Кумуш-Тау — алые снега

Охотники за змеями

Мать Димки Лямина, известного в переулке под прозвищем Димка-Дракон, мыла окна. Протирала их бумагой, не жалея рук, что называется, с душой. Стекло пронзительно, как дерущиеся коты, вскрикивало. Увлеченной делом хозяйке почудилось, что стекло довольно явственно провизжало: «Соседка! Соседка! Соседка!» Но так как было это ни с чем не сообразно, Авдотья Петровна занятия своего не прервала.

Тогда в дверь бурно заколошматили. Хозяйка рассердилась:

— Да открыто у нас, кто там разгремелся?

Глянула назад вполоборота — и старенький табурет заплясал под ногами: прямо на нее, отчаянно корчась, по воздуху надвигалась змея.

— Опять твои штучки, Димка? — мать, слетев с табурета, решительно намахнулась мокрой тряпкой.

— Вот и я думаю: ваш, кровный, с приятелями орудует, дорогая, — пропел, промурлыкал разъехидственный голос. В дверь просунулась по-домашнему непричесанная голова. Глазки прищурены, словно соседка собралась стрелять в цель. Рот у нее сделался щелочкой, вроде отверстия копилки:

— И я вот еще что скажу. Кончилось мое терпенье, все нервы измочалил ваш сыночек. Предупреждаю: иду за участковым. Какая от него выйдет резолюция...

Голова исчезла. Скрылась и змея — соседка несла ее в далеко отставленной руке, зажав угольными щипцами.

Тут уж было не до мытья. Авдотья Петровна вышла во двор. За домом — сараи, деревья. А над забором — вечная картина — рядком торчат любопытные носы. И разговоры обычные:

— Спорим: меня змея укусит, а я не умру! Стяну то место шнурком — и порядок!

— Да, а знаешь, как тянуть надо! Как домкрат!

От таких слов у Авдотьи Петровны сердце закатилось в неизвестные области. Едва выговорила:

— Димку моего не видали?

Мальчишки, на всякий случай, дробью ссыпались на соседний двор. Один успел пискнуть:

— Димка с Викой к мяснику побежали! У них сорокопут голодный!

Мать, едва накинув платок, устремилась к базару. Мало им змей, еще сорокопута придумали. Надо же!