Том 4. Пьесы 1865-1867

Явление первое

Несмеянов, Брусенин, Цаплин и Тыра стоят против воеводских ворот. Посадские и народ в глубине. Выходят из ворот с посада: земский староста, Смирной и Дружина и становятся у приказной избы, ближе к авансцене; все им кланяются. Из приказной избы выходит бирюч, надевает шапку на длинную палку и поднимает ее вверх; ребятишки окружают его и смотрят ему в глаза, разиня рот.

Голоса

Бирюч идет, бирюч! Снимайте шапки!

Бирюч

Слушайте-послуша́йте, государевы люди, старшие и меньшие и всякого чина люд, от мала и до велика! По великого государи наказу, ведомо вам буди, чтобы вы посадские и уездных всяких чинов люди и сотские, и пятидесятские, и десятские разбойников и татей и смертных убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя не таили и не держали и, имая их, приводили к воеводе. А буде ж вы, посадские и уездных всяких чинов люди и сотские, и пятидесятские, и десятские, забыв страх Божий и не помня душ своих, учнете разбойников и татей и убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя держать и таить и понаровки им чинить; а после того те воры и ведуны в сыску будут мимо вас, и учнут на вас говорить, что вы их знали и воровство за ними ведали, и ведая то их воровство, таили и их укрывали и про них не объявливали, и тем людям, кто таких воров учнет укрывать и у себя держать и воровство их таить, от великого государя быть в смертной казни, безо всякого милосердия, а дворы и животы взяты будут на великого государя бесповоротно и разданы в исцовы иски. (Идет к посаду, дети за ним.)

Тыра

Проваливай подале, мы слыхали!

Брусенин

Не первый раз, не новая новинка!

Цаплин

Мы думали, что свежи, ан всё те же.

Земский староста

Разбойников и татей и убойцев
В посаде нет, разбойничья приезду
Не держим мы; так ни́почто и кликать.

Смирной

Да кличь не кличь, немного проку будет,
Коль не ловить. По селам, по деревням
Разбойники и днем и ночью грабят,
По пустошам становятся станами,
Имать бы их!

Дружина

Твоими бы устами
Да меду пить! А кто имать-то будет?
Стрельцов у нас, людей служилых мало,
Шалыгину и на посаде дела
Довольно есть.

Староста

Ему бы и искать-то.

Смирной

Не до воров ему, поминки любит…
И сысканных-то в люди распускает,
Берет на них и сто рублев, и больше.

Дружина

А я скажу, что воевода сыщик
Лихой у нас. Он девок на посаде
Да по клетям добро как раз разыщет,
Не утаишь.

Смирной

Потянет, так без сыску
И сам отдашь, пустил бы только душу
Покаяться. Терпенья нам не стало!
Чему не быть, а надоть челобитье
Царю писать.

Дружина

Храни Господь, помилуй!
От рук его никто не упасется:
Воров берет из тюрем, научает
Поклепом нас, посадских, обносить.
Ты ничего не ведаешь, не знаешь,
А он по воровской язычной молвке
Берет тебя без сыску и пытает
Без царского указу, – мукой мучит,
Огнем палит.

Смирной

Да с пыток-то поминки
Берет на нас, на выкуп выпускает,
Испродает напрасно.

Дружина

Обижает
Два года нас. Довольно потерпели,
Пора писать и челобитье.

Староста

Слышу
Давно уж я, что надо челобитье
Царю послать, да только разговоры,
А дела нет.

Смирной

Москва нам дорога,
Доймет тебя московской волокитой.

Староста

Ну брат, ау! Коль завязалась драка,
Так не жалей волос. Во что б ни стало,
Уж только бы избыть его от нас:
Московские убытки разверстаем.

Дружина

Пойдем в избу: всем миром потолкуем.
Сберем голов, таможенных, кабацких.

Староста

Он солон им своим примётом, лезет
Во все дела.

Смирной

Да выборных обрать,
Кого в Москву отправить с челобитьем.

Дружина

А кто ж писать?

Староста

Дьячок напишет земский.
Опять бы нам губных.

Смирной

Не Бастрюкова ль?

Староста

Он нам родной, мы сами выбирали,
А воевод невесть откуда шлют.

Дружина

Да мало ль что: мы жили за губными,
Чего бы нам, и умирать не надо;
Так ссорились да воевод просили.

Староста

Теперь и близко локоть – не укусишь.
Ты подожди, еще губных мы вспомним
И всплачемся об них, да поздно будет.

Уходят на посад. Отворяются воеводские ворота, выходят ключник Неустройко с палкой и слуги с метлами.