Несостоявшаяся встреча

СЦЕНА 1

(Громко: начальные аккорды «Аллилуя» из «Мессии» Генделя).

Занавес поднимается. Сцена затемнена. Луч света падает на Шмита. Он подходит к рампе. (Громко: вариации Баха).

ШМИТ. Я не пророк, но тем не менее рискну высказать одно пророчество: сегодня мы станем свидетелями звёздного часа. Только подумайте: два самых великих музыканта нашего времени наконец-то познакомятся друг с другом. Впервые увидят друг друга, здесь, в Лейпциге, в отеле «Тюрингерхофф».

(Осматривается, кивает в знак одобрения сделанным приготовлениям. Медленно освещается сцена. Шмит продолжает монолог, по ходу которого открываются двери. Слегка покряхтывая, входит Гендель, на ходу снимая парик, затем перчатки, которые запихивает в карман).

Итак, они встретятся здесь впервые. Из Лондона...

(В этот момент Гендель отпускает створки двери, они с шумом захлопываются. Шмит вздрагивает, оборачивается).

(с облегчением) ...из Лондона поспешил сюда в карете, запряжённой шестёркой лошадей, господин Георг Фридрих Гендель (указывает на Генделя, который успел подойти к столу и собирается отхлебнуть из одной из бутылок, вздрагивает при упоминании своего имени), Орфей нашего времени, самый высокооплачиваемый музыкант в мире,

(Гендель коротко кивает в знак одобрения и вновь прикладывается к бутылке – пьёт короткими булькающими глотками)

а также живущий тут, в Лейпциге, господин...господин...

ГЕНДЕЛЬ (отрываясь от бутылки). Бак.

Ш. (с раздражением). Кто? Как Вы сказали?

Г. Этого человека зовут Бак. Пах или как-то вроде того. Во всяком случае, Иоганн Себастьян (снова прикладывается к бутылке).

Ш. Господин Иоганн Себастьян Бах, которого только что приняли в члены Общества музыкальных наук, по поводу чего имело место небольшое торжество (всплескивает руками). Я пророчествую: грядёт звёздный час!

(Гендель отрывается от бутылки и громко рыгает. Шмит слегка вздрагивает и продолжает, обернувшись к Генделю).

Маленькое торжество завершилось, господин Гендель?

Г. Не совсем. Старикашка ещё бренчит на фортепьяно.

Ш. А не хватятся они Вас там, в зале?

Г. (ставит бутылку на место)Вряд ли. Моё место – в последнем ряду.

Ш. (с возмущением) В последнем ряду?! Вы?!

Г. (ставит бутылку на место) Крайне левое место.

Ш. Но Вы же – почётный член этого общества!

Г. (со смехом) Моё имя. Не я .

Ш. Но это просто скандал!

Г. (неторопливо обходит стол) Как всегда, я немного опаздал и ожидал, что меня, как обычно, встретят аплодисментами, ничего подобного не произошло. Я стоял в дверях, но никто не обратил на меня внимания. Взоры всех были обращены вперёд, туда, где стоял этот господин Ах, или Бах, в парике набекрень, дрожа от волнения, от переполнявших его впечатлений... А какой-то дурак нёс что-то несусветное о музыке, сравнивая её с наукой (издаёт короткий и грозный смешок). Болван! Музыка – не наука. Музыка – это дело.

Ш. (прислушиваясь к звукам музыки, доносящимся из-за закрытой двери) Нет, вы только послушайте!

Г. Кардиналы, и те встают при моём появлении. И английские короли встают с места, когда я вхожу. Но здесь меня заметил один официант, только один официант.

Ш. (направляется к двери) Нет, вы послушайте!

Г. И молча указал мне моё место в последнем ряду. Там я и сидел, почётный член этого странного общества. Никто не узнал меня на моей собственной родине. Никто меня здесь не знает.

Ш. (приложив ухо к двери) Прекрасно!

Г. (недовольно) Что именно?

Ш. Прекрасная музыка.

Г. Да, приятная музыка.

Ш. Гениально!

Г. Талантливо.

Ш. Она просто восхитительна, эта его музыка!

Г. (садится) Мне надо было сразу уйти, но я не захотел показаться невежливым и остался сидеть на указанном мне месте, пока не стало совсем уж невмоготу. Тогда я встал и двинулся к выходу. Не скажу, что я проделал это бесшумно, официант при выходе даже шикнул на меня, но всё-таки открыл дверь. На пороге я на секунду остановился и обернулся к сцене. В глазах у меня сквозила печаль. В этот момент музыка как раз затихла и раздались приглушённые аплодисменты, но никто не обернулся в мою сторону, взоры всех по-прежнему были направлены туда, где старик вновь уселся за фортепиано – неуклюже, по-провинциальному. И я покинул зал (издаёт короткий смешёк). Случись такое в Лондоне, принц Уэльский и тот бы бросился мне вдогонку, в Риме пара-тройка кардиналов, как пить дать, вцепились бы в меня как кошки, а тут?... Тут меня отпускают без аплодисментов и не обращают никакого внимания.

(За сценой раздаются голоса, слышны приближающиеся шаги. Очевидно, что собравшиеся в соседнем зале начали расходиться).

Ш. (с волнением) Кажется, они закончили.

Г. (встаёт) А что, если уехать отсюда. Взять да уехать.

Ш. Сейчас он войдёт.

Г. Попусту потраченное время. И это – родина. Я уезжаю.

Ш. (возмущённо) Вы сами пригласили коллегу на ужин.

Г. (тихо, в сторону) Он играет как Бог.

Ш. Не правда ли?

Г. Ладно, чтобы не пустили слух, что я пытался уморить коллегу голодом, ...ведь он и впрямь похож на человека, которому не помешает лишний кусок. (Смеётся) Видел бы ты его сюртук!

Ш. Вам следует первому поприветствоать его.

Г. (подходит к буфету) Полагаю, он уже много дней, как преисполнен радостного ожидания нашей встречи, рассчитывая заодно как следует закусить. Как добропорядочный христианин, я обязан был пригласить его. Ты согласен?

Ш. А может, мне поприветствовать его?

Г. Господи, попав на родину, - как знать, может в последний раз, - я, что, не могу пригласить коллегу на ужин? Просто так, без лишних формальностей? (отщипывает виноградину).

Ш. Пойду приведу его (выходит).

Г. (ест виноград, движения становятся лихорадочными) Нет, конечно, ничего особенного от этой встречи я не ожидаю. Но, Бог мой, с кем только ни приходится сталкиваться в этой жизни. Однако, не стоит вести себя высокомерно, даже если перед тобой всего лишь беззвестный музыкант и к тому же соотечественник. Высокомерие мне чуждо в принципе.

Ш. (входит) По мне, так все равны: что князь, что безззвестный музыкант, что этот старый господин...(понизив голос, задумчиво). Но по правде говоря, он меня заинтриговал. (Дверь начинает отворятся, Шмит распахивает обе створки. Продолжает торжественно). Ваш коллега, маэстро!

(Входит Бах. Движения его медлительны и скованы. Останавливается на пороге).

Г. (оборачивается) Мой дорогой Бах! (Бах неловко кланяется). Очень рад. Входите.

БАХ. Вы слишком добры ко мне.

Г. Будьте нашим гостем.

Б. (всё ещё чувствуя себя скованно) Вы слишком добры.

Г. Добро пожаловать.

Б. Вы слишком добры.

Г. (со смехом) И Вы, будьте так добры, закройте, пожалуйста, дверь. Ужасно дует.

(Бах поспешно закрывает дверь, после чего проходит на середину сцены).

Г. (очень живо) Прежде всего, хочу Вас поздравить. Вам оказана огромная честь. Вы стали членом Общества наук, как бы они там ни назывались.

Б. (в смущении) Разве вам не известно, что это за Общество?

Г. (со смехом) Откуда мне знать?

Б. Но ведь Вы его почётный член.

Г. Дорогой мой Бах, я являюсь также почётным доктором Оксфордского университета, но понятия не имею, что они, собственно, там изучают, в этом Оксфорде. Ну же, устраивайтесь поудобней. Приступаем к еде.

Б. (запинаясь) К еде?

Г. Я пригласил Вас на ужин, коллега.

Б. (с поклоном, запинаясь) Вы слишком добры ко мне.

Г. (шутливо) Всего лишь скромная закуска. Совсем чуть-чуть. Паштет, жареный фазан, омары, бараньи отбивные. Есть и главное блюдо, но это – секрет. Я хочу, чтобы оно стало для Вас сюрпризом.

Б. Я полагал, мы займёмся музицированием...

Г. (громко смеётся) Но не на пустой желудок.

Б. Мне бы очень хотелось Вам что-нибудь сыграть.

Г. Сейчас, мой дорогой, сейчас сыграете. Но сначала, давайте доставим себе удовольствие (передаёт ему бутылку вина). Глоток вина?

Б. (вежливо отсраняется) Лучше всё же потом.

Г. Или сейчас, или никогда! Ибо потом об этом позаботятся другие (указывая на Шмита). Вы ещё не знакомы с моим добрым Шмитом? (подходит к столу с напитками).

Б. (с поклоном, но по-прежнему сковано) Очень приятно.

Г. (наливает водку в две рюмки) Мой лучший, мой единственный и незаменимый друг. Он ведает всеми моими делами, не даёт слугам обкрадывать меня и копировать мои ноты. И ещё, я подозреваю, что втайне он сам сочиняет музыку.

Ш. (смущённо) Господин Гендель...

Г. (шутливо грозя ему пальцем) В своей музыке я порой обнаруживаю места, которые звучат, будто их писал кто-то другой.

Ш. Подобных мест в Вашей музыке немало. Вот, например, ...(замолкает на полуслове, сглотнув продолжение, и тут же громко смеётся.

Г. Мой Шмит. Он — лучший на свете товарищ. Чего только мы с ним ни пережили! Я — с ним, а он — со мной.

Ш. (с коротким взохом) Целых тридцать лет.

Г. (передавая Баху рюмку). Ну, наконец-то: за ваше здоровье! (Пьют. Бах попёрхивается, кашляет. С пафосом) Незабываемая минута! Встреча с Мастером, которому нет равных здесь, на родине.

Б. (закашлявшись) Я давно...

Г. (хлопая его по спине) Ну, ну.

Б. (глубоко вздохнув) Я давно хотел...

Г. Вздохните поглубже.

Б. (продолжая кашлять) Я давно хотел с Вами побеседовать.

Г. (с прохладцей) Ну, и...

Б. (старательно подбирая слова) Впервые где-то в 1716 году, потом, если не ошибаюсь, в 1730-ом, и ещё, кажется, м-м-м...

Г. (нетерпеливо) Ну, вот, наконец, это Вам удалось.

Б. (поклонившись) Я в восхищении!

Г. ничего удивительного.

Б. (ещё ниже склонившись в поклоне) Король музыки!

Г. (положив руку ему на плечо, торжественным тоном) Горе владыке, живущему на чужбине, если не ведает он, что на родине у него имеется достойный наместник.

Б. (растроганно) Маэстро...

Г. (отвернувшись) А теперь — к насущному. К закускам. (подходит к буфету, накладывает себе в тарелку, бормоча под нос) Белые под маринадом, спаржа тушёная, свежите сморчки, ...

Ш. (обращаясь к Баху) Могу ли и я, со своей стороны, высказать Вам нижайшее почтение и восхищение по случаю состоявшихся торжеств?

Б. (всё ещё слегка стесняясь) Спасибо, спасибо.

Ш. (покосившись на Генделя) Наконец-то эта честь оказана достойному, истинно достойному.

Г. (кричит) Устроицы!

Ш. (вздрогнув) Как Вы сказали?

Г. Я велел принести устрицы.

Ш. (с дрожью в голосе) Разве их не принесли?

Г. (ставит тарелку на стол Я, что, ослеп, по-Вашему?

Ш. (запинаясь) Маэстро, ...