Инопланетянка варвара (Лиз и Рахош)

Опять же, я до сих пор не видела здесь никого с луком. Все они пользуются пращами, копьями и ножами.

Проклятье.

Я ни разу так далеко не уходила, поэтому с трудом тащусь вперед только по прямой линии. Понятия не имею, куда я направляюсь, но мне плевать. Там есть здоровенный пласт ледникового льда, у подножия которого, как я знаю, наша пещера. Так что на обратном пути он послужит мне указателем, если я собьюсь с пути и заблужусь. Я взбираюсь на холм или второй, когда замечаю… что-то. Я тащусь через снег еще немного — хотя и холодновато, но это не пробирающий холод до костей, как было раньше, и я знаю, что моя вошь, вероятно, та, кого нужно благодарить за это. Она приспосабливает мое тело к окружающей среде, адаптируя меня к ней.

Мне все еще горько и обидно из-за этой херни, и неважно, что в конечном итоге оно принесло пользу. Я не чувствую запахи как раньше, не чувствую вкуса еды как раньше, к тому же она сватает меня самому угрюмому инопланетянину, какого только можно вообразить.

С самым крупным «хозяйством». Не то, чтобы я думаю о нем. Проклятье. Вспоминая, как Рáхош, дразня меня, рукой поглаживает его, медленно спускаясь вниз по всей длине, моя вошь тут же начинает мурлыкать, сотрясая мою грудь от силы интенсивности вибраций.

— Боже, вошь, какая же ты дура! — говорю я ей, снова стуча кулаком себе в грудь, чтобы попытаться заставить ее успокоиться. Не то, чтобы это срабатывало, но я все равно делаю это.

Тогда я приостанавливаюсь, потому что вдали вижу темную, извивающуюся в снегу линию. Охваченная любопытством, я иду по направлению к ней, и по мере того, как подхожу все ближе, я понимаю, что это что-то вроде ручья. Несколько похожих на бамбук столбиков торчат из воды. Они выглядят легкими и жесткими. И я вот думаю, могу ли использовать их? Воодушевленная, я упорно иду вперед. Полагаю, что могу проверить это, вытащив один из воды, а затем отправится домой, прежде чем Рáхош проснется. Я спрячу мой трофей в снегу у входа в пещеру, и он никогда не узнает, что я тайно изготавливаю себе отличное, удобное оружие, чтобы сбежать от его задницы.

Солнца восходят на противоположной стороне неба, распространяя молочно-бледный свет в этот мир, который никогда не будет достаточно мощным, чтобы расплавить этот снег. Несмотря на то, что их два, они — лишь маленькие светила в небе, и я отчетливо понимаю, что Не-Хот (как я привыкла называть эту планету) намного дальше в своей солнечной системе, чем Земля от Солнца. Возможно, поэтому здесь всегда так холодно. Когда я добираюсь до ручья, то чувствую в воздухе слабый запах тухлых яиц — серу. Это — горячий источник, чем объясняется, почему это — проточная вода, а не замерзший кусок льда. Джорджи упоминала, что видела некоторые из них, когда путешествовала с Вэкталом. Я должна быть рада, что источник достаточно теплый, потому что в противном случае эта планета была бы куда более неприветлива.

Берега ручья мутные, но плавные, и я скольжу вниз к самому краю воды. Запах серы здесь гуще, но вода синяя и приятная. Интересно, могу ли я поплавать? Побеги бамбука высотой, по крайней мере, в десять футов и выступают из воды вроде беспорядочно понатыканных зубочисток, и я наклоняюсь над голубой водой, дотягиваясь к тому, что ближе всего. Я вытащу его и посмотрю, насколько крепкий материал. Если он настолько легкий, как я подозреваю, то из него, должно быть, может получиться…

— ЛИЗ! — знакомый голос ревет, и я соскальзываю к берегу, чуть не оказавшись в воде.

Рáхош. И он, этот придурок, почти заставляет меня скорчить рожицу растению в ручье.

— Черт тебя дери, можешь на меня не орать, когда я стою над водой? Я…

Я задыхаюсь, гневные слова умирают у меня в горле. На другом конце моей палки какая-то жуткая морда с глазами навыкате и большими, зазубренными клыками. Оно напоминает одно из тех чудовищных существ из глубоких, темных пространств океана — за исключением того, что это находится на расстоянии около фута от моего лица.

Я издаю оглушающий вопль во все горло и отшатываюсь назад, сжимая в руках мой бамбук.

К моему глубочайшему шоку существо передвигается вместе с концом бамбука. Оно прилепилось к его концу, мечется и дико брызгается.

Я снова ору и отбрасываю его в снег. Оно шипит и начинает двигаться ко мне, и я быстро озираюсь вокруг в поисках копья Рáхоша. Оно на расстоянии в несколько футов, куда я, должно быть, отбросила его. А тем временем существо извивается и шипит на дальнем конце бамбука, его пасть злобно щелкает в мою сторону.

Краем глаза я замечаю появление чего-то большого, я вижу, как Рáхош с ножом в руке подкрадывается к существу, которое я вытащила из воды. Он выглядит чрезвычайно взбешенным, когда хватает чудовище за один из его брыкающихся плавников и с силой ударяет его о землю. Затем, с легкостью, которая удивляет меня, мужчина впечатывает свой нож в глаз существа.

Плавники существа судорожно бьются, кровь струей вытекает на белый снег, а затем оно перестает двигаться. Пока я смотрю, вытаращив глаза, Рáхош оглядывается на меня и швыряет свой нож на землю, а затем подкрадывается ко мне.

Я пячусь на несколько футов.

— Я не знала! Будто я должна была догадаться, что одно из этих существ прилипло к концу бамбука. Я всего лишь хотела кое-какой материал!

Мое бормотание не означает, что он приостановится хоть на чуть-чуть. Ну, разумеется, нет. Он же не понимает меня. Моя скоростная болтовня просто бессмысленна.

Огромный инопланетянин подкрадывается ко мне, как будто я — его добыча. Я снова отскакиваю назад, поскольку напугана — и немного возбуждена напряженным взглядом в его глазах. Моя вошь тут же начинает напевать, как только он нависает надо мной, и, к моему ужасу и огорчению, мои соски твердеют.

Чертова вошь!

У Рáхоша раздуваются ноздри, а глаза сужаются, когда он пристально смотрит вниз на меня.

— Я не возбуждена, — говорю я дрожащим голосом, хотя чувствую, как у меня в венах бьется и барабанит кровь, а вошь мурлыкает в моей груди. Я хреновая, хреновая лгунья. Я не хочу ничего больше, чем дотянуться себе между ног и снова поласкать свой клитор. Может, это адреналин в крови? Может, это из-за того, что он смотрит на меня сверху вниз, будто не может решить, хочет ли он сорвать мою одежду или развернуть и отшлепать меня? Оба мысленных образа делают меня немного сумасшедшей.

Что бы это ни было, мое тело остро это осознает, а вошь совсем взбесилась. Я тяжело дышу, сидя в снегу, и мгновение спустя я осознаю, что мои ноги широко раздвинуты.

Я смотрю, как его ноздри раздуваются. Низкий стон вырывается из моего горла. Ну почему это так ужасно сексуально? Боже, ненавижу эту вошь!

— Лиз, — рык Рáхоша звучит необузданно у него в горле.

— Я совершенно не хочу тебя, — я задыхаюсь, моя вошь вибрирует настолько громко, что практически заглушает меня. — Моя вошь набита ложью.

Он протягивает мне свою крупную ладонь, чтобы помочь мне встать.

Я шлепком отбиваю ее прочь, разозлив и его, и себя за то, что мое лицо почти сожрала масса-Ктулху-на-палочке[7].

— Уйди.

Разозлившись, мужчина наклоняется и хватает меня за перед моей рубашки. Я знаю, что он собирается потянуть и поставить меня на ноги, раз я не принимаю его помощь, но вот в тот момент, когда его лицо приближается к моему?

Я теряю всю свою благоразумность. Я хватаю его за единственный рог, выступающий у него на лбу, мои пальцы оборачиваются вокруг зазубренного обрубка другого, и я тяну его лицо к себе для поцелуя. Я уверена, что позже буду сожалеть об этом, но в этот момент у меня кипят гормоны, и мое тело отчаянно хочет ощущать его губы на моих. Я едва слышу его слабый удивленный возглас, когда беру его нижнюю губу своими зубами и нежно прикусываю.

Из горла Рáхоша вырывается низкий хриплый стон, а затем он прижимается своими губами к моим.

Становится очевидно, что этот парень понятия не имеет, как целоваться. Ничего страшного — мурлыканье моей воши настолько сильное, что не думаю, смогла бы я остановиться, даже если бы захотела. Слабый всхлип вырывается у меня из горла, а затем я начинаю показывать ему, как нужно целоваться. Мои губы ласкают его, медленно и чувственно. Он замирает напротив меня, его большие руки опускаются вниз вдоль моих боков, его тело нависает над моим, а сам он деревенеет и не двигается. Так что я продолжаю упрашивать его своими губами.

— Вот как надо целоваться, здоровяк, — бормочу я между торопливыми поцелуями моих губ, позволяя им ласкать жесткую линию его рта.

Долгое время Рáхош напряжено нависает надо мной, ну а потом его челюсти раздвигаются, впуская меня внутрь. Я проскальзываю языком сквозь его губы, задевая его клыки, и это напоминает мне о том, что он — инопланетянин. Я вздрагиваю и начинаю отстраняться.

Именно в этот момент Рáхош отвечает на мой поцелуй. Поначалу его нерешительные движения становятся все более смелыми, когда мой язык встречает его, и гортанью я издаю слабые звуки желания. У него на языке есть бугорки, похожие на наросты, которые покрывают его тело. Он проводит ими по моему языку, посылая невероятные ощущения, которые разлетаются по моему телу. Ну, надо же. Джорджи ничего не упоминала об этом. Она ничего не упоминала даже отдаленно близко к этому. Хотелось бы знать, есть ли у него изумительные наросты в других забавных местах.

Рáхош отлично ухватил суть, как нужно целоваться, его губы ласкают мои, а затем его язык не прекращает терзать мой, пока моя вошь не грохочет столь громко, что я едва могу думать, и такое ощущение, будто все мое тело вибрирует от желания. Моя киска ноет от той же потребности, и в какой-то момент я вдруг чувствую, словно могу умереть, если он в ближайшее время не прикоснется ко мне. Тяжело дыша, я отрываюсь от него.

Он сразу же снова ловит мои губы своими. Его язык немым вопросом слегка ударяет по моему.

— Я ничего этого не хочу, — выдыхаю я в то время, как хватаю его за рога и тяну его рот к своему в очередной раз. Мои стоны чистого наслаждения поглощаются его языком, и я оборачиваю ноги вокруг его талии, чувствуя, как он удивленно напрягся напротив меня. — Я совершенно не хочу, чтобы ты меня целовал, — я шиплю на него, а затем приступаю целовать взасос весь его рот, словно дикарка.

Рáхош отрывается от моего поцелуя и пристально смотрит на меня, его глаза столь же дикие, как я себя ощущаю. Он наклоняется вперед и ловит мои губы в еще одном захватывающем дух поцелуе, и я почти теряю рассудок, когда он всасывает мою верхнюю губу. Этот мужчина — схватывает на лету. Может быть, даже слишком быстро. Чувствую, будто я теряю контроль над ситуацией.

Конечно, это предполагает, что у меня когда-либо был этот контроль над ситуацией.

Я снова отрываю губы от его губ и тяну его руки к своей груди.

— Я не хочу, чтобы ты это трогал, — говорю я ему жестко и слегка гневно. Честно говоря, гневаюсь я так же сильно, как и сильно возбуждена. Не уверена, я это или вошь, но знаю, что не могу остановиться. И когда он сжимает мою грудь через плотную ткань позаимствованной туники, я откидываю голову и снова стону, а мои бедра волнообразно двигаются на снегу.

Я так сильно хочу его. Такое ощущение, будто мое тело было в полудреме, а теперь, когда мы прикасаемся друг к другу, я живу. Мои чувства проснулись, мое тело поет…