Учитель плавания

Собачья упряжка

Было пять часов вечера. Над рабочим посёлком цементного завода бушевал буран. Отчаянно болтались фонари на столбах. При их прыгающем свете было видно, как белыми извивающимися хвостами сметается снег с крыш домов, как сливаются эти хвосты с белыми клубами, летящими с неба, и со снежными смерчами, вздымающимися с земли, и как всё это мчится вдоль улицы, свистя и завывая.

Прохожие шагали согнувшись, спрятав головы в воротники, сунув руки в рукава.

Только двенадцатилетний Петя Зацепкин вёл себя иначе. Он шёл не по тротуару, а по сплошь заметённой мостовой, шёл против ветра, не пряча рук в карманы, высоко держа голову. Худощавая физиономия его выглядела сурово и решительно. Когда ветер достигал особенной силы, Петя сжимал зубы и ускорял шаги. Лицо его принимало уже не суровое, а прямо свирепое выражение.

Петя был сегодня на новогоднем утреннике в школе, где присутствовал в качестве гостя приехавший в отпуск штурман полярной авиации Семён Григорьевич Бакланов. Петя и раньше увлекался книгами об Арктике. Теперь же, повидав настоящего, живого полярника, услышав его рассказы о полётах над Ледовитым океаном, о длинных переходах на собачьих упряжках, о работе метеорологов, ведущих свои наблюдения при девятибалльном шторме, Петя окончательно решил: он будет заниматься гимнастикой по утрам, обливаться холодной водой, ходить на лыжах — словом, делать всё, чтобы подготовить себя к работе в суровых условиях Арктики. Когда под вечер разыгрался буран, Петя решил, что это прекрасный случай проверить свою выносливость, своё бесстрашие перед лицом стихии.

Ему представлялось, что вьюга метёт не среди домов посёлка, а среди ледяных торосов и что он сам не ученик пятого класса Петя, а известный исследователь Севера Пётр Сергеевич Зацепкин, идущий с группой товарищей, с несколькими собачьими упряжками на помощь потерпевшему аварию и затерявшемуся во льдах самолёту. Все полярные радиостанции ждут сообщений от «партии Зацепкина», а его сообщения лаконичны и полны сурового мужества: «Пурга усилилась. Точка. Лица у всех обморожены. Точка. Половина собак околела. Точка. Продолжаем двигаться вперед на помощь пострадавшим лётчикам. Точка».

Вдруг Петя очнулся от своих мечтаний. Навстречу ему сквозь крутящуюся снежную пелену быстро шли два человека. Ростом каждый был не больше Пети. Один был одет в длинный тулуп — по нему Петя узнал своего одноклассника Пантелея; другой походил на большой чёрный шар, к которому приделали ноги в валенках. Петя догадался, что это Валерка, одетый в свою чёрную куртку из пышного козьего меха.

— Петька, мы к тебе! Дело есть: давай собак дрессировать! — прокричал Валерка.

— Зачем? — крикнул Петя, пожимая протянутую Валеркой руку.

— В сани запряжём. Экспедицию устроим. На собачьей упряжке. Хочешь?

Только сейчас Петя понял, в чём дело.

— Хочу, — сказал он. — Идёмте ко мне, обсудим.

Через несколько минут все трое, отряхнув с себя снег и сняв верхнюю одежду, уселись за накрытым клеёнкой столом в одной из комнат Петиной квартиры.

— Слушай, — заговорил Валерка, взобравшись с коленками на стул и наваливаясь животом на стол. — У тебя Шайтан, у меня Леди. А у Пантелея целых две собаки. Верно, Панька?

— Ага, — подтвердил тот. — Вот такие кобели!

— Слушай дальше, — продолжал Валерка. — Берём обыкновенные сани и приделываем к ним лыжи — вот тебе и нарты. Упряжь делаем из брезентовых ремней… Каникулы только что начались. Неделю обучаем собак, а потом — в экспедицию.

— А куда в экспедицию?

— Куда? В Соколовку!

Валерка сказал «в Соколовку» таким тоном, словно эта деревня находилась где-нибудь на Чукотке. На самом же деле от города до Соколовки было около девяти километров, если ехать просёлком. В Соколовке жила и работала учительницей Петина бабушка, были там родственники и у Валерки с Пантелеем. Петя пожал плечами:

— А что интересного в Соколовке? И так почти каждое воскресенье туда ездим.

— «Что интересного»! — передразнил Валерка. — Не в Соколовке дело, а в том, как мы туда пойдём. Мы туда не по просёлку пойдём, а напрямик через поле, по глубокому снегу, как в настоящей Арктике. Один будет впереди на лыжах идти, дорогу прокладывать, а двое — сзади на нартах ехать по очереди. В середине пути привал устроим и даже пищу на спиртовке приготовим из мороженого мяса.

— Спиртовки, небось, не достать, — заметил Пантелей.

— Ну, не спиртовку, так керосинку возьмём, — сказал Валерка. — Я возьму. У нас старая есть.

Петя выпрямился на стуле, посмотрел на Валерку, на Пантелея.

— То-ва-ри-щи, — отчеканил он значительным тоном, — это здорово! Это знаете какая будет тренировка!..

— А ты думал что? Не хуже, чем где-нибудь на Новой Земле. Мы с собой нарочно одну пару лыж возьмём — дорогу прокладывать. Разразится буран или выбьются из сил собаки — как хочешь, так и спасайся. Тут уж если слаб, значит всё, конец тебе придёт.

— Как бы только родители не узнали! — сказал Пантелей.

— А откуда они узнают? Мы скажем, что поехали по просёлку своих навестить, а сами, как выедем за город, свернём в сторону — и полем!

Выл ветер в трубе. Вздрагивали стёкла в окнах. Стучала неплотно пригнанной щеколдой калитка во дворе. Петя прислушался к этим звукам и вообразил себя мужественным и опытным начальником опасной экспедиции — начальником, которому доверена судьба его товарищей, Валерки и Пантелея.

Стоя возле стола, он постучал по нему указательным пальцем:

— Имейте в виду, товарищи, путь будет опасный! Пройти на собаках по глубокому снегу такое расстояние — это вам не шуточки.

Валерка ходил по комнате, сунув пальцы за пояс брюк.

— Распределяю обязанности, — сказал он чётким командирским голосом. — С завтрашнего утра мы с Пантелеем делаем нарты, а Петька готовит упряжь. Послезавтра начинаем тренировать собак. Ясно?

Петя неприязненно покосился на Валерку: «Чего Валерка изображает из себя командира какого-то!» Он пренебрежительно усмехнулся:

— Насчёт упряжи — это, милый мой, всякий ребёнок знает. Нам надо так, товарищи, подготовиться, чтобы каждую мелочь учесть. Имейте в виду, товарищи, нам такие опасности могут встретиться, что…

— Давай бери бумагу и пиши, — прервал его Валерка. — Список пиши. Чего брать с собой в дорогу.

Петя и сам было хотел сказать, что нужно составить подробный список необходимого снаряжения, но, услышав приказание Валерки, возразил:

— Не в списке, товарищи, дело. Нам, дорогие товарищи, надо вот что придумать: во-первых, что мы будем делать, если разразится буран, во-вторых…

— Довольно болтать! — сказал Валерка, кладя перед Петей бумагу и карандаш. — Пиши!

Петя заложил руки за спину и уставился на Валерку:

— Чего ты тут, Валерка, командуешь? Ты что, командир?

— А чего ты всё болтаешь? Надо дело делать, а он всё болтает да болтает! Давай пиши!

— А я вот принципиально не буду писать! Принципиально не буду! И нечего тебе командовать. Нос не дорос.

Валерка пригнул голову и ссутулил плечи.

— Ты потише с носом-то! — сказал он, глядя на Петю исподлобья. — Я вот тебе покажу нос!

Петя вытянулся в струнку и даже привстал на цыпочки.

— А что ты мне сделаешь? Что ты сделаешь? — зачастил он пискливой скороговоркой.

Пантелей беспокойно вертел белобрысой головой:

— Ребята, ребята, ну чего вы там! Ребята, ну хватит! Ребята, чего вы, в самом деле?

— А чего он: «Нос не дорос»!

— А зачем Валерка командует? «Пиши да пиши»! Принципиально не буду.

— Ну, ребята, ладно вам, — говорил Пантелей. — Ну, давайте я буду список писать. Ведь поссоритесь, так вся экспедиция развалится. Ну, чего писать? А, ребята, чего писать?

Валерка сел на стул боком к столу:

— Нарты пиши и упряжь, — сказал он угрюмо, глядя куда-то в угол комнаты. — Потом керосинку пиши.

— Для керосинки керосин нужен, — не глядя на Валерку, сказал Петя. — Литра полтора.

— Пиши: керосину полтора литра, — проворчал Валерка.

Пантелей прилежно писал, склонив голову набок. Через десять минут ребята забыли о ссоре. * * *

Поздно вечером Петя рассказал отцу и матери о затее с собачьей упряжкой. Он умолчал только о намерении ребят ехать в Соколовку целиной — сказал, что поедут по дороге.

Упряжь и сани готовили два дня. На третий день Петя вскочил в семь часов утра и сразу начал одеваться. Они с Валеркой и Пантелеем выбрали для обучения собак самое укромное место и решили прийти туда затемно, чтобы их не заметил кто-нибудь из поселковых ребят.

«Если хоть один мальчишка узнает, — сказал вчера Валерка, — вот увидите, со всего посёлка сбегутся. Какая там тренировка!»

«И ещё за нами в экспедицию увяжутся! — добавил Пантелей. — На лыжах пойдут провожать. Тогда никаких опасностей и трудностей не получится».

Только-только начинало светать, когда Петя вышел во двор. Небо было затянуто облаками, и мороз был совсем маленький. Из конуры вылез Шайтан и остановился перед Петей, позёвывая, потягиваясь и виляя чёрным косматым хвостом. Петя привязал к ошейнику кусок шпагата и повёл Шайтана на улицу.

Он благополучно, не встретив знакомых ребят, добрался до маленькой речки, огибавшей окраину посёлка. Противоположный берег речки был покрыт голыми кустами, сизыми от осевшего на них инея, а по льду реки тянулась санная дорога. Петя с Шайтаном спустился на лёд, прошёл по дороге сотню метров влево, затем свернул направо, в маленький овражек, склоны которого тоже были покрыты кустами. Здесь, на утоптанном снегу, стояли простые деревянные санки с приделанными к полозьям лыжами; возле санок переминались с ноги на ногу Валерка в своей шарообразной куртке и Пантелей в тулупе до пят. Валерка держал на поводке криволапую, приземистую и жирную собаку Леди. Пантелей привёл двух здоровых рыжих псов с глупыми глазами. Одного из них звали Бандит, а другого — Полкан.

Ребята поздоровались, поговорили минут пять об опасностях и трудностях будущей экспедиции, затем Петя сказал:

— Ну-с, приступим?

Уже рассвело. Было очень тихо. В воздухе плавали редкие снежинки.

Валерка расправил на снегу упряжь. Она состояла из длинного ремня, прикреплённого к санкам, и четырёх шлеек, привязанных к ремню попарно: две спереди, две сзади. Каждая шлейка была устроена так, что могла охватывать грудь, бока — и спину собаки.

— Давай запрягай, — сказал Валерка.

Пантелей взял подмышки Бандита и поволок его к нарте. Бандит, почуяв недоброе, прижал уши и упёрся всеми четырьмя лапами. Когда же хозяин всё-таки запряг его, он завизжал и начал метаться по оврагу.

— Петька, держи нарты! — крикнул Пантелей. — Я Полкана сейчас…

Петя одной рукой вцепился в санки, а другой продолжал держать шпагатик, привязанный к ошейнику Шайтана. Полкан оказал сопротивление ещё более яростное, чем Бандит, а когда Валерка принялся запрягать Леди, началась такая кутерьма, что, наверно, в посёлке стало слышно. Бандит и Полкан с воем бросались то в одну, то в другую сторону, так что Пете и Пантелею пришлось лечь на землю, чтобы удержать сани. Леди верещала и цапала Валерке руки. Видя это, Пантелей кричал:

— За морду её держи! За морду! А то укусит!