Мельпомена

Кто сказал, что тебя что-то ждет, дорогой? Паучиха, притаившаяся под водой, и выглядывавшая оттуда своими яркими маленькими глазками, нашептывала свой яд прямо в голову писателю. Посмотри на свои руки… Филипп не решался подчиниться приказу монстра. Я сказала: посмотри на чертовы руки! Лавуан поглядел на свои худые обветренные ладони. Они были все в крови. Часть уже успела подсохнуть, но кое-где алая жидкость плавно перетекала по коже писателя. Думаешь, это кровь того несчастного пьяницы? Бьюсь об заклад, уже считаешь, что помощь бродяге искупает твою вину за все грехи. Хотя, зная твою горделивую натуру, ты наверняка уже считаешь себя святым…

Неправда…

Разумеется неправда! Какой из тебя святой? Столько крови на руках может быть лишь у отпетого маньяка! Прознай Господь про твои деяния – и тебя сразу же настигнет кара.

Разве я недостаточно страдал?

О, нет. Никак нет, дорогуша. Твои страдания еще впереди. Паучиха надменно смеялась. Я же тебе не раз об этом говорила.

Я не хочу… Я устал от страданий! Сколько можно?

Устал от страданий? Филипп, ты выбрал себе путь художника. Страдание – это единственный путь для тебя! Думаешь художник может жить сытой и довольной жизнью? Ты и сам знаешь, что такие творцы ничего не достигают. Комфорт притупляет их чувства. Вкусная еда не дает тебе наслаждаться созерцанием, приятная компания отнимает минуты рефлексии, толстый кошель не принуждает к постоянной работе и самосовершенствованию. Ты становишься грузным и неповоротливым во всех смыслах.

Может все не так плохо? Я верю, что каждому человеку нужна своя муза, которая сможет вдохновить его на великие свершения. Мне просто была нужна моя Мельпомена.

Мельпомена? Уж не ее ли ты искал всю свою жизнь? Сначала простушка Мишель. Помнишь? Дочь пекаря. Та бедная девочка, которой ты разбил сердце?

Помню.

Она еще легко отделалась от твоей глупой тяги к музе драмы. А вот бедная Мелиса, которую ты убил своими коварством, ложью и дешевыми манипуляциями, не может похвастаться таким поразительным везением! Мишель наверняка убивалась из-за той неудачи в ваших отношениях. А вот Мелисе убиваться не пришлось – все сделали за нее! Паучиха громко рассмеялась от собственного каламбура. Ну и наконец Мелани… Твоя любимая пташка, в которой ты разглядел ту самую музу…

Она ею и была. Благодаря ей, я написал гениальную пьесу.

Чушь! Существо показалось из реки. Ее туша была настолько огромной, что Лавуан не мог припомнить достигала ли она когда-нибудь таких размеров. Тем не менее, она не двигалась в его сторону, продолжая сидеть и скрывать большую часть своего тела в толще воды. Она всего лишь провоцировала неприятные ситуации, придавая мне сил. Ты так и не понял…

Что именно?

Я и есть твоя Мельпомена. Заключила Меланхолия.

Филипп замолчал, обдумывая сказанное.

Иди ко мне, дорогой мой творец. Вместе, преисполнившись страданиями, мы напишем еще больше гениальных пьес.

Филипп встал. Глотнул горького вина. Посмотрел на звездное южное небо. Закрыл, залитые слезами глаза. И шагнул навстречу Меланхолии.