Воровской орден

ОНА СТАЛА ИХ ДОБЫЧЕЙ

— Куда вы меня везете? — рыдала Андреева.

— Тихо! — цыкнул Веселов.

Неожиданно на дороге появился трактор. Андреева сделала глубокий вдох. Она готовилась закричать. Но Ходяков схватил ее сзади за волосы, намотал их на кулак.

Здесь я сделаю попытку понять, зачем эти трое решили напасть на Чичкова. Версия первая: они решили завладеть машиной, разобрать ее на запчасти и выгодно продать. Версия вторая: они решили завладеть не только машиной, но и миловидной женщиной. У Ходя-кова, как мы знаем, был на этот счет кое-какой опыт. Однажды насильник — всегда насильник. Нужен только удобный случай и хоть какая-то надежда на безнаказанность. Судя по дальнейшим его действиям, Веселов тоже смотрел на Андрееву как на добычу.

Но Багров почувствовал, что имеет на нее больше прав. Именно он нанес Чичкову смертельные удары. А значит, он и должен был, по его разумению, решать, что делать с единственной свидетельницей, которая могла подвести его под расстрел.

Подъехали к реке. Багров и Веселов смыли с рук кровь. Допили шампанское. Залезли в багажник, нашли там еще две бутылки. Выпили.

— Ты мне сразу понравилась, — сказал Андреевой Багров. — Хочешь, завтра пойдем в ресторан? А хочешь, я на тебе женюсь?

Поразительно, но эти слова не были пьяным кривлянием.

«Она должна нас успокоить», — сказал Ходяков. Веселов молчал, но всем видом показывал, что он на стороне Ходякова. Багров должен был сделать выбор между «любовью с первого взгляда» и своими представлениями о мужской дружбе. Распивается же бутылка (прямо из горла) целой компанией мужиков. Почему нельзя примерно так же «употребить» одну женщину?

Багров подумал, вздохнул и сказал Андреевой: «В таком случае тебе придется успокоить нас всех».

Андреева понимала, что единственная надежда выжить — тянуть время, искать к стае подонков какой-то подход и ни в коем случае не злить.

Гадко, мерзко, но другого выхода у нее не было. Она их «успокоила». После этого Веселов предложил Багрову выйти из машины. Совещание было бурным. Андреева поняла: решается, жить ей или не жить. Веселов явно требовал ее смерти. «Мое слово — нет!»— сказал Багров.

Только что он жаловался на импотенцию и требовал, чтобы она «успокоила» его в противоестественной форме. И она делала это, догадываясь, что именно он, Багров, убил Чичкова. Как не сообразить, если Веселов прямо сказал, что у него лоб в зеленке. Но стоило убийце и насильнику заявить, что ей, свидетельнице, надо сохранить жизнь, как она стала видеть в нем спасителя.

Багров вывел из леса грузовой мотороллер. «Яс тобой!» — вцепилась в него Андреева. Багров открыл будку: «Ладно. Залезай!» Андреева понимала: самый простой способ избавиться от нее — утопить мотороллер вместе с ней. Но ехать в «Жигулях» с теми, кто требовал ее смерти, она тоже не могла. Она не знала, что делать. «Не трясись. Никогда не трясись за свою жизнь! Она ничего не стоит», — воспитывал ее Багров. Андреева залезла в будку.

На окраине Астрахани ей велели пересесть в машину. В пути Ходяков и Веселов пришли к выводу, что совершают большую ошибку, оставляя ей жизнь. Но прежде Андреева должна была снова доставить им мужские радости.

Они снова делали с ней все, что хотели. Все, что подсказывала им их скотская фантазия.