NWT. Три путешествия по канадской Арктике

17 апреля

С погодой – полный непротык,Куда идем – не знаем сами.Собаки, вывалив язык,Послушно следуют за нами.Здесь путеводней нет звездыЧем эскимосские следы…

Мы снова в пути. Ветерок достаточно умеренный, но в отношении видимости – полная безнадежность. Снежок, температура примерно градусов двадцать.

Сегодня мы покинули гостеприимный Арвиат, распростились с ребятами. Кроме Лонни и Малколма, которым вскоре предстояло возвращение в Черчилл, провожать нас вышла целая толпа местных ребятишек. Естественно, пока мы собирались, собаки неистовствовали и рвались в бой. Им в отличие от нас отдых был, скорее, в нагрузку – так уж устроены ездовые собаки, приученные с самого малого возраста тянуть лямку час за часом, день за днем, а иногда и месяц за месяцем.

Чтобы облегчить продвижение в нужном нам направлении, надо было отыскать накатанную местными охотниками тропу. В том, что она существует, не было никаких сомнений, ибо именно в направлении на запад от поселка раскинулась бескрайняя лесотундра, все еще изобиловавшая дичью. Несмотря на уверения местных охотников, что найти этот след совсем просто, мы нашли его не сразу, и это было не удивительно, учитывая исключительно плохую видимость и полное отсутствие тени и контраста. Вскоре, правда, мы его опять потеряли. Наши блуждания в это утро продолжались достаточно долго.

Я шел все время впереди. Снег очень рыхлый, проваливается даже под лыжами, а там, где кустарник, была просто хрупкая корочка наста и под ним – пустота. Идти было достаточно трудно, и двигались мы медленно, но, что называется, уверенно, а уж собаки наши были, как обычно, на высоте.

В конце концов, уже во второй половине дня, я все-таки вышел на след около старой полуразрушенной иглу и уверенно взял его. При этом, правда, мне пришлось значительно отклониться к северо-западу и даже к северу. След повел нас точно на запад, но метров через сто я его благополучно потерял.

Сегодня очень плох Рекс. Скорее всего, что-то случилось с желудком – он и в Арвиате два дня чувствовал себя неважно: его периодически рвало и он отказывался от еды. Сегодня в упряжке он выступал, скорее, в роли влекомого, чем влекущего, практически не натягивал постромок, еле-еле успевая за остальными собаками. Рвота продолжалась, и, в конце концов, нам пришлось уложить его на нарты Уилла.

Мы не представляли, что с ним делать – казалось, судьба его висит на волоске. Чертовски было жаль его, ведь мы прошли с ним вместе всю Антарктиду, где он показал себя настоящим бойцом. Да и молод он еще – всего четыре года, самый расцвет для ездовой собаки. Нам оставалось только ждать и надеяться, что, может быть, все обойдется.

Потеряв след в очередной раз, я плюнул и пошел на запад по снежному бездорожью. Через некоторое время навстречу мне попался снегоход с санями. Он подрулил ко мне и остановился. На снегоходе сидел эскимос – старенький, но плечистый и уверенный с виду, беззубый, конечно, со сморщенным лицом. За стариком на санях лежало что-то загадочное – очевидно, туша какого-то убитого животного.

«Where are you going?» – спросил меня эскимос. Собак еще видно не было, и ему показалось, наверное, странным увидеть в этих безлюдных краях одинокого лыжника, идущего к тому же в совершенно неверном направлении – в противоположную от поселка сторону. Я ответил: «We are going to the west, where is the track up here?» Его ответ меня немало порадовал: «You are right on that track – just simply follow my route and everything will be well!». Я поклонился этому удивительному следопыту в пояс и пришпорил лыжи, теперь уже более уверенно, так как след эскимосских саней был прекрасно различим на снегу.

Дальше мы без труда нашли дорогу. Благодаря этому дедку мы не сбились с пути и продолжили путешествие в нужном для нас направлении.

Движение по трассе сегодня было очень оживленным. Только мы выехали, как увидели сразу четыре упряжки, которые шли впереди нас. Потом нас несколько раз обгоняли снегоходы, мчащиеся в сторону Арвиата и обратно. При таком обилии самых разнообразных следов, ведущих в разных направлениях, было не удивительно, что до конца дня мы еще несколько раз теряли нужный нам след и вновь его находили.

К вечеру, в очередной раз отыскав след, мы разбили лагерь прямо на нем. На ужин я изготовил жареную оленину. Выяснилось, причем самым наглядным образом, что олень этот пал не своей смертью, а был застрелен – Джон чуть было ни сломал зуб о кусочек свинца, оказавшийся расплющенной пулей, который он демонстративно извлек изо рта. Хорошо еще, что зубы не пострадали.

Эта интересная находка подтвердила, что мясо это можно есть без опасения – олень помер не от дурной болезни. Вчера, когда я разделывал тушу в ванной, этого нельзя было утверждать наверняка, и потому я про себя решил, что буду прожаривать мясо основательно, дабы избежать осложнений. После «детективной» находки Джона можно было немного снизить требования к термической обработке мяса.

Прошли мы сегодня достаточно точно, по карте, на запад километров тридцать, несмотря на то что вышли в 11 часов и много блуждали. Сейчас координаты наши: 61°7′ 30'' с. ш., 94°36′ з. д.

Буквально через 10 минут после того, как я заполз в палатку, к нам неожиданно явился Уилл и без всяких объяснений начал деловито раскапывать наше продовольствие. Так же молча он и ушел, захватив с собой четыре куска сыра, которые не далее как вчера пожертвовал для нашей общей вечеринки. Это напомнило мне известный анекдот времен вьетнамской войны: для выполнения боевого задания бойцу выдавалась граната, которую он по возвращении обязан был вернуть. Так и у нас: полюбовались сыром, входившим, как мы успели заметить, в первую пятерку излюбленных продуктов Уилла, и хватит – сыр должен знать свое место в экспедиции, а этим местом, как нетрудно догадаться, была походная сумка Уилла. Ничего не пропадает бесследно. Все уходит, и все остается на своих местах.

В качестве гарнира у нас была растворимая фасоль, очень напоминавшая мне мое излюбленное грузинское лобио, которое так вкусно готовила мама, когда мы жили в Грузии. День прибавился и довольно заметно – вот уже 9 часов вечера, и все равно светло, без свечей сидим. Все нормально, полегче стало и не так холодно.

Купили в Арвиате галет – теперь, под хруст галет, жить стало веселее. На запад мы собираемся пройти около 150 миль (примерно 240 км) до какого-то озера загадочного, потом оттуда повернем на юг, на Черчилл, если погода будет благоприятствовать.

Связь сегодня была не очень удачной. Марвин пытался что-то сообщить нам, перекрикивая помехи, мы отзывались. Кое-что удалось передать, но не очень много, потому что голод брал свое, и мы хотели быстренько развязаться с этой связью, как всегда.