Кома

Вторник, 18 сентября

Всю ночь я прорыдала. С парнем все-таки рассталась, работу потеряла, сумку украли с пятью тыщами, и вообще весь мир мне виделся исключительно в темно-сером цвете. Однако я не представляла, что все может быть еще хуже, пока не пришла на работу. Позволив себе выспаться, так как мне нужно было всего лишь забрать документы, я вышла из дома около одиннадцати. Инспектор по кадрам должна была как раз к этому времени все подготовить. Однако сюрпризы продолжались. Кабинет кадровички был закрыт, и я зашла в наш, чтобы забрать вещи. Часть унесла с собой еще вчера, но оставалась чашка, чай и что-то еще. Короче, надо было опустошить тумбочку, подготовив ее тем самым для нового сотрудника. Впрочем, меня терзали смутные сомнения, что мой пост на время займет Людка, которая работала в моем бюро (она здесь дольше второй девушки).

Так вот, я зашла в комнату и наткнулась на изумленно-вытянутое лицо Алиски:

— Ксюха, ты в этот раз обнаглела не на шутку! — Думая, что она продолжает вспоминать вчерашний день, я невозмутимо продолжила путь до тумбочки и присела, чтобы ее открыть, но тут: — Уже двенадцатый час, а ты только на работу явилась! Не успели повысить — туда же!

Я поскользнулась на шпильке и приложилась лбом к деревянной дверце тумбы.

— Кого повысили? — вскочив, обернулась я на нее.

Алиса открыла рот снова, но, узрев босса в дверном проеме, осеклась, вернувшись к работе.

— Ксения Михайловна, рад вас видеть! — расцвел Конь в улыбке.

— Не поняла? — прищурилась я. Что, зарплату за недоработанный сентябрь мне так и не выдадут? Иначе к чему такое выёживание.

— Собираетесь? — кивнув на мой пакет и руку, потянувшуюся к тумбочке, заметил он. — Ничего, смена места полезна для психологического здоровья. Читал в одном глянцевом журнале, — скромно добавил он. Представить Коня за чтением «Космо» было выше моих сил, и я присела на стул, чтобы прийти в себя. Потом уточнила:

— Что вы имеете в виду? Смена какого места? Я пока не нашла новую работу. Как-то не успела, знаете ли!

— Новую работу? — в глазах Петра Владимировича заискрился испуг. — Что уж сразу так! Конечно, я прибавлю вам зарплату! Это же намного более ответственная должность!

— Какая должность?! — стала я выходить из себя. Они что, все меня за идиотку держат?

— Ну как же. Должность моего зама!

— Что? — Я закашлялась и потянулась к чайнику, чтобы налить себе воды. Благо чашку не успела унести.

— У нас же шел разговор об этом. Правда, я сказал, что это точно не определено пока, но сегодня все разрешилось! Господин Бычков официально согласился возглавить наш филиал в Магадане, так что его должность заместителя по финансам теперь законно ваша! С чем вас и поздравляю! — Потерявший разум шеф протянул мне потную ладонь для рукопожатия.

— Вы что, снова пили? — осекла его я. Зам по финансам? Что это значит? Я никак не могла прийти в себя.

Босс моего сарказма как будто не слышал. Помог перенести остальные мои вещи в кабинет Бычкова, который уже успел мне его освободить, и единственное, что не позволило мне думать, что это розыгрыш начальника, так это то, что другие мои вещи, которые, как мне помнилось, я уже отнесла домой, оказались здесь, в этом кабинете! Моя вязаная шаль! Мои туфли, в которые я переобувалась! Упаковка крекеров! Ложка, вилка, салфетки, полотенце!

— Вам переходит по наследству его компьютер! Здесь сильнейший процессор, четыре гигагерца! Можно в игрушки играть на досуге, — подмигнул мне довольный Петр Владимирович. — «Винда» стоит последняя! Монитор, посмотрите, какой шикарный! Для остальных сотрудников мы такие не выписываем, — продолжал разрисовывать мне в подробностях признаки райской жизни окончательно спятивший босс. В игрушки играть на работе?! Где даже разговаривать нельзя?! О боги… По всем нам плачет психушка.

Я уже собиралась выброситься в окно от налетевших на меня странностей, как вдруг свершилось то, чего втайне боится любой человек сильнее всего на свете. Зазвонил телефон, я увидела имя Игоревой сестры на дисплее и, удивившись, как она додумалась позвонить по моему старому номеру, ответила:

— Эльвир, слушаю тебя.

Ответом мне были сдавленные рыдания.

Вопрос «Что случилось?» застрял у меня в горле. Я не хотела его произносить. Но ответ все же услышала:

— Ксюша… Ксюшенька… Игорь… Погиб. Разбился.

Участливый босс понял, что у меня что-то стряслось, и отпустил с богом домой, разрешив прийти тогда, когда я буду готова снова работать. Его доброта меня все же не так ошарашила, как то, что я выслушала по телефону. Через рыдания Эльвиры я с трудом разобрала, что же произошло. Оказалось, что ее брат спешил на какую-то встречу, летел на недопустимой скорости и, не доехав всего чуть-чуть до места, врезался в грузовик. Водитель встречной машины остался жив, в отличие от Игоря. Врачи сказали, что он скончался моментально. «Хотя бы не мучился», — как сквозь туман доносились до меня слова его сестры. Нашли его вчера, в понедельник, а похороны будут в четверг.

В шоковом состоянии я добрела до дома и села на кровать прямо в одежде, даже не разувшись и не заперев входную дверь.

Оказалось, что расставание действительно было окончательным… И теперь он уже не позвонит мне и не предложит снова сойтись.

Боже, как это нелепо… И почему мне позвонили только сегодня, если его нашли вчера?!

Шок сменился болью, и я принялась рыдать. Делала это долго, упорно, со вкусом, каталась по полу, сметала вещи с каждого стола в квартире, и не только — с каждой поверхности, где хоть что-то стояло, короче, форменная истерика.

Через пару часов я слегка затихла, и тут позвонила Надька.

— Ты знаешь про Игоря? — с места в карьер начала она.

— Да.

— Плакала?

— Конечно, — прогнусавила я.

— Вы ж расстались, — сделала та нелогичное замечание.

— Ну и что! Я любила его!

— О, бедная моя… Даж не знаю, как тебя поддержать. — Егорова обожает сокращать слова. — Лучше б этот хрен Яшка разбился! Но вместо этого он разбил мое сердце… Несправедливо! А Игорь такой хороший был…

— Да…

— Ужас. Такие молодые гибнут. И славы не успел добиться, а ведь так мечтал…

— Да…

— Тебе шибко плохо? Мне приехать?

— Да…

Уже через час Надька была у меня. Я снова ревела, рассказала, что меня уволили, а потом повысили, что по моей вине мы поругались с Игорем и вообще я всегда портила ему жизнь, вместо того чтобы хоть раз по-человечески сказать ему о своих чувствах. Надька же бегала из кухни в комнату и обратно, подавая мне то чай, то коньяк, то смесь из чая и коньяка, то шоколадки и печенье. А потом и вовсе суп разогрела, и есть мы сели уже вместе. Разместились в комнате, прямо на кровати. Тарелки и приборы ставили на пододвинутые стулья.

— Последний разговор наш был такой ужасный, — делилась я скорбными воспоминаниями, ощущая весь груз своей вины. — Он отрицал, что звонил мне, и велел забыть о нем навсегда.

— А он звонил тебе?

— Ну да. В воскресенье поздно вечером. Даже не знаю, который был час. Вроде бы он вернулся в дом двоюродной бабки забрать остальные вещи. И вообще, вел себя как-то странно. Я даже не поняла толком, зачем он туда поехал и откуда у него ключи. Сказал, якобы я их сама ему дала.

— Да ну?

— Ну да.

— И чего потом? Извинялся, просил принять? Все как всегда?

— Нет, он вообще вел себя так, точно мы не ругались!

— А ключи ты правда ему не давала?

— Не давала!

— А ну проверь! Где сумочка?

— Украли!

— Ах, ну да. — Надька отхлебнула еще куриного бульона, поставила тарелку с ложкой на стул. — Слушай, это странно. Он звонит тебе в воскресенье, ведет себя так, точно вы не ругались, а когда ты позвонила вчера, он вел себя, словно вы все еще в ссоре, точнее — расстались, и отрицал, что тебе звонил?

— Да!

— Так, может, тебе это приснилось?

— Что именно? То, что он звонил в воскресенье или что я звонила вчера?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Что-нибудь из этого.

— Вообще у меня такое чувство, словно я схожу с ума. Так что, может быть, ни того ни другого не было.

— А что-нибудь еще помнишь?

Я на минуту задумалась. Отставила пустую тарелку и сообщила:

— Да, когда я пыталась выяснить, зачем он вернулся в тот дом, он сказал, что мы там не были и вообще в субботу не виделись!

— Как это? Вы ж поругались в субботу? Или я путаю?

— Нет, в том-то и дело! А потом он сказал, что опаздывает на встречу, так как ее перенесли, а он в другом городе! Попрощался, сказал, что любит, и погнал! Странно, Эльвира сказала, что он спешил на встречу, когда разбился вчера. То есть он так и не встретился в воскресенье с этим продюсером и опять поехал к нему на следующий день? И снова сильно опаздывал? Какое-то загадочное совпадение.

— Надо выяснить! — Гостья неожиданно схватилась за телефон. После короткого разговора повернулась ко мне: — Как сказала Эльвира, он разбился в ночь с воскресенья на понедельник.

— А почему она сказала, что нашли вчера?

— Эльвира не в себе. Когда она мне первый раз позвонила с этой новостью, я тоже через слово понимала, что она говорит. Сейчас она заявила, что в понедельник в шесть утра позвонили в семью. Сама знаешь, как это. Пока ДПС дождешься, пока «скорую», пока сообразят позвонить…

— Не поняла. То есть он разбился ночью воскресенья, сразу после того, как мне звонил?

— Да, он, видимо, очень торопился на эту встречу… — Надька осеклась и воззрилась на меня с испугом. — Но ты говоришь… Как это?..

— Вот именно. Я звонила ему вчера днем! Когда меня уволили!

— Этого не может быть, потому что он был уже мертв!

Мы обе вскочили и забегали по комнате. Я боялась, что Надежда решит, что я чокнутая, и позвонит санитарам, чтобы меня забрали. Хотя еще сильнее я боялась, что она окажется в этом случае права и что я взаправду лишилась ума.

— А что это было тогда? — продолжила я вслух рассуждения о своей вменяемости-невменяемости. — Это в воскресенье я спала, и мне мог присниться тот звонок. Но вчера я была совершенно адекватна!

Надя приподняла бровь.

— Так ли уж? Коли шефу нагрубила. Всю жизнь его вылизывала.

Правда заколола глаза, и я рассердилась:

— Может, я и была слегка не в себе из-за увольнения, но как я звонила и что я слышала в трубке, я, поверь мне, помню! Я ж не совсем ку-ку!

Мы сели и еще немного подумали. Затем подруга выдала новую предполагаемую трактовку необычайных событий:

— Может, тебя кто-то разыграл?

Я ринулась отрицать невозможное:

— Что же, я голос любимого не узнаю?! Его интонации, его тембр, его словечки… Нет, это был он. Значит, Эльвира ошиблась. Именно вчера днем, а не в воскресенье ночью, после разговора со мной Игорь поехал куда-то и разбился.

— Не знаю. Выясним потом у его родителей.

— Да, в четверг.

Надежда ушла, а я все еще оставалась в недоумении. События последних дней отказывались складываться в одну картинку. Жизнь стала напоминать вязанную мастерицей кружевную салфетку, где непонятно, какая ниточка откуда берется, за какую цепляется и куда дальше идет.

Посидев немного в раздумьях, я набрала номер Виталика.

Виталий был моим давнишним другом. Он работал фрилансером, то есть брал различные заказы, самостоятельно выбирая, в какое время и над чем работать. Разрабатывал бизнес-планы для предприятий, набирал тексты курсовых за один несчастный день, используя свой быстрый «слепой» десятипальцевый метод печатания, делал сайты, как на заказ, так и для себя, вешая затем на них рекламу и получая от этого прибыль. Отвечал на электронные письма тех людей, у которых не было времени читать по двести писем в день и которые готовы были платить другим за эту скучную, бестолковую работу. Короче, Виталик брался почти за всякий заработок, который находил в сети. Лишние деньги у него не всегда водились, зато он был сам себе начальник, никто на него не кричал и не заставлял выходить по субботам. Однако важнейшим досугом для него были не Интернет-заказы, а всякая эзотерика и инопланетная чушь, которой он посвящал все свое свободное время. Он читал соответствующие журналы и газеты, а книги покупал только с полок под названием «научная фантастика». Когда-нибудь, мечтал Виталик, мир захватят инопланетяне, и вот на них он уже станет работать. А людей мой друг не сильно жаловал. По его мнению, все они (себя он почему-то к данным особям не причислял) мелочные, тупые и злые. Именно с ним можно было часами разговаривать про вещие сны, про загадочные светящиеся объекты над крышей соседнего дома, про нумерологию и приближающийся уже которой век подряд конец света.