Кома

Четверг, 20 сентября, жизнь № 1

Когда я проснулась, первой мыслью было то, что, возможно, мне все померещилось и никаких смертей не было. Но появившаяся на пороге моей квартиры одетая во все черное Надежда одним своим видом доказывала обратное.

— Ты еще не одета? Торопись, нас ждут внизу, в машине, — мрачно сообщила она.

Я стала быстро одеваться, ничего при этом не чувствуя и ничего не говоря.

— Опять рыдала всю ночь? Вид у тебя неважный.

— Нет. Незачем.

— Незачем? — удивилась формулировке подруга. — В каком смысле?

— А в таком. Игорь жив. А все это — чья-то злая шутка.

Надежда помолчала. Затем подошла и обняла меня.

— Бедненькая. Ты так настрадалась. Ниче, время лечит. Пойдем, мы должны быть там, даж если все внутри противится этому. Но ты права в одном — такие, как Игорь, всегда будут жить. В наших сердцах.

— И не только в сердцах. Он будет жить завтра. И еще каждый день через день. Пока я не разберусь с тем, что происходит.

Надюха посмотрела на меня с испугом, но ничего не сказала.

Погода была на удивление теплая и солнечная. Редкие облачка на небе принимали округлую форму, и в каждом мне виделось лицо Игоря… Да, может, я и впрямь сошла с ума. Но жить надеждой лучше, чем вовсе не жить. А если бы я верила в то, что происходит сейчас, я бы жить не смогла.

Мы находились на городском кладбище. Гроб уже заколотили и погружали в яму. Все скорбящие, кроме нас с Надькой, подходили к телу прощаться. Некоторые делали это громко, слезно, почти театрально. Игоря многие любили, у него была толпа друзей и знакомых. Даже малочисленные фанаты группы, слушавшие Игоря в клубах, где они выступали, тоже пришли. Вся группа, разумеется, была сегодня здесь. Мы с подругой стояли чуть поодаль ото всех. Разумеется, за оградой, потому что то небольшое пространство внутри нее оккупировали самые близкие, а я себя к таким уже не причисляла.

— Ты посмотри, этот гад ни единым взглядом не одарил меня! Будто и не встречались, — сетовала подруга, источая яд и не отрывая глаз от неподвижно застывшего возле гроба Якова, гитариста группы.

— Почему люди на меня косятся? — поражалась я вслух, обращаясь в общем-то только к себе самой, но Надька откликнулась. Все-таки могла она о чем-то другом, кроме бывшего, думать!

— Наверно, потому что не подошла к гробу попрощаться. Честно гря, я тож весьма и весьма удивилась. Ксюха, горе тебя совсем скосило. Я знаю, ты не любишь выражать свои чувства прилюдно, но приличия требовали подойти и попрощаться. Неуж ты не понимаешь, что не увидишь его больше никогда? Ой, — тут же осеклась она, — ради бога, прости, Ксю, я не должна была…

— Ничего. Я не сержусь, — ответила я хладнокровно. Просто я доподлинно знала, что увижу его снова, поэтому на слова подруги не сердилась и до слез они меня не пробрали. — Нет, это связано с чем-то еще. Как только мы приехали, вся его семья и друзья воззрились на меня волком.

— Ну, знаешь… Они все не очень-то тебя любят. Ты ведь знала? — испуганно уточнила Надя, побоявшись, что выдала страшную тайну.

— Наверно… Хотя… я не думала, что меня не любят так сильно. Да и вообще… Из-за чего?

— Насколько я знаю, маман часто грила, что ты ему не пара и что он достоин лучшего обращения. И сестрица подливала масла в огонь, хоть вы вроде и подруги, но ваших отношений она не одобрямс. Слышала, как она сказала, что ты думаешь только о себе и что якобы Игорь по твоей вине часто поступал себе во вред. Но я думаю, это оттого, что он не пошел как-то раз на ее дэрэ, потому что к тебе должен был прийти мастер, а ты боялась принимать постороннего мужчину в квартире одна.

— Да, но я просто попросила Игоря присутствовать, я его не заставляла! — оживленно начала защищаться я, вспоминая ту давнюю ссору с Эльвирой. — К тому же, я не думала, что это настолько затянется. А он мог уйти, чтобы поздравить сестру, в любой момент.

— Он не мог, — с игривой хитрецой в голосе, совершенно недопустимой на похоронах, заявила Надежда. — Ты же знаешь, он слушался тебя, словно раб. Он выполнил бы твою просьбу, даже если пришлось бы пропустить собственный день рождения. А уж сравнивать с сестрой — ты всегда была ему дороже. Она это понимала, потому и злилась.

Я немного помолчала, обдумывая услышанные слова. Потом спросила:

— Надя, как ты думаешь… Я вела себя как стерва? — И впервые посмотрела на нее, оторвавшись от движущихся лопат впереди.

Та помолчала, приглаживая ежик коротких светлых волос, затем пожала плечами.

— Ты же знаешь, мы в этом схожи. Я тож не понимаю отчаявшихся баб, которые сами вешаются на мужиков и сдувают с них пылинки, боясь, что нового они уже никогда не найдут, что этот мужик — последняя их надежда на счастье. Мне они противны, мне их жалко. Это слабые люди, которые категорически себя не любят. Я-то уверена, что нового мужика завсегда найду, я знаю себе цену. И считаю, что это мужик должен бегать за мной, а не я за ним. Так что… Насчет стерв… Надо быть стервами, иначе мужчине не захочется завоевывать тебя снова и снова, ему станет скучно. Посмотри на этих жалких подлиз — долго у них мужчины задерживаются? Вот. А ради нас они жизнь готовы отдать. — Она покосилась на копающих и, вытаращив глаза, поспешно добавила: — Ой, то есть фигурально выражаясь, я хотела сказать…

— Я поняла, — кивнула я. — Но где та грань, за которую переступать не надо? Когда неприступность и чувство собственного достоинства становятся обычным мерзким гипертрофированным эгоизмом? Я знаю, что обращалась с ним плохо, но, может быть, я слишком плохо с ним обращалась?

Надя пожала плечами.

— Не зна. Твой Игорь не похож на тех козлов, с которыми я встречалась. Вероятно, он заслуживал чего-то лучшего. Но зачем сейчас себе душу рвать? Отпусти это. Не думай.

Апофеоз всеобщей нелюбви ко мне настал, когда в квартире на поминках я прошла на кухню, собираясь помочь его матери накрыть на стол, однако меня оттуда буквально выгнали. Разозлившись, я схватила Надьку под руку и увела из квартиры. Мы немного прогулялись, пообедали в кафе, а к пяти часам я привалила на работу.

Босс встретил меня с распростертыми объятиями. Я подписала переводную, в которой стояла заоблачная цифра моего нового оклада, но это меня уже не могло порадовать. Все мои мысли занимал Игорь. Работать я в таком состоянии не могла и через пару часов ушла. Но домой я не торопилась. Влезла в автобус и проследовала по вчерашнему маршруту.

Виталик удивился, увидев меня на пороге.

— Проходи, проходи… Мне позавчера не понравился твой голос. У тебя неприятности?

— Мой голос… по телефону? — уточнила я.

— Ну да.

Отлично. Это как раз подтверждало мою теорию.

Мы прошли в комнату и устроились на диване. По телевизору транслировали передачу про НЛО.

— Будешь смотреть? Только началось.

— Давай, — смиренно кивнула я.

На рекламе, начавшейся через пару минут, Виталик стукнул себя по лбу, что-то вспомнив важное.

— Вот что я хотел тебе рассказать! Представляешь, вчера статью такую прочитал…

— Знаю, про Новую планету что-то там.

— Откуда ты знаешь?! — изумился Виталий Витальевич моим телепатическим способностям.

— Об этом и я хотела с тобой поговорить.

— О чем?

Я посмотрела внимательно в его темно-синие глаза. Мой добрый друг, верный, старый, надежный, с которым был съеден не один пуд соли. Мы знакомы с детства. Что, если я его сейчас потеряю?

— Есть хоть малейшая вероятность, что ты мне поверишь? — спросила тихо с намеком на драматичность.

— Ты меня пугаешь. Что случилось?

— Понимаешь… Я попала в почти сказочную обстановку. Только приятного здесь мало, так что это, скорее, антисказка. Но не менее волшебная. Несколько дней назад я стала проживать две разные жизни. Через день. То есть, понимаешь, первый день — у меня все так-то, следующий — все по-другому, третий — опять как в первом. И эти жизни идут параллельно, от меня не завися. Я участвую в каждой из них ровно на пятьдесят процентов, потому что, пока я нахожусь в жизни № 1, кто-то вместо меня проживает день в жизни № 2. И когда на следующий день я попадаю в жизнь № 2, то предыдущего дня вообще не знаю! Не имею представления, что я там делала и как себя вела… Но люди при этом не замечают моих преобразований! Возможно, даже общаются со мной, а я ни сном ни духом!

— Потому что находишься в другой жизни…

— Именно! — Я так обрадовалась поначалу, что Виталик мне поверил и так быстро разобрался во всем, однако уже через секунду… раздался хохот! Он потешался надо мной самым наглым образом!

— Это отличный момент для фантастической статьи! Или рассказа! Можно что-нибудь такое сочинить… То есть ты решила стать писательницей, да? — подмигнули мне в отвратительнейшей манере.

— Да нет же! Это правда! — Виталик продолжал ржать. — Ну я так и знала, что ты мне не поверишь!

— А ты бы поверила в такое? — разумно заметил друг. — Что за бред? Живешь через день в разных жизнях… До такого и Шекли бы не додумался. И Спилберг бы не снял.

— Но это правда, увы.

— Просыпаешься в новой жизни… — бубнил себе под нос Виталий, причмокивая и ухмыляясь собственным мыслям. Видимо, сама идея показалась ему занимательной. — Через день… А почему жизней не три и не четыре? А лучше бы семь, а? Чтобы не запутаться. А так по дням недели! Понедельничная, вторничная, средная жизнь, четверговая…

— Фиговая! — выдала я в рифму. — Смейся, смейся… Я вот сама не знаю, как не запутаться! Один раз уже пришла на работу, с которой меня уволили! А до этого пришла — думала за вещами — а меня повысили! Вот такие пироги.

— Повысили? Занятно. В одной жизни уволили, а в другой повысили? Слушай, я знаю, что с тобой происходит!

Я сморщилась:

— Только не говори, что я тронулась умом после смерти любимого. Ты так утверждал вчера, больше я таких намеков не вынесу…

— Вчера? А мы разве разговаривали вчера?

— Да, я была здесь. Но ты этого не помнишь. Потому что это было в другой жизни.

— Нет-нет, смотри, как все было. Повышение — твоя мечта, верно? Ты ж зациклилась на карьере. Вот тебе вердикт по двум жизням, слушай! — Виталик прочистил горло, а я затаила дыхание, предчувствуя разгадку мучившей меня тайны. Вот ведь знала я, к кому обратиться! Виталик же специалист в таких вопросах. Когда надо разобраться с таинственным и сверхъестественным — это к нему! — Короче, одна из твоих жизней, та, где тебя уволили, это… твоя настоящая жизнь!

— Обрадовал…

— Подожди, слушай дальше. А та, вторая, где тебя повысили, где ты исполнила свою мечту, это… — друг хитро замолчал, глядя мне в глаза и испытывая мое, которое ни к черту уже, терпение.

— Это… — поторопила я, так как играть в интригующего публику ведущего какого-нибудь дурацкого низкопробного шоу была не намерена.

— Это твой сон! Тебе приснилось это, дуреха! Все наши мечты сбываются во сне!

Этого я уже не смогла вынести. Схватила подушку и стала его молотить.

— Ну ладно, ладно, пошутили и хватит! — отобрал у меня подушку и поместил ее себе под спину. — Так что случилось у тебя? Рассказывай. Я готов выслушать.

— Я уже рассказала!

— Так ты продолжаешь настаивать на теории двух жизней?