Кейдж

Глава 5

Грег

Что это за хрень? Когда Аксель устраивает посреди стриптиз-клуба такой скандал, которым мог бы гордиться даже ребенок, мы понимаем, что вечеринка окончена. В ту секунду, когда стриптизерша проходит перед ним, он чуть не опрокидывает стол, чтобы убежать. Чертова киска. Погрузившись в несколько такси, мы отправляемся в Carnal, чтобы встретиться с девушками. Моя челюсть падает на пол, а член взлетает до потолка, когда я вижу, как медсестра двигается на танцполе. Черт возьми, как она двигается…

Как самонаводящееся устройство, мой член следует за ее движениями, и не успеваю я опомниться, как я иду прямо к ней. Ее кожа сияет под светом ламп; ее бедра умоляют меня взять ее и взять жестко. Она понятия не имеет, что я стою прямо за ней, но придурок перед ней, черт возьми, точно знает это. Все, что требуется, — один жесткий взгляд и покачивание головой, и он бежит, как маленькая сучка.

Одно воспоминание о том, как ее тело прижималось к моему, заставляет меня взорваться. Ее вкус все еще ощущается у меня на языке, и давления в моих яйцах достаточно, чтобы довести меня до отчаяния.

Закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов, я поворачиваюсь и готовлюсь вернуться в бар. Черт возьми, я, должно быть, выгляжу как идиот, стоящий неподвижно в море вращающихся тел с заметной эрекцией. С таким же успехом я мог бы прикрепить к своему телу табличку с надписью, что я грязный гребаный извращенец. Я оборачиваюсь и чуть не сбиваю кого-то с ног от нетерпения и разочарования.

Мэнди.

Конечно, это чертова Мэнди. Я начинаю задаваться вопросом, не преследует ли меня эта сука, постоянно появляясь рядом.

— Что это было? — Я насмехаюсь над ней.

Она даже не пытается скрыть ревность, и от нее исходят раздраженные флюиды.

— Я должна была спросить тебя о том же самом! Кто, черт, была эта сука?

А я-то думал, что выгляжу глупо, стоя посреди клуба с яростным натиском. Нет, теперь я должен выглядеть еще большим идиотом, когда Мэнди снова вытворяет свое дерьмо

— Сколько раз я должен тебе объяснять, Мэнди? Ты не имеешь права решать, с кем или с чем я провожу свое время. Ты и я? Нет. Просто нет. — Я могу сказать, что это неправильно говорить, когда ее лицо искажается и становится ярко-красным. — Господи Боже. Не здесь. — бормочу я.

Уходя, чертовски хорошо зная, что она последует за мной, я прохожу мимо своих друзей-идиотов, изо всех сил подражающих гиенам и направляюсь к Джереми.

Вскоре после открытия несколько лет назад у Джереми возникли проблемы не с теми людьми. В долгах по самые яйца и начиная быстро тонуть, он, не колеблясь, обратился за помощью. Я знал Джереми уже тридцать лет с тех пор, как мы были двумя маленькими сопливыми засранцами, мучающими других детей в нашей группе в детском саду. Ему нужна была помощь, поэтому я вмешался. Очень немногие люди знают, что я являюсь теневым владельцем клуба «Carnal». Черт возьми, даже спустя столько времени Иззи и Ди находятся в неведении. Я делаю то, что нужно, чтобы мои друзья были в безопасности, и все.

Я ловлю тяжелый взгляд Акселя и качаю головой, давая ему понять, что все хорошо. Идя по темному коридору в задней части, я слышу, как быстро щелкают «Трахни меня» туфли Мэнди позади.

Я даже не даю ей секунды, чтобы догнать меня, прежде чем поднимаюсь по задней лестнице в офис, перепрыгивая через две ступени за раз.

— Грег, — хнычет она, — я не успеваю!

— Мне, блядь, все равно. — И мне все равно. Я бы предпочел выгнать эту богиню за парадную дверь, чем иметь дело с еще большим количеством ревнивого дерьма Мэнди. Снова и снова я объяснял ей, что мы никогда не будем чем-то большим, чем просто способом утолить зуд.

Я несколько раз сильно стучу в дверь кабинета и отступаю, чтобы подождать, пока Джер откроет. Мэнди наконец поднимается по лестнице и несколько раз фыркает, скрещивая руки на груди и бросая на меня один раздраженный взгляд. Мне может не нравиться цыпочка за пределами моей спальни, но я был бы слеп, если бы не заметил, как ее сиськи вот-вот выскочат из платья.

Блядь. Мой член снова пульсирует в штанах, напоминая мне, как я близок к тому, чтобы кончить. Протягивая руку, чтобы постучать снова, я чуть не врезаю кулаком в лицо Джереми.

— Что? — Спрашивает он. Одна вещь о Джереми — он из тех парней, которые «плывут по течению», но он ненавидит, когда его втягивают в драму.

— Мне нужен офис. — Один взгляд в мои глаза должен рассказать всю историю. Я кажусь пойманным в ловушку между яростью и похотью. Трудно сказать, кто победит.

— Да, да… приберись, когда закончишь. — Он несколько раз бросает взгляд на Мэнди, прежде чем отступить в коридор и спуститься по лестнице. Блядь.

— Тащи свою задницу туда, Мэнди. — Широко распахнув дверь, я следую за ней в кабинет и запираю за собой дверь. Почему я всегда оказываюсь в этом чертовом офисе?

— Ну? Не хочешь рассказать мне, что за хрень там была внизу? — Подойдя к столу, я прислоняю задницу к дереву и скрещиваю руки на груди.

— Да ладно, Грег! Как ты можешь ожидать, что я буду сидеть и смотреть, как ты трахаешь эту сучку? Совсем недавно ты трахал именно меня!

— Проклятая женщина, ты когда-нибудь не визжишь?

— Ты мой, Грег Кейдж, и мне не нравится видеть, как ты прикасаешься к другой женщине. — Она жалуется, пытаясь прогнать слезы сквозь ботокс на лице.

Песня "Сумасшедшая сука", кажется, постоянно звучит в эти дни, когда Мэнди рядом.

— Я точно не сумасшедший. Ты знала и всегда знала, что между нами секс, Мэнди. Я хочу, чтобы мой член был в киске, а потом, может быть, я позвоню. Мне не нужно, чтобы ты разбрасывала свое дерьмо вокруг моих ног. Если я захочу, чтобы мой член был в другой киске, и это, блядь, тоже не тебе решать.

Ее глаза вспыхивают, и она на секунду забывает о своей "печали". Достаточно надолго, чтобы я разглядел фальшивую сучку за всем этим нарисованным сексом.

— Черт возьми! — Я рычу и отталкиваюсь от стола, входя прямо в ее пространство, — Ты не можешь входить в мою жизнь и вести себя так, как будто я твоя собственность. Клянусь Богом, я отпущу твою задницу быстрее, чем ты успеешь сказать, трахни меня сильнее!

— Но Грег… — Я даже не даю ей секунды, чтобы заговорить, прежде чем беру ее за плечи и притягиваю ее тело ближе к своему. Она ни за что не повернет это дерьмо вспять.

— Ты достаточно сильно хочешь мой член? Ты хочешь мой член, зная, что я не буду думать о тебе, когда возьму тебя? — спрашиваю я, притягивая ее еще ближе. — Это то, чего ты хочешь, Мэнди? Потому что я точно могу дать тебе то, что ты хочешь, но не сомневайся, что когда я опустошу свои яйца в твое тело, ты не будешь той, кого я хотел бы взять.

Она хнычет несколько раз, но я могу сказать, что она приняла решение. Эта сука не хочет меня; она хочет того, что я могу сделать с ее телом.

Она, не теряя времени, опускается на колени и расстегивает молнию на моих штанах. Я стону, когда чувствую, как ее теплая рука скользит по моему члену. Закрыв глаза, я представляю сверкающие голубые глаза моей неизвестной красавицы.

Мэнди стягивает с меня штаны, и мой член поет "аллилуйя небесам", высвобождаясь и чуть не выколов ей глаз в своем нетерпении. Черт возьми, когда в последний раз мне было так тяжело? Я открываю глаза и смотрю на нее сверху вниз. Ее светлые волосы совсем не те, ее глаза не голубые, и ее тело не кричит "трахни меня". Однако мой член не знает разницы; он чувствует жар ее губ за несколько секунд до того, как ее язык высовывается и долго облизывает от корня до кончика. Она не торопится, облизывая и слизывает каплю спермы, которая вот-вот упадет на пол. Когда она обхватывает меня губами и глубоко сосет, я знаю, что это долго не продлится.

Толкая бедра в ее рот и слушая, как она давится моей длиной, я возвращаюсь на землю. Ее рука обхватывает мою толщину так сильно, как только может, и, даже стараясь изо всех сил, она, вероятно, проникает всего на несколько сантиметров в рот. Какая пустая трата времени.

— Вставай, — приказываю я. Она быстро поднимается с пола. Ее щеки раскраснелись, а платье упало, обнажив одну грудь.

Я подвожу ее к дивану и почти бросаю на него. Она смотрит на меня снизу-вверх, позволяя своим ногам раздвинуться и обнажить свою киску моим глазам. Она может быть занозой в моей заднице, но черт возьми, если эта киска не будет умолять меня взять ее. Я вижу, как ее влага вытекает на диван.

— Тебя заводит, когда ты швыряешься своим дерьмом вокруг меня? Пытаешься отметить то, что тебе, блядь, не принадлежит? — спрашиваю я, медленно расстегивая рубашку. — Тебя возбуждает мысль о моем члене внутри чужого тела? Хммм? — Сбросив рубашку и подойдя, чтобы встать перед ней, я позволил ей осмотреть каждый дюйм моего тела. — Ты помнишь это, — подчеркиваю я, хватая свой член в руки и делая несколько медленных и размеренных движений кулаком. — Это никогда не будет твоим. — Я наклоняюсь и достаю презерватив из бумажника, встаю во весь рост и медленно надеваю его, ни разу не прерывая зрительного контакта с ней.

Наклонившись, я подтягиваю ее бедра к краю. Она издает потрясенный писк, который быстро превращается в стон, когда я толкаюсь в нее одним быстрым толчком. Я погружаюсь так глубоко, что чувствую себя на дне.

— Черт возьми, — Я шиплю.

— О, Грег, детка! Я люблю твой член! — Она кричит, протягивая руку и хватая себя за сиськи. Даже я не могу игнорировать, насколько это чертовски сексуально. — Сильнее, детка. Трахни меня сильнее!

— Заткнись! — Я тяжело дышу. Мои бедра двигаются так быстро, что я слышу, как ножки дивана передвигаются по полу.

Закрыв глаза, я заменяю светлые волосы и карие глаза; под моей кожей я почти чувствую ее. Если я буду держать глаза закрытыми, то почти смогу притвориться, что это в нее я врезаюсь.

— Красота, — шепчу я.

Я делаю еще несколько толчков и знаю, что мне нужно поторопиться с этим. Я вытаскиваю и переворачиваю ее. Ее ворчание и стоны звучат скорее по-звериному, чем эротично. Когда я хватаю ее за бедра и снова врезаюсь в нее, она издает пронзительный крик, за который получает сильный шлепок по заднице.

— Заткнись к черту, Мэнди; ты, блядь, не пробуешься в порно.

Она поворачивает голову и пытается выстрелить в меня тяжелым взглядом, но, когда я снова врезаюсь в нее, ее глаза закатываются, она откидывает голову назад и кричит о своем освобождении. Стенки ее киски сильно сжимаются… или, по крайней мере, пытаются; это помогло бы, если бы я не привык к ней.

Шлепки по коже, стоны, хрюканье, и в течение нескольких минут я хватаю ее за бедра и сильно вгоняю в себя. Когда мой кончил в презерватив, единственное, о чем я могу думать, это о том, как сильно я жалею, что снова взял Мэнди.

Даже безымянная, моя медсестра погубила меня.

Я выхожу, снимаю презерватив и иду в отдельную ванную, чтобы привести себя в порядок. Внезапно единственное, о чем я думаю, — это смыть ее дерьмо с моего тела.

— Грег, малыш? — Я слышу ее голос, доносящийся из другой комнаты.

— Не твой малыш, Мэнди.

— Ты же не можешь всерьез утверждать, что ничего не почувствовал? Я знаю, что ты это почувствовал; ты не можешь скрыть свою реакцию на мое тело!

Она серьезно?