Мой варвар (Харлоу и Рух)

— Тебе легко говорить, — вмешивается Стейси, вытирая с глаз слезы. — Прошлой ночью, когда мы с Пашовом лежали в постели, мы с ним именно это обсуждали. Он сказал, что считает, что нашего ребенка следует назвать Шови. От Стейс-и и Па-шов.

— Шо-о-ови! — протяжным воем испускает Лиз. — Боже, это даже еще ужаснее!

— Девочки, вы можете наконец-то заткнуться! — орет нам Ариана из своей пещеры. — У меня кошмарно болит голова!

Мы успокаиваемся, но несколько смешков все равно у нас ускользают. Я так сильно развеселилась, что у меня аж лицо болит. Я скучала по таким моментам, как сейчас, пока оставалась наедине с Рухом. Пещера на берегу моря очень тихая, чудесная и просторная…. но и очень одинокая.

Но если бы все произошло не так, как сложилось, у меня не было бы моего Руха и я не ждала бы своего ребенка. Я похлопываю по животу, и ребенок пинает мне в ответ. Мне очень нравится, как все обернулось.

— Итак, как поживает Кайра? — спрашиваю я. — Она в другой пещере, верно?

Джорджи кивает головой, рассеянно потирая живот.

— У нее все отлично. Она чертовски счастлива с Аехако. Никогда еще не видела кого-то, кто все время улыбается, я серьезно. Я так рада это видеть.

Я не знаю Кайру, так же, как Джорджи и Лиз, но я рада это слышать.

— А Клэр?

Нора морщит нос.

— Она переехала с этим напористым Беком.

— О, так они резонируют?

— Ну, я такого не говорила, — поправляет меня Нора. — Он всерьез настроен сделать ее своей парой, так что просто уволок ее с собой. Он жутко властный. Никому он не нравится.

— Возможно, он хорош в постели, — вставляет Марлен.

Стейси снова начинает хихикать.

Марлен пожимает плечами.

— Может и так. Это не худшая из причин завести себе пару.

Джорджи выглядит не совсем убежденной. Она снова оглядывается на меня.

— У Тиффани, разумеется, потрясающий успех. В последний раз, когда я ее видела, у нее было три парня, которые плясали под ее дудочку. Она никогда не отдает предпочтение кому-то одному. Просто позволяет всем троим обращать на нее внимание. Еще они дарят ей всевозможные подарки. Девочка тут неплохо устроилась. Ей не нужно охотиться и делать ничего не нужно. Может целыми днями валяться в постели…

— Прямо как Ариана, — шепчет Нора.

Стейси толкает ее локтем.

— …но ты же знаешь, что это совсем так, как с Тифф, — продолжает Джорджи. — Уверена, она обожает эту «суровую жизнь дикарем» хрень. В последний раз, когда я посещала их пещеру? Она сказала мне, что копит свою мочу, потому что прочитала в какой-то книжке, что из мочи выходит хороший отвердитель для кожевенных изделий, — она морщит нос.

— Напоминайте мне, чтобы я не просила ее сшить для меня чего-нибудь их одежды, — бормочу я.

Стейси снова хихикает.

Острая судорога пронзает мой живот, и из-за неудобного положения я смещаюсь на своем месте. Приспосабливаясь к беременности, я привыкла ко всяким судорогам и спазмам в животе, но эта была особенно острой. Я едва обращаю внимание на разговор, в то время как Джорджи рассказывает о Джоси и о том, как она с Хэйденом по-прежнему терпеть друг друга не могут, и наблюдать за тем, как они препираются, — неиссякаемый источник развлечения для племени. Когда Джорджи говорит, она смотрит на меня, и я улыбаюсь, но больше всего мне хочется подняться, чтобы прошла эта судорога.

— Ну?

Я оглядываюсь на Джорджи. Я пропустила то, о чем она говорила.

— Ммм?

— Я спросила, собираешься ли ты остаться с племенем или уйдешь, когда Рух будет уходить?

Застыв от шока, я пялюсь на нее.

— Он уходит?

Выражение ее лица становится обеспокоенным.

— Он сказал Вэкталу, что не намерен здесь оставаться.

Я не знаю, что сказать. Рух ничего со мной не обсуждал. На самом деле каждый раз, когда я поднимаю вопрос о нашем возвращении в пещеру на берегу моря, он меняет тему. Меня наполняет ужас. Он… он собирается бросить меня здесь? А я-то думала, что он любит меня.

— Я не знаю, — шепчу я Джорджи.

Она тянется ко мне и сжимает мою руку.

— Видимо, эту тему вы еще не обсуждали.

Эту тему мы еще не обсуждали, потому что моя пара избегает этого разговора. Рассеянно кивнув головой, я снова потираю свой судорогой сведенный живот.

Пока Джорджи смотрит на меня, на ее лице появляется странное выражение.

— Эээ…, Харлоу?

Боже, а теперь-то что?

— Да?

— Похоже, у тебя отошли воды.

Часть 10

РУХ

Я не перестану бежать, пока не вернусь в племенные пещеры. Не имеет значения, что мне приходится бежать часы напролет, пересекая заснеженные холмы. Все, что имеет значение, это Хар-лоу. Я не могу перестать думать о том, как ужасно у меня выворачивало нутро, когда один из охотников поднялся на склон холма и направился прямо к нам с Рáхошем, в то время когда мы охотились на стадо двисти. Он распугал нашу добычу, и Рáхош рычал на него… до тех пор, пока мы не узнали причину, по которой он разыскивал нас.

Хар-лоу рожает.

Рáхош остался с измотанным охотником, который проделал долгий путь, чтобы найти нас, а я помчался обратно в одиночку. В моей голове проносятся все те часы, что прошли с тех пор, как они отправили гонца. Моя Хар-лоу страдает от боли? С комплектом все хорошо? Что-то пошло не так, и это вызвало у нее роды сегодня? Тысяча страхов налегают на меня до тех пор, пока я уже не могу дышать.

Но я все равно мчусь вперед.

Меня пронзает облегчение, когда в поле зрения появляется скалистый утес, где находятся племенные пещеры. Я мчусь еще быстрее, поскольку конец пути уже близок.

Несколько мгновений спустя на скользкой поверхности меня заносит, и я, скользя, влетаю в пещеру, отшвырнув свою сумку в сторону. В пещерах околачивается толпа народа, но я, не обращая на них внимания, направляюсь прямо к моей пещере. Занавеска задернута, а прямо снаружи вышагивает Вэктал с обеспокоенным выражением лица. Пройдя мимо него, я врываюсь в свою пещеру.

Хар-лоу там, сидит на одеялах. Джорджи, пара вождя, рядом с ней, держит ее за руку. Мэйлак находится с другой стороны от нее, и выражение ее лица такое спокойное, что моя паника несколько утихает.

В тот момент, когда Хар-лоу видит меня, она кричит.

— Рух!

Она отпускает руку Джорджи и тянется ко мне.

— Я здесь, моя пара, — когда Джорджи встает, я подхожу к Хар-лоу и убираю вспотевшие волосы с ее гладкого лба. — Все в порядке.

Она часто и тяжело дышит, а ее рука крепко сжимает мою, ее ногти впиваются в мою кожу.

— Ты тоже весь вспотел. Ты что, весь путь бежал?

— Весь путь, — соглашаюсь я.

В ответ на это она смеется, а мгновение спустя ее смех превращается в стон. Ее лицо морщится, и она сжимает мою руку так сильно, что кажется, что сейчас она сломает кости.

— Что происходит? — я рычу на целительницу. — Почему ей больно?

Мэйлак, нахмурившись, смотрит на меня.

— Так и должно быть, Рух.

— Схват-ки, — добавляет Хар-лоу между вдохами. — Сейчас они наступают очень быстро.

Я прижимаюсь губами к ее руке.

— Скажи, как мне заставить их прекратиться?

Хар-лоу пялится на меня в замешательстве.

— Ты страдаешь от боли, — объясняю я. — Я хочу это прекратить.

— Тогда вытащи из меня этого ребенка!

Я поднимаю взгляд на целительницу.

— Как мне это сделать?

Я чувствую себя беспомощным.

Мэйлак только качает головой.

— Комплект сам по себе выйдет. Просто держи ее за руку и поддерживай ее. Ничем больше помочь ты не можешь.

Такое облегчение, что ничего не пропускаю, но в то же время мне ненавистно, что не могу избавить свою пару от боли.

— Можно мне воды, пожалуйста? — спрашивает Хар-лоу спустя мгновение.

Я киваю головой и как безумный несусь за своим кожаным мешком с водой. Он пустой, и я, спотыкаясь, вылетаю из пещеры в поисках другого.

— Воды! — реву я Вэкталу и Джорджи, до сих пор находящихся около пещеры.

Вэктал молча вручает мне кожаный мешок с водой. К счастью, он не улыбается, иначе я мог бы поддать ему пинка. Я вырываю его из его рук и бегу обратно в пещеру, закрыв занавес.

Когда я возвращаюсь в пещеру, вижу, что Мэйлак помогает Хар-лоу подняться в полусогнутом положении. Впервые я замечаю, что моя пара совершенно голая.

— Что вы делаете? — спрашиваю я. Она что, встает? Она не может вставать. Она же рожает наш комплект.

— Ребенок на подходе, — сообщает Мэйлак. — Она занимает нужное положение.

Сжимая в руках кожаный мешок с водой, я беспомощно смотрю, как целительница учит ее пройти через это. Целительница массирует плечи Хар-лоу и шепчет ободряющие слова. Моя пара стонет, и в то время как я смотрю, она тужится, а ее руки на каменном полу пещеры сжимаются в кулаки. Мэйлак подкладывает между ног Хар-лоу шкуры.

— Он идет. Тужься сильнее.

Хар-лоу испускает вопль, мышцы ее шеи напрягаются, а я сжимаю кожаный мешок с водой так сильно, что вода из него проливается через края. Такое впечатление, что она в жуткой болезненной агонии. При одном ее виде я чувствую себя совершенно беспомощным. Я остаюсь застывшим на месте, тогда как целительница тянется между согнутых ног моей пары и что-то извлекает.

Мгновение спустя комплект издает крик, заливаясь сверх громким плачем на всю нашу пещеру.

Хар-лоу тяжело и часто дышит и в то же время смеется, а по ее лицу ручьем стекают слезы. Она поднимает на меня взгляд, уставший и одновременно счастливый.

Мэйлак перерезает пуповину, укутывает ребенка в шкуру, а затем протягивает его мне.

— Подержи своего сына, пока я тут закончу с мамой.

Моего сына?

В глубоком оцепенении я делаю шаг вперед, выронив из рук кожаный мешок с водой. Спустя мгновение младенец уже впихнут мне в руки, после чего Мэйлак возвращается к Хар-лоу. В изумлении я пялюсь на сверток, который держу.

Он такой… крошечный. Такой маленький. Лицо маленькое и сморщенное, лоб с двумя маленькими бугорками, которые однажды обратятся в рога. Его носик маленький и гладкий, как у Хар-лоу, но на лбу видны метки наростов, такие же, как у меня. А цвет кожи у него бледно-бледно-синий — нечто среднее между мной и моей сладкой Хар-лоу. Он абсолютно лысый, и, мысленно разрываясь, я не могу определиться, то ли он — самое уродливое, самое слабое существо, которое я когда-либо видел… то ли самое прекрасное.

Я разворачиваю его, потому что хочу осмотреть его всего. Я должен знать, что он в порядке, что он здоров… он же такой маленький. В тот момент, когда я его разворачиваю, он начинает вопить еще громче. Я разглядываю его крошечное тельце. Тощие ножки молотят, а его крошечный хвостик гневно стегается. Перерезанная пуповина, обмякшая на его округлом животике, все еще кровоточит. Его ручонки тянутся, как будто в поисках чего-то, и я даю ему палец, за что ухватиться. Он цепляется в него, и я замечаю, что захват его ладони трехпалый, как у меня. Даже его крошечный член имеет шпору.

Мой сын.

Я мельком вижу его глаза, сморщенные щели, которые крепко зажмурены, поскольку он вопит. Они темные, в них нет ни единой синей искры жизни. Это меня беспокоит. Его размер меня тоже беспокоит. Он такой маленький, что умещается на моей ладони. Я в восторге от него, но и в ужасе. Моя Хар-лоу произвела это крошечное существо на свет, дав ему жизнь, и теперь я просто обязан обеспечить, чтобы он был в безопасности и сыт. Меня наполняет прилив сильнейшего покровительства и защиты, и я снова плотно заворачиваю ребенка в шкуру и прижимаю его к своей груди.