Лабиринт искажений

Глава 20

Ткачёв не просто вошёл в отдел ГАИ Зареченска, а прошёл на второй этаж, будто бульдозер. Хмель еле поспевал за ним, суя под нос каждому удостоверение сотрудника КГБ.

— Товарищи, вы…

Молоденькая секретарша начальника замерла на полуслове, увидев двух вооруженных странными автоматами, людей.

— Начальник на месте? — спросил её Ткачёв, поправляя на плече оружие.

Девушка тут же кивнула.

— Собери здесь всех инспекторов, — грозно приказал полковник. — Беседовать с ними буду…

И решительно открыл дверь в кабинет начальника.

Поднявшегося ему навстречу начальника ГАИ Зареченска майора Скобцева, Ткачёв отправил в нокдаун прикладом автомата. Хмель тут же прикрыл дверь в кабинет.

Пока Скобцев поднимался с пола, вытирая разбитый нос и жалобно всхлипывая, Ткачёв уселся за стол.

— А теперь рассказывай, майор, какие отношения у тебя были с Гладышевым. Надеюсь, ты понял, за что я тебя еба… ударил.

Хмель хихикнул.

— Кто вы такие?! — Скобцев схватился за трубку телефона, но аппарат разлетелся на мелкие кусочки от точного выстрела агента.

— Послушай, майор. Ты меня не серди! — лицо Ткачёва побагровело. Он вынул удостоверение и ткнул им в глаза Скобцеву. — А вот этот нервный человек, что стоит за моей спиной — сотрудник КГБ. А вот это! — полковник положил на стол раскрытые удостоверения инспекторов ГАИ, участвовавших в перестрелке возле ОКБ. — Документы убитых сотрудников ГАИ города Зареченска. Видишь, там твоя подпись стоит. Но вот дело в том, что эти два инспектора почему-то решили стрелять в меня и сотрудника КГБ. Из автоматов вот с такими же глушителями. А знаешь, что за автоматы? ППС времён Великой Отечественной войны. И я не очень удивлюсь, если эти автоматы использовались во время ограблений инкассаторов…

— Это чушь! — вскрикнул Скобцев.

— Где?! — удивился Ткачёв. — Вот копия протокола осмотра места происшествия…

Он достал несколько листов бумаги и развернул.

— Ознакомься пока, а я с инспекторами поговорю. И это… не хулигань. Оружие дай сюда…

Майор дрожащей рукой вынул свой ТТ из стола. Ткачёв резко забрал оружие.

— Читай, тебе говорю! — и направился к выходу из кабинета. Проходя, сунул пистолет Шмелю:

— Если этот гад дёрнется, то пристрели его, — громко сказал полковник, открывая дверь.

В приёмной уже толпились вызванные секретаршей инспектора. При виде Ткачёва некоторые вздрогнули, а кто-то даже попытался достать оружие.

— Смирно! — крикнул Андрей Викторович. — Я — полковник шестого отдела главного управления МВД СССР Ткачёв. Вот моё удостоверение…

Он грозно посмотрел на притихших ГАИшников.

— Сегодня убили четверых сотрудников ГАИ Зареченска, двух сотрудников уголовного розыска Зареченска, а ещё один в реанимации. И сейчас вы, по моему приказу, как руководителя следственной группы МВД, прочешете весь город и его окрестности. И максимум через час доложите мне, что задержали начальника ГУВД Зареченска полковника Гладышева. На посты при выезде из города передать, чтобы задерживали все машины и досматривали. И если я узнаю, что кто-то из вас филонит, то тому стоит сразу примерить в руках кайло и ватник. Вопросы есть?!

После короткого молчания раздался тихий голос:

— А если задержать Гладышева, то что с ним делать?

— Отвезите в ГУВД, там его запрут в клетку, — ответил Ткачёв и протянул руку секретарше. — Соедините меня с дежурным по ГУВД.

Девушка трясущимися пальцами набрала номер и подала трубку Андрею Викторовичу.

— Дежурный?! Говорит полковник Ткачёв. Гладышев не появлялся в управлении? Короче, если появится, то посади его в камеру до моего приезда. Разрешение на арест прокурор выписал. Ты понял меня? Всё, отбой!

И отдав трубку секретарше, спросил инспекторов:

— Ещё вопросы?

Вместо ответа раздался выстрел и звон стекла в кабинете Скобцева. Секретарша упала в обморок, а инспектора нервно зашевелились. Тут дверь кабинета открылась, и вышел Хмель, разглядывая майорский ТТ.

— Прости, Андрей, но этот засранец хотел выпрыгнуть в окно… плохо получилось…

— Твою же мать! — прошипел Ткачёв и прикрикнул на ГАИшников. — Чего встали истуканами?!

Инспектора, толкаясь, заспешили покинуть приёмную.

— Девочку в чувство приведи, — полковник показал Хмелю на секретаршу. — А пистолет вложи майору в руку. Он не вывалился через окно наружу?

— Нет. В кабинете разлегся. Вот что за оружие у ГАИшников? Целился в ногу, а попал в голову…

— Дима, что ты натворил?!

Второй секретарь горкома Зареченска ходил кругами по комнате. Гладышев ему позвонил в горком с полчаса назад с дачи, и тесть примчался тут же. Дача второго секретаря стояла с краю элитного посёлка и не выделялась помпезностью. Второй секретарь, хоть и был карьеристом, но строго соответствовал требованиям системы — второй секретарь не мог красть больше, чем первый. Это каралось так строго, что никто никогда и не думал рисковать.

Полковник сидел за столом. Его руки тряслись сильнее, чем у алкоголика после жуткого запоя, а тесть ходил кругами и твердил одно и то же.

— Вот что теперь делать?! Ты же подставил и меня, и Ирку, и Козырева! Что ты натворил?!

Диме надоело слушать причитания тестя. Он понял, что в этой жизни ему никто завидовать не будет. Ему вдруг показалось, что вся его жизнь, будто какой-то сон. Кошмарный и длинный. И проснуться вроде надо, да и сна уже нет. Остается только бежать. Бежать быстро и туда, где его никто не знает. Паспорт у него есть, деньги тоже.

— Ладно, Дима, только ради своей дочери, — тесть остановился. — Я могу спрятать тебя в одном месте. Посидишь там месяц другой, пока всё не уляжется. А что? Потерпишь… Потом отправлю тебя к своему знакомому — мы вместе в институте учились. Устроишься к нему персональным водителем. Я похлопочу… Обживешься, а потом и Ирка к тебе приедет, всё не один будешь.

Елейный голос второго секретаря убаюкал Гладышева, и он уже хотел кивнуть в знак согласия.

— Только, Дима… Ты мне свои архивы-то отдай. Договорились?

Это была ошибка. Тесть мог знать о собранном компромате только от Ирки. Гладышев понял, что жена сдала его своему отцу. Но никто не знал, где Дима прячет документы.

— Нет, — жестко отрезал Гладышев. Потом резко встал и достал пистолет с длинным цилиндром глушителя. Направил в мигающие глаза тестя.

— Дима?! — пролепетал второй секретарь, и тут же, грохоча, упал с простреленной головой.

Теперь будущее Димы Гладышева обрело четкие черты — постоянно скрываться. Но это была ерунда по сравнению с тюрьмой или со смертной казнью. Зависть?! Да кому она теперь нужна! Теперь только вырваться из этого лабиринта и раствориться на просторах. Да кто его найдёт под другим именем? Можно отрастить усы и бороду, очки нацепить и всё — нет Димы Гладышева. Пропал он. А пистолет выбросить где-нибудь с моста в реку. А где пересидеть пару месяцев, Дима и сам знает.

Так. Теперь быстро переодеться и в путь. Машину тестя взять и околицами выскочить за город, уж тропку он знает…

— А ты куда собрался, полковник?

Гладышев не просто вздрогнул, а содрогнулся всем телом — голос этого человека никогда не предвещал ничего хорошего.

— Я..

Раздался хлопок и пуля раздробила Диме колено. Он упал на пол и закричать не смог — рука в перчатке жестко закрыла ему рот, а что-то твердое надавило на рану так, что потемнело в глазах и парализовало тело от боли.

— Знаешь, полковник, мне совершенно всё равно то, о чём ты сейчас думаешь. Но ты меня обманул. И обманул очень подло. Сначала я тебе поверил, когда ты оклеветал Цыгана. Но бог с ним, он мне был уже не нужен. Потом я разрешил тебе убить… Елену Петровну. Впрочем, хрен с ней — она заигралась и на неё уже выходили милиционеры. Потом ты грохнул таксиста, но при этом потерял пистолет. Но почему ты меня не предупредил, что Ткачёв устроил засаду? И что везли не деньги, а сумку набитую рваными и старыми обоями?!

На рану надавило так, что Гладышев чуть не потерял сознание от боли.

— Не, не… Ты не отключайся. Это ещё не всё. Теперь я узнаю, что ты собирал на всех компромат. Но уже никого нет, понимаешь? Ткачёв со свей командой всех убил. Остался только ты и я. А ты как-то незаметно решил слинять. А что там у тебя?

Рука в перчатке полезла в карман к Диме и выудила паспорт.

— Посмотрим, кто здесь… Ба! Адамов Игорь Витальевич. Что, больно?

Гладышев пытался выдохнуть — да, но только хватал воздух губами, как рыба.

— Давай так, полковник, я тебе возвращаю твой новый паспорт и не забираю деньги. Катись ко всем чертям. Я тебе даже укол сделаю, чтобы ты боль не чувствовал полдня. Сядешь в машину своего убиенного тестя, и вали… Но, взамен, ты мне скажешь, куда дел свои материалы. Я просто проверю их — нет ли там моей физиономии. И не просто проверю, а ты поедешь со мной. Ну, что? Делать укол?

— Да, — еле слышно подтвердил Гладышев. Боль он терпеть не мог физически. Никакую.

— Тогда говори, где спрятал.

— Сначала… сначала укол, — пытался торговаться Дима, но безуспешно — боль пронзила тело в очередной раз. — Всё, всё… тайник в погребе на Иркиной даче. За банками с вареньем…

— Ключи от дачи?

— В кармане шинели…

Рука пошарила в кармане и вытащила связку ключей.

— Ну, вот…

Раздался хлопок и звяканье стреляной гильзы по полу. Гладышев почувствовал нестерпимую и удушающую боль, и чувствовал её ещё долгую минуту.

Рука в перчатке положила паспорт ему в карман, потом вложила пистолет в мертвую ладонь второго секретаря. Пистолет Гладышева был положен уже в его мёртвую ладонь.

— Тесть с зятем не поделили большие деньги…

Для пущей убедительности была разорвана пачка сторублёвок и купюры разбросаны по полу.

— Теперь в горком? — попытался уточнить Хмель, когда они с полковником вышли из здания ГАИ.

— Нет, — на ходу поменял план Ткачёв. — Едем в морг.

— Зачем?

— Осмотрим убитых тобой и моими коллегами агентов иностранных спецслужб.

— Ты тоже принимал участие…

— Хмель, не спорь! Правда, я не знаю, где в этом городе морг. Давай спросим?

Полковник остановил пробегающего мимо инспектора ГАИ.

— Сержант, не подскажете где тут у вас морг?

Инспектор от такого вопроса чуть не свалился без чувств.

— Улица Лазо, дом три, — отчеканил он и припустил обратно в здание.

— Ты знаешь, где это? — Ткачёв взглянул на Хмеля, выпучив глаза.

Агент потерял терпение.

— Андрей, хватит уже паясничать. Или ты с ума сходишь?

— А как тут не сойти с ума?! За четыре дня я навидался трупов больше, чем за всю свою прошедшую жизнь. Настрелялся вдоволь, потерял оперов, ставших мне близкими друзьями и застрелил женщину, которая мне нравилась и меня кормила… И тебя тоже, между прочим. А ещё — всё руководство этого города можно смело посадить. Начальник ГУВД в бегах, начальник ГАИ … ну, это опустим, а на первого и второго секретаря горкома партии столько материала, что Феликса Идмундовича, наверное, в гробу перевернуло! Руководитель закрытого ОКБ бросается на меня с заточкой! И это я ещё про прокурора города не говорю, который наглым образом порвал в клочья моё служебное донесение. Это что за город такой?! Это я в какую страну попал? В страну победившего социализма?!