Исполнить обещанное

Глава 9

Я не погибла, нет, я спасена.

Гляди, гляди — жива и невредима.

И даже больше — я тебе нужна.

Нет, больше, больше — я необходима.

(Мария Петровых)

Изабелла, когда вернулась домой, отчаянно ругала себя за глупое, как казалось ей, поведение, и за то, что она вообще пошла туда, и за то, что так быстро и невежливо ушла, даже не попрощавшись. Наверно, Рабастан счел ее какой-то дурочкой...

С прошлого лета, с того дня, когда она узнала, что Темный Лорд действительно возвратился, она жила в каком-то смятении. Отец с самого начала полагал, что Гарри Поттер и Дамблдор не лгут — хотя Фадж и опровергал "панические слухи", но вид у него был настолько испуганный и в то же время воинственный, что казалось, он и сам себе не верит. Да и вся история с происшествием на Турнире Трех Волшебников и с исчезновением Крауча-старшего была мутной. А когда Изабелла, побывав у Малфоев, лишь кивнула в ответ на расспросы Мораг о Темном Лорде и посоветовала сестре молчать об этом, отец и мать встревоженно переглянулись. И тут же, не сговариваясь, начали убеждать младшую дочь заниматься в школе только учебой и, Мерлин упаси, не ввязываться ни в какие сомнительные предприятия, особенно если это как-то связано с Темным Лордом или с директором Дамблдором.

О женихе Изабеллы речи тогда не заходило. Однако, прочитав зимой в "Пророке" о побеге десяти Упивающихся смертью из тюрьмы, она всерьез задумалась, не лучше ли было разорвать помолвку — как все разумные люди ей советовали... А что, если Лестрейндж действительно маньяк, убийца и садист? Или стал таким за годы Азкабана? Какая же у них тогда будет жизнь, если она все-таки выйдет за него? Изабелла представила, как Рабастан общается с ней исключительно при помощи Круцио и Империо, и нервно засмеялась. Однако факт оставался фактом — она довольно тесно связана с человеком, которого, возможно, стоит опасаться.

К тому же она понимала: и возвращение Темного Лорда, и побег его сторонников — все это означает неотвратимое приближение новой войны, несмотря на бодрые заверения "Пророка", что Министерство держит ситуацию под контролем. Фадж никогда не хватал звезд с неба, и не верилось, что в противостоянии двух величайших волшебников — Дамблдора и Темного Лорда — он способен стать силой, с которой те будут считаться.

Но все же Изабелле хотелось увидеть Рабастана — она сама не знала, почему и для чего. За все эти годы он, кажется, уже стал частью ее жизни, частью ее самой. Она хотела встретиться с ним — и отчаянно трусила. И долго не могла ни на что решиться, пока однажды, собравшись наконец с духом, не сказала Нарциссе:

— Цисси... Я хочу его видеть. Мистера Лестрейнджа, то есть, я имею в виду... Рабастана.

В ответ подруга удивленно взглянула, а Изабелла смущенно пояснила:

— По крайней мере, будет какая-то ясность — да или нет...

Нарцисса задумалась, потом мягко улыбнулась и кивнула:

— Что ж... Это можно устроить.

Вот они и встретились... Но никакой ясности по-прежнему не было, Изабелла снова не могла твердо сказать ни "да", ни "нет". В доме Эйвери она увидела совершенно незнакомого человека, который вел себя отнюдь не как джентльмен... Однако и неприязни к себе не вызывал. А чего Изабелла, собственно, ждала-то? Увидеть какого-то графа Монте-Кристо, или Принца — Железную Маску? Или смущенного красивого юношу, который когда-то надел ей кольцо на палец? Того юноши уже давно нет, есть взрослый мужчина, прошедший войну и отсидевший четырнадцать лет в одиночной камере с дементорами. Слава Мерлину, что на кровожадного безумца Рабастан вроде не похож... Кстати, как ему удалось там не сойти с ума? Хотя она помнила из той маленькой брошюры, которую ей давали почитать в Хогвартсе, что Темный Лорд исследовал дементоров и разработал целую систему защиты разума. Видимо, он и своих последователей чему-то научил (1).

А то, что он стал ее грубо домогаться... Очевидно, что Азкабан не лишил его мужской силы, и в то же время он вполне вменяем — ведь ни к Цисси, ни к Белле он не пристает. А Изабелла, в конце концов, его официальная невеста... И все же, наверное, ей стоило одеться поскромнее — когда она выбирала наряд для визита в дом Эйвери, она совсем не подумала, какой может быть реакция мужчины, много лет лишенного женского общества... В следующий раз она это учтет. "В следующий раз? А надо ли мне туда идти в следующий раз? — поймала она себя на этой мысли. — Зачем? Разве я влюблена в него? Ведь нет? Кажется, нет...". Но мысль о том, что ей не нужно больше встречаться с Рабастаном, почему-то вызвала странное чувство, похожее на разочарование. Нет, ей ничего не было ясно...

Стук в окно отвлек ее — сова принесла записку от Кэтрин и Торфинна Роули. Ее приглашали на детский праздник, который они устраивали на Литу (2). Изабелла торопливо написала ответ, что обязательно придет. И тут ее мысли потекли в ином направлении. "А может быть, мне действительно выйти за него? Пора ведь уже, а почему-то ни с кем никаких отношений так и не сложилось... Мама ничего не говорит, но иногда так вздыхает, глядя на меня. У нее в мои годы уже двое детей было.".

Она снова села к столу, и написала Нарциссе, прося разрешения прийти к ней, и опять вместе отправиться к Эйвери. Сова, только что прилетевшая от Роули, была послана с запиской — теперь уже к Малфоям.

Раньше Изабелла могла поговорить с подругой через камин, но недавно Люциус сказал жене, что Аврорат мог взять камин в Малфой-мэноре под негласное наблюдение, чтобы подслушивать разговоры и отслеживать перемещения. Поэтому Нарцисса дала Изабелле понять, что некоторые вещи удобнее обсуждать в письмах или при личной встрече.

Ответ пришел уже поздним вечером. Цисси писала, что будет завтра ждать ее в час дня, и что Рабастан просит у нее прощения за свою грубость.

На следующий день Изабелла оделась подчеркнуто строго — в серое закрытое платье с белым воротничком и длинными рукавами. Волосы она причесала гладко, а губы красить не стала вовсе. Рабастан встретил ее сдержанно и вежливо, поцеловал руку — он тоже сегодня был одет в выглаженную мантию и чисто выбрит, тоненькая полоска усов над верхней губой аккуратно подстрижена — а то в прошлый раз он еще и уколол ее щетиной. Они гуляли по саду, потом пили чай в столовой вместе со всеми, перебрасываясь какими-то общими фразами. Изабелла искоса рассматривала его — каштановые волосы побиты сединой, глубокие складки между бровями и по обеим сторонам жесткого рта, беспокойные серые глаза. Болезненная худоба, несмотря на то, что после Азкабана прошло уже несколько месяцев. Левая щека время от времени подергивается. Но в каждом движении сухощавого тела чувствуется точность и выверенность, и настороженность — словно у хищного зверя.

Когда они снова оказались вдвоем в одной комнате, он подошел к ней. Изабелла сжалась, но Рабастан лишь усмехнулся:

— Не бойся, я приставать к тебе не буду. Так что, ты выйдешь за меня, или все еще не знаешь? Ты не любишь меня, конечно — и я тебя тоже... Но так ли это важно? Сколько тебе лет?

— В августе двадцать семь исполнится, — тихо ответила она.

— А мне будет сорок. И ты не замужем — а почему, кстати? Ты красивая девушка... И картины твои я видел — мне Цисси журнал показывала и в Малфой-мэнор меня водила, посмотреть на ту, что Абраксас купил... — он помолчал и, взяв ее руку в свою, спросил: — Или тебе непременно нужна любовь? — он произнес это слово с какой-то странной, горькой усмешкой.

— Не знаю...

— Опять не знаешь, — он покачал головой. — В общем, если ты родишь ребенка, то все — и Лестрейндж-холл, и сейф в Гринготтсе достанется ему. Ну и тебе, конечно — когда нас с Руди убьют. В Азкабан я постараюсь больше не попасть. У брата моего наследников нет и вряд ли появятся...

"Когда"... Даже не "если убьют", а "когда убьют"... — подумала Изабелла. — Почему он так в этом уверен?" А вслух сказала:

— Неужели все так... безнадежно? Тогда зачем... — она осеклась, увидев, как перекосилось его лицо.

— Ой, только не начинай, не надо вот этого... Зачем, почему... Да, мои руки в крови. Я убивал. И пытал... Это война. И я связал свою жизнь с Темным Лордом, я клялся ему в верности, он нас из Азкабана вытащил. Я не могу уйти. И не хочу. Да и некуда, в общем-то...

— Я не это хотела сказать... Я читала Темного Лорда, когда в Хогвартсе училась, — ответила она.

— Ничего себе! Откуда у тебя такая литература взялась?

— Один парень со Слизерина дал, — она улыбнулась. — Меня же в Хогвартсе дразнили из-за тебя. Из-за того, что я твоя невеста. Потом, правда, перестали — мне было наплевать на них, ну, им и стало неинтересно. Да и выросли мы...

— Надо же... — он посмотрел на нее взглядом, в котором промелькнуло уважение. — А кстати, почему нашу помолвку не разорвали? Твой отец по-прежнему считает, что это хороший брак для тебя?

— Он предлагал, но я отказывалась. Не знаю, почему... То есть, наверное, как раз потому, что в школе дразнили... Я не хотела им уступать.

— А ты молодец... — рассмеялся он. — Может быть, наша с тобой жизнь будет хоть и недолгой, но забавной... Однако к делу. Нам скоро предстоит одно задание — вроде бы простое, но мне оно не нравится. Там может обернуться по-всякому. Поэтому лучше нам пожениться скорей. Все равно не будет никакого свадебного пира — в гости никого, кроме здешней компании, не позовешь... Так что никаких особых приготовлений не надо, даже платье шить тебе нет необходимости. Брачный контракт составлять не будем — твое приданое и твои деньги меня не интересуют, но я напишу завещание, что все, чем я владею, перейдет после моей смерти к тебе и к нашему ребенку. Если он будет, конечно. Но я очень надеюсь, что будет. Ну, согласна?

— Да, — она кивнула и на миг прикрыла глаза. Изабелла чувствовала себя так, как много лет назад, когда она впервые села на метлу и взлетела, или как при прыжке в воду с большой высоты — было страшно и весело, и не вполне верилось в реальность происходящего.

Несколько дней до свадьбы пролетели очень быстро. Рабастан написал завещание, и семейный нотариус Лестрейнджей — старый сморщенный полугоблин — засвидетельствовал его. Изабелла все же сшила себе свадебное платье — атласное, светло-розовое, обтянутое белым кружевом — и побывала на детском празднике у Кэтрин. Ее мужа, Торфинна Роули, она видела в доме Эйвери — когда вернулся Темный Лорд, Торфинн встал в ряды его сторонников и принял Метку. Изабеллу это не удивило. Разумеется, здесь были и еще несколько ее однокурсников, в том числе Фрэнк Уилкис.

Конечно, она рассказала родителям, что встретилась со своим женихом, и сообщила о предстоящей свадьбе. Отец только вздохнул, спросил, хорошо ли она подумала, но спорить с ней не стал. Мама расплакалась, а потом обняла Изабеллу и сказала, что, видимо, это судьба, так что тут противиться бессмысленно. Мама лишь опасалась, не будет ли у Изабеллы неприятностей, но отец объяснил, что Изабелла ничего противозаконного не совершает, и что в Британии, слава Мерлину, есть закон, по которому жена не обязана свидетельствовать против мужа, дети против родителей, и наоборот... Так что Изабелле ответственность за укрывательство Лестрейнджа не грозит. Но на свадьбе родителей не будет — отец служит в Министерстве, и для него посещение дома, где скрываются беглые преступники, неуместно. Уж не говоря о том, что это поставит в неловкое положение других гостей.