '

— Нет у меня никакого напарника, — выкрикнул Парри и жалобно попросил Мейера — Скажите ему, что у меня и никакого напарника.

Успокойся, пожалуйста, Хел, — сказал Мейер. — А и рассказывай, Аллан.

Я шел домой, и вдруг… — начал Аллан.

Откуда шел? — перебил его Уиллис.

Чего?

Откуда шел, спрашиваю.

От одной знакомой.

Где она живет?

Да рядом. Напротив моего дома.

Что ты у нее делал?

Ничего особенного… — смутился Парри. — Сами видите… -

Мы ничего не знаем.

Кончай, Бога ради, Хел, — опять вмешался Мейер. — его личное дело.

Спасибо, — пискнул Парри.

Значит, ты зашел в гости к своей знакомой, — уточ- ' I Мейер, — Во сколько это было, Аллан?

Ее мать уходит на работу в девять. Ну а я пришел Вдовине десятого.

Ты безработный? — спросил Уиллис.

Да, сэр.

— Когда работал в последний раз?

— Видите ли…

— Отвечай, не виляй.

— Да не дави ты на него так, Хел.

— Он же врет.

— Он пытается рассказать, как было, — сказал Мейер и тихо спросил — Так что у тебя с работой, Аллан?

— У меня была работа, но я разбил яйца…

— Что? .

— Я работал в бакалейном магазине на Восьмидесятой улице. На склад привезли партию яиц. Я потащил коробки в холодильник и две уронил. Меня выгнали.

— Сколько ты там проработал?

— Я пошел туда сразу после школы.

— А когда ты кончил школу?

— В прошлом июне.

— Аттестат получил?

— Да, сэр.

— Чем же ты занимался после бакалейного магазина?

Парри пожал плечами:

— Да в общем ничем. '

— Сколько тебе лет? — спросил Уиллис.

— Скоро девятнадцать… Какое сегодня число?

— Девятое.

— На следующей неделе исполнится девятнадцать) Пятнадцатого марта.

— Похоже, праздновать день рождения ты будешь а тюрьме, — сказал Уиллис.

— Будет тебе, — снова вступил Мейер. — Прекрати за пугивать парня. Значит, ты был у своей знакомой, Аллан? Что произошло потом?

— Потом я встретил этого типа.

— Где?

— Возле «Короны»

— Возле чего?

— Возле «Короны». Это кинотеатр в трех квартала* отсюда. Разве вы его не знаете? Там я его и встретил Вы что, «Корону» не знаете?

— Знаем, — сказал Уиллис.

— Вот там я его и встретил.

— Что он делал?

— Стоял. Вроде ждал кого-то.

— Дальше.

— Он остановил меня и спросил, есть ли у меня пар| минут. Я спросил, в чем дело. Он поинтересовался, не хочу ли я заработать пять долларов. Что надо сделать, спрашиваю. Он сказал, что оставил в парке банку и если я за ней схожу, то он даст мне пять долларов. Я спросил, почему он сам за ней не сходит, а он говорит, что у него здесь назначена встреча и если он отойдет, тот человек может решить, что он вообще не пришел. Поэтому он и просит меня сходить за банкой, а сам будет ждать меня у «Короны». Вы наверняка знаете «Корону». Там однажды подстрелили полицейского.

— Сколько раз тебе повторять — знаем! — рявкнул Уиллис.

— Я спросил, что в банке. Он сказал — обед. А потом добавил: и кое-что еще. Я поинтересовался, что именно, я он спросил, хочу я пять долларов или нет. Я взял пятерку и пошел за банкой.

— Он заплатил вперед!