По ту сторону бездны

– Нам обязательно ехать в этот далекий Смарагдиус? Может, Сентария сама приедет? Я только что поел, и меня может укачать в дороге.

– Ничего страшного, – безапелляционно заявила Луна. – Зато немного растрясешь жирок с боков.

– Это у кого жирок? У меня? Как ты несправедлива! Я молодой и растущий организм, находящийся в самой лучшей форме. Да я… Да я… Да я, если хочешь, прямо сейчас превращусь в Лунфича и быстрее ветра доставлю тебя в Смарагдиус, – выпалил хранитель и тут же прикусил язык.

Если честно, ему совсем не хотелось превращаться в Лунфича и тем более куда-то лететь. Это же надо махать крыльями, да еще и тащить на себе подопечную, и все это после такого плотного завтрака. Уж лучше он сладко поспит в сумке в образе Фиччика.

– Правда?! – обрадовалась Луна и взглянула на него с такой надеждой и благодарностью, что Фиччик понял: дела его плохи. – Я видела, сколько ты слопал за столом, и не стала тебя просить. После такого пиршества, наверное, тяжело куда-то лететь.

«Еще бы!» – подумал Фиччик и немного воспрянул духом.

Луна самая чуткая и понимающая подопечная во всем Драгомире. Конечно же, она поймет, что объевшийся Фиччик и Лунфич – это два несовместимых понятия.

– Но раз ты сам предлагаешь, – продолжала между тем «чуткая и понимающая», – то я не откажусь!

Луна побежала по ступеням еще быстрее, торопясь спуститься на ровную площадку, чтобы Фиччик мог перевоплотиться.

Хранитель, мгновенно похоронивший все надежды на сладкий сон, совсем поник.

– Спасибо тебе, Фиччик, миленький, так я увижу Сентарию еще раньше, а я ужасно соскучилась.

Фиччик горько вздохнул и, подволакивая крылья, поспешил за Луной.

«Язык мой – враг мой», – философски думал он.

Потом ему пришла в голову блестящая идея.

– А как же Джемма? – вскричал Фиччик. – Она столько времени стоит в конюшне, ей просто необходимо размяться. Она обидится, когда узнает, что мы отправились в Смарагдиус без нее!

– Ничего, – отмахнулась Луна, – Джемма все поймет. Ну давай, мой хороший, превращайся скорей, и полетели.

Фиччик вздохнул еще тяжелее и, проклиная две последние булочки, которые не зря показались ему лишними, тихо прошептал: «Лунфич».

Тут же по телу пробежала уже ставшая привычной горячая волна, и огромный Лунфич предстал перед подопечной. Луна, не теряя ни секунды, взобралась на его спину. Лунфич громко икнул. Птицы, облюбовавшие глицинии, что росли в бывшей цветочной арке, возмущенно крича, слетели с гнезд. Но Лунфич не обратил на них никакого внимания, он взмахнул крыльями и взлетел, взяв курс на запад, в обожаемый Луной Смарагдиус.

Летя вдоль зеленой дороги, Луна увидела Эгирина, возвращавшегося домой на изумрудном коне. Он был совсем один, даже без обычного сопровождения. Повинуясь интуиции, девушка прошептала Лунфичу на ухо:

– Смотри! Там, внизу, Эгирин. Давай спустимся. Я попробую с ним поговорить.

Лунфич качнул головой в знак согласия и стал кругами снижаться. Эгирин, увидев его тень, поднял голову и остановил лошадь, наблюдая за тем, как отяжелевший хранитель не совсем изящно приземляется на небольшой полянке. Едва дождавшись, когда Луна слезет с его спины, он немедленно превратился в Фиччика и с глубоким вздохом облегчения растянулся на мягкой траве животом вверх. Коварная Чиру тут же затанцевала вокруг, периодически тыкая его кулачком в бок. Но хранитель не поддавался на провокации и лишь слабо похрюкивал в ответ. Булочки требовали немедленного отдыха, чтобы начать процесс пищеварения.

– Что-то случилось? – встревоженно спросил Эгирин. – Что-то с дедом и тебя послали за мной?

Луна мысленно отругала себя, поняв, что ее появление выглядело несколько странным и напугало Эгирина.

– Нет, нет, что ты, – поспешила она успокоить его. – Я лену в Смарагдиус к Сентарии.

– Одна? – изумился Эгирин.

– Да! Анита освободила меня. Всего лишь несколькими словами поставила Аметрина на место.

– Интересно, как она умудрилась это сделать?

– Все просто. – Луна кратко пересказала их разговор и тут же без всякого перехода добавила: – Ты обижаешься на меня?

– За что? – удивился Эгирин. – За твое неожиданное появление? Ну что ты. Совсем нет.

– Я не об этом. Я имею в виду, из-за Аметрина, – неловко пробормотала девушка, чувствуя, как краска смущения начинает заливать ее щеки.

– Смотри, там кто-то едет, – вместо ответа пробормотал Эгирин и приставил руку ко лбу, чтобы лучше разглядеть.

Луна обернулась. Действительно, в их сторону кто-то несся на приличной скорости, поднимая клубы пыли.

– Интересно, кто это так спешит? – удивилась девушка.

– Я, кажется, знаю кто, – грустно ответил Эгирин. – Вот и твоя персональная охрана подоспела… А ты сказала, что одна…

– Но я действительно была одна, – пробормотала девушка. – Он должен был уехать к себе в Гарнетус и готовиться к поединкам…

– Ну-ну…

Луна хотела запальчиво возразить, чувствуя, как слезы навернулись ей на глаза, но не успела: перед ними остановился огненный конь, на котором восседал раскрасневшийся Аметрин.

– Не успел я уйти, как ты начала совершать неразумные поступки. Ну как же так, Луна? – налетел он на нее. – Хорошо, что я задержался на конюшне и не уехал сразу.

Луна едва сдержалась, чтобы не затопать ногами, вновь услышав ненавистное слово «неразумно», но не успела ничего сказать, как Эгирин встал между ними.

– Может, она сама будет решать, когда и куда ей ехать?

– Что значит сама? Она не может разъезжать одна! Книги еще не уничтожены, а значит, рано или поздно попытаются напасть.

– Как? Из Валоремии? О чем ты говоришь, Аметрин? Оттуда нет выхода!

– Так уж и нет?! Никто не знает наверняка.

– Если бы книги могли, то мы бы о них уже услышали. Никакой опасности нет. Хранитель мертв, проводник мертв. Некому им помогать.

– Эгирин, ты заблуждаешься, – тоном старшего брата возразил Аметрин. – Пока жив источник зла, обязательно найдется и исполнитель. Уж кто-кто, а ты должен бы понимать такие очевидные вещи.

Он вновь обернулся к Луне:

– Ты куда собралась? К Сентарии?

Не доверяя голосу, Луна кивнула.

– Тогда садись со мной, я тебя отвезу.

– А может, она не хочет с тобой? – вновь вмешался Эгирин. – Может, хочет побыть одна, без тебя?

– Что значит без меня? А чем я ей мешаю? Ведь я же хочу помочь, – искренне удивился Аметрин.

Эгирин лишь развел руками.

– Друг, тебе нужно взглянуть на все это ее глазами. Ты не прав.

– Не вижу никакой проблемы, – ответил Аметрин. – Я всего лишь беспокоюсь о ней, в отличие от тебя.

– Ну знаешь ли! – воскликнул Эгирин.

Тяжело дыша, они близко подошли друг к другу, в глазах полыхнула ярость. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Так, тихо! – прикрикнула Луна, вставая между ними. – Успокоились! Живо! Не надо мне уже никуда. Я возвращаюсь домой. Фиччик, полетели.

Фиччик, видя такой накал страстей, даже не стал ныть, а беспрекословно превратился в Лунфича. И едва Луна взобралась к нему на спину тут же взлетел, обдав юношей ветром с песком, поднятым с земли. Аметрин, не говоря ни слова, вскочил в седло и поспешил за Лунфичем. Эгирин молча смотрел им вслед.

Луна глотала слезы. Обида так и клокотала в груди. Она не знала, что с этим делать. Как пробиться через глухую стену непонимания? Теперь ясно: даже участие в поединках не помешает Аметрину душить ее заботой и контролировать каждый шаг. Он просто перенесет всю подготовку в Манибион, чтобы не спускать с Луны глаз. Ее поспешный отъезд к Сентарии был ошибкой. Стоило сначала убедиться, что Аметрин уехал. Но что теперь… Уже ничего не изменить. Луна плакала, а ветер ласково сушил ее слезы. Прилетев домой, она спрыгнула с Лунфича и закрылась в комнате, не выйдя даже к ужину, из-за чего Фиччик впал в еще большее уныние, чем его подопечная. Но, понимая ее настроение, молча грустил вместе с ней.