Моя жена – Сталин

ОЛЕГ

После развода я вообще на мели. Дык а чё, жена всё забрала: дочь, машину, хату. У неё брат адвокат. Подчистую. Я ещё и в долгах остался. Алименты же. Дочери шесть. Я уж думал, фиг с ними, с бабами, холостяком свой век доживу. Один-то концы с концами еле свожу. Работы нормальной нет нихера. На прежней-то под сокращение попал.

АРТЁМ. И сколько, позвольте узнать, моя жена вам за мою голову заплатила?

ОЛЕГ. Четверть. Сижу вот, жду, когда остальное переведёт.

АРТЁМ. Так сколько должна?

ОЛЕГ. Двести тысяч.

АРТЁМ. Да у неё отродясь таких денег не было!

После смены как-то иду домой, значит. Комнатку снимаю. Ну. Смотрю, значит, — на качелях сидит бабец качается, плачет вроде как. Подхожу, ля-ля-тополя, разговорились. Беда, говорит, на семейном фронте. Рушится, говорит, семья. Муж, говорит, пьёт, избивает, изменяет. А я с пониманием же, головой там качаю, туда-сюда. У меня ж аналогично. Только наоборот. В смысле, я тоже пострадавший от жены. И у нас, раз так — взаимопонимание.

ОЛЕГ. Сначала будь как девственница — и противник откроет дверь. Потом будь как заяц — и противник не успеет принять мер к защите. Или как-то так. В книжке одной прочитал. Я на работе много читаю. Охранником работаю.

ЛИНА. Охранником?

ОЛЕГ. Может ко мне?

ЛИНА. А быть зайцем, это как?

ОЛЕГ. В смысле? А! Не знаю. Может там и не про зайца. Я иногда не полностью запоминаю. Короче, надо вроде как нанести неожиданный удар. Отомстить за измену. Пошли ко мне.

ЛИНА. Я в детстве мечтала быть киллером.

ОЛЕГ. У нас много общего.

Она долго не хотела идти ко мне. Мы просидели во дворе до полуночи. Она мне не очень нравится, но, сами понимаете — в разводе я уже два года, на проституток и шалав денег нет, а серьезные отношения ещё дороже.

ЛИНА. О! Вы читали Мураками! Это мой любимый автор.

ОЛЕГ. Так может тогда ко мне?

ЛИНА. А читали его «Кафку на пляже».

ОЛЕГ. Отдельную Кафку читал. Вроде. Ко мне? Можно кинчик заценить.

ЛИНА. Кафка был сумасшедшим. И мой муж сошел с ума. Я боюсь его. Я боюсь, что он убьёт меня. Он преследует меня. Я чувствую себя героем романа Кафки. Я невиновна, но я не могу повлиять на обстоятельства, чего бы я не сделала — моя жизнь под угрозой. А вы правда мечтали быть киллером?

ОЛЕГ. Вы очень милая девушка, Лина. Ради вас любой готов убить.

Ну а чё? Сначала по приколу было. В смысле, я думал, что она прикалывается. Я-то чё, просто перепихнуться хотел. А тут она такая — двести, говорит, тысяч дам, если мужа моего убьёшь. Говорю же, сначала просто как прикол какой-то. Кафка ещё этот, заяц с дверями. Думал, проснусь — всё забуду, как странный сон. А она утром такая хоп — тут как тут, завтрак приготовила. Яичницу. Я ещё тогда подумал: как можно долбаную яичницу так стрёмно приготовить? Ну что там готовить-то? А ведь нет, отвратительно приготовлена.

ОЛЕГ. Слышь, это…

ЛИНА. Лина.

ОЛЕГ. Ага. То, что вчера между нами того, это ведь так… мы, типа, оба искали утешения.

ЛИНА. Ты про то, что мы перепихнулись? Да фигня. Секс в современных отношениях, я считаю, несёт чисто гедонистическую функцию.

ОЛЕГ. Во-во.

ЛИНА. А про двести тысяч я не шутила. Я где-то слышала, что именно столько стоят услуги киллера.

ОЛЕГ. Не в рублях только.

ЛИНА. Так ты согласен?

ОЛЕГ. На что?

ЛИНА. Уф, началось. Вчера подписался, теперь заднюю врубил. А вроде на мужика похож.

Короче, я подумал, что щёлкнуть какого-то обозревшего лошка за двести косарей… вообще нормальная идея. Ну а чо? Ключи от хаты, считай, даже есть. И баба эта всё знает: когда он дома, когда соседей нет. Тут от меня чисто грубая физическая сила нужна. Я подумал, что вообще всё ровно выйдет. И двести косарей. Я бы сразу все долги покрыл. И ещё бы на пивас осталось. И на шалаву нормальную, без усов.

ОЛЕГ. Слышь, кент, а ты чё правда жену бил?

АРТЁМ. Да я её пальцем не тронул ни разу! Вообще ничем не трогал в последнее время. Я даже не кричал на неё. Берёг её тонкую душевную конституцию.

ОЛЕГ. Так и думал. Я как на тебя посмотрел, сразу понял, что ты никого никогда в жизни не бил. Врала, значит. Ну да ладно, клиент всегда прав.

АРТЁМ. Никогда бы не подумал, что она способна на такое.

ОЛЕГ. Женщины.

АРТЁМ. Как я был глуп. Она ведь не в своём уме. Как я раньше этого не замечал!

ОЛЕГ. Это вспышка. Щас… как там: влюблённость — это вспышка, любовь — это солнце. Солнце, типа, греет, а вспышка, того — ослепляет.

АРТЁМ. Анхель де Куатье?

ОЛЕГ. Не. Моя дочь в статусе в контакте написала.

АРТЁМ. Моя жена любит такие цитатки. Как же всё было нелепо. Мы познакомились в магазине. Она налетела на меня с курицей-гриль в руках. Я в сердцах сказал: «Куда прёшь, курица». Слово за слово, поженились. С тех пор, как я собственными руками нацепил на неё кольцо Всевластия, она начала вить из меня верёвки. Кажется, я только сейчас понял, каким дураком я был. Вспомнил одну штуку, показательную. Мы сидели с ней как-то в ресторане, а она говорит, мол, хочу, чтобы официант передо мной на колени встал. Вот ещё тогда мне надо было насторожиться. Ещё тогда я должен был понять, что она не женщина, а тиран.

ОЛЕГ. Тиран с усами. А моя бывшая-то, знаешь, тоже умела веревки из меня вить. Под каблук только так загоняла. Как-то это у баб получается. Всё водила меня по всяким злачным местам. В оперный театр, например. Не, ну прикинь? Я не люблю оперу так-то. Не понимаю, зачем так заунывно петь то, о чём можно просто сказать. Ходили мы как-то на оперу про "Бориса Годунова". Капец просто. Вот смотрел фильм "Интерстеллар"? Там возле Чёрной дыры время замедляется, да? Год за три идёт. Так вот на оперном спектакле вообще атас. Там минута, как три часа на Земле. Короче, идёт десятый час спектакля, Борис Годунов страдает там чего-то, с кем-то спорит. И потом такая пауза… Годунов отворачивается от собеседника и отчаянно поёт: "уууууф". Вот не дебил, а? Нафига петь «уф»?

АРТЁМ. Моя жена тоже всё время завывает это «уф». Прям бесит.

ОЛЕГ. Меня тоже.

АРТЁМ. Ты с ней спал?

ОЛЕГ. Не всегда.

АРТЁМ. Я тоже. Вот сучка.

ОЛЕГ. Да. Обещала, что через полчаса бабло будет, а уже полтора часа прошло.

АРТЁМ. А ты прям на самом деле меня убьёшь, если она деньги переведёт?

ОЛЕГ. Мужик сказал — мужик сделал.

АРТЁМ. А если не переведёт?

ОЛЕГ. Ногу прострелю. На пятьдесят тыщ.

АРТЁМ. Ты мне уже морального вреда на пятьдесят тысяч наделал.

ОЛЕГ. Да не ссы. Смерть, это не конец. Про колесо Сансары читал?

АРТЁМ. Моя жена в прошлой жизни, наверное, Сталином была. Принужденный патриотизм, тирания, расстрелы.

ОЛЕГ. Усы.

АРТЁМ. Она не переведёт деньги. Нет у неё денег. И взять неоткуда.

ОЛЕГ. Знаю. Она сказала кредит возьмёт в Быстроденьгах.