Запах тлена

17. Джинни

Как акула не должна прекращать плыть, чтобы жить, так и Лорд Волдеморт, на скромный взгляд автора, совершенно не способен остановиться. Напротив, масштаб его внутренней пустоты таков, что одного магического общества, конечно же, мало, чтобы заполнить её. Но так как не женское это дело — достоверное описание баталий, читатель, надеюсь, простит автора за схематичное изображение дальнейших событий.

* * *

Когда свет меркнет, девушка совсем перестает видеть юношу.

— Они сказали, что ты умер, Том.

— Я не мог умереть, Джинни. Я же бессмертен.

— Я… — горло сдавливает от некстати нахлынувших воспоминаний. — Я очень рада.

Джинни чувствует, как её обнимают за талию прохладные пальцы. Пахнет дождем и опавшими листьями.

— Это значит, что я сначала стану древней старухой, а потом и вовсе умру, — Джинни не успевает договорить, как бы хотела оставаться рядом с ним как можно дольше.

— Мы что-нибудь придумаем. Не думай сейчас об этом, — нетерпеливо перебивает Реддл.

В помещении, куда Том вводит её, застоявшийся воздух и почти звенящая тишина. Но Джинни всё равно приходится положиться на него, ведь без юноши она не может сделать и шагу, так как ноги дрожат словно яблочное желе, а глаза застилает беспросветный мрак.

* * *

Сначала приходит запах: осень посреди лета. Потом звук: раскрытое окно дребезжит стеклом, повинуясь горячим потокам августовского воздуха, а потом вздох и знакомый шорох мантии. Когда вслед за этим не подтягивается визуальная составляющая, Джинни поднимает руки к лицу и аккуратно ощупывает повязку на глазах.

— Как ты себя чувствуешь? — высокий ровный голос, идущий откуда-то из глубины комнаты, пронизывает каждую клеточку её тела как капли дождя пронизывают кроны деревьев.

Сложно сказать. Как чувствует себя ваза, которую разбили, а потом снова склеили?

— Кажется, сносно, — Лорд Волдеморт не из тех людей, который интересуются такими вещами из чистой вежливости. И поспешно добавляет, — Я не вижу?

— Да, твоё зрение повредилось от яда, но целитель уверен, что оно вскоре восстановится.

Джинни тянет подушку вверх, принимая полу-сидячее положение, пока Волдеморт отправляет домовика за целителем. Колдомедик появляется спустя всего пару минут, и его легкие пальцы проворно развязывают бинты. Хорошо, что кто-то догадался задёрнуть шторы. Глаза словно переполнены битым стеклом, и Джинни усиленно моргает, пытаясь избавиться от досадной рези. Лицо доктора подернуто легкой дымкой, но всё равно достаточно чёткое.

Джинни легонько выдыхает от облегчения и улыбается краем губ, пока целитель капает лекарство на блестящую поверхность радужки.

А когда колдомедик уходит, тонкие губы оставляют прохладные поцелуи-бабочки на внутренней стороне её запястий.

* * *

Дельфи делает пару шагов по тёмно-зелёному ковру и тянет к Джинни по-детски пухлые розовые ручки. Девушка перегибается через край кровати и подтягивает малышку к себе.

— Ма-ма, — не очень разборчиво лепечет кроха.

— Я её этому не учила, — Джинни неловко улыбается и проводит рукой по мягким тёмным локонам.

— Я знаю, — Луна Лавгуд садится в ногах. — Наверное, она сама.

— Но я ей не мать, — Джинни берет с прикроватной тумбочки плюшевого единорога и левитационными чарами заставляет его порхать перед носом Дельфи.

— Тёмный Лорд хотел бы, чтобы стала. Разве это не очевидно?

Первое, что отмечает Джинни — это обращение «Тёмный Лорд». Вместо привычного — «Тот-кого-нельзя-называть». Либо доводы Рабастана имеют над ней совершенно мистическую силу, либо Луна смирилась с положением вещей, что в целом почти одно и то же.

— Скажи, Луна, между тобой и Лейстренджем что-то есть? — Луна заливается нежным персиковым румянцем, что вовсе не типично для неё.

— Нет. Просто он очень одинокий.

— У него же есть брат.

— В Рудольфусе не больше жизни, чем в сливовых деревьях у вас в саду.

— Да. Думаю, старый сад придётся вырубить, — Джинни смотрит в сторону голых бесплодных ветвей за окном, впрочем, перед её мысленным взором совсем иная картина.

Прозрачные светлые шторы раскачиваются в такт тёплым дуновениям, и по комнате разлетается удушающий аромат лилий, стоящих на подоконнике.

И только потом до Джинни доходит смысл ранее сказанного.

— Почему ты думаешь, что это очевидно? — Луне не надо объяснять, что она имеет в виду.

— Потому что Дельфи для него — особенная. И знаешь ещё: на месте Кабаньей головы не осталось даже щепки.

* * *

Когда военной авиации отдан приказ на взлёт, всем становится понятно, что уже слишком поздно. Кабинет министров во главе с Премьером дает интервью по TV, где снимает с себя всяческие полномочия, причём глаза у членов Кабинета бегающие и лихорадочно блестящие. На прямой трансляции из Правительства темноволосый мужчина средних лет именуется Лордом Волдемортом и объявляет об избрании нового правительства во главе с собой.

— Средневековье какое-то, — говорит генерал-майор Винс и отдаёт приказ девятой эскадрилье.

Спецназ застывает на исходных позициях и валится на асфальт, повинуясь жалкой кучке людей, одетых как негатив Ку-клукс-клана, стреляющих в них из деревянных палочек разноцветными лучами.

Ни один самолёт не поднимается в воздух, а бортовые механики, влезающие в двигатели, с брезгливыми восклицаниями отшатываются от развёрзнутых чрев машин, когда вместо привычного механизма видят плотно переплетенный и копошащийся клубок змей. Двести тридцать два аэропорта застывают, пронзенные внезапной новостью: пилоты авиарейсов утверждают, что туманный Альбион исчез со всех радаров, а вручную указанные координаты не дают результата, самолеты резко кренятся и уходят в разворот. Впрочем, практически все виды сообщений глохнут или идут со страшными помехами.

Полицейские диспетчеры до хрипоты обрабатывают поступающие звонки о группах людей, выступающих сразу по всей Англии, Шотландии и Ирландии, без разбору убивающих мирное население и скандирующих непонятные лозунги типа «Вся власть — магам!»

* * *

— И тебе не жаль магглов? Они такие же люди, как и мы с тобой.

— Магглы? Мне нет дела ни до каких магглов, — упрямо ведёт головой Джинни. — Нет ничего такого, что бы умели они и не умели мы. И, значит, совершенно незачем нам скрываться, как боггарту в шкафу. И мы лишь установим правильный порядок вещей, понимаешь?

Сцена воздвигнута прямо посреди атриума, перед позолоченным монументом «Магия — сила», ведь зал Визенгамота не способен вместить столько почтенных магов.

Волшебница в островерхой шляпе сплёвывает под ноги и тихонько бормочет: «Гадость какая, Мерлин мой». А на сцену выходит Лорд Волдеморт собственной персоной, и его мантия темна, как непроглядная космическая глубина.

Невербальный «Редукто» сбивает недовольную женщину с ног, и она заваливается вперёд, сшибая с ног ещё добрую тройку магов.

Луна успокаивающе хватает Джинни, шепчущую под нос слова ругательства, за плечи, тихо умоляя опустить палочку.

А Волдеморт проникновенно начинает свою речь, и от его голоса первые ряды вздрагивают и подаются назад.

* * *

Море, шумящее далеко внизу, с такой силой разбивается об отвесные скалы, что даже до Лорда Волдеморта и Джиневры Реддл доносятся солёные, холодные брызги. Сильный ветер треплет плащи, раздувая их как парус в непогоду.

Рассветное небо над головой собирается в нежно-розовые облака, тронутые золотом, а магический купол сверкает, как большой мыльный пузырь, прогибаясь и искря в местах, где о него разбиваются маггловские снаряды, пущенные с цельнометаллических кораблей. Субмарин, в который раз поправляет себя Лорд. К полированным скалам брюхом вверх всплывает рыба, и от залпов, расцветающих смертоносными красными бутонами, закладывает уши. Звуки доносятся, как сквозь толщу воды.

Маглы не могут видеть скрывающегося за куполом берега, зато прекрасно видят разрыв снарядов о невидимую преграду. На другом конце Альбиона атакует противник ещё более сильный: Международное магическое ополчение, стремящееся задавить восстание магической Англии под предводительством Волдеморта, чтобы опасным попустительством не допустить повторения истории с Гриндевальдом или раскрытие всего магического мира и его возможную гибель. И если купол всё-таки падёт, то Лорду придётся оставить этот берег, чтобы подержать основные силы.

— Я столько лет этого ждал, — Волдеморт проводит языком по обветренным губам, а его лицо необычайно бледно.

— Если кто-то и способен изменить этот мир, то только ты, Марволо.

Джинни кидает последний взгляд на долговязую одинокую фигуру Лорда, замершего на краю утеса, разворачивается и встаёт во главе небольшого ученического (состоящего в том числе и из выпускников) отряда. Драко Малфой брезгливо кривится в её сторону, как и его одногруппники-слизеринцы. Но Джинни не обращает внимания на их взгляды. Руки не мокнут от страха, а в груди вызревает решимость. Девушка командует боевую готовность, так как тоже замечает в щите проседания под маггловским натиском.

Сигнальные огни, выпущенные в лиловое небо разведгруппой, оповещают о приближении с тыла маггловских пехотных частей, чьи командиры отказываются смириться с новой расстановкой сил в государстве. Таким образом, их часть, состоящая из пары великанов и ученического отряда, взята в кольцо. Основными силами, необходимыми на случай, если купол всё-таки падёт под двойным натиском и международная коалиция магов прорвётся на остров, командует Антонин Долохов.

С новым мощным ударом огромный ангар в отдалении ходит ходуном. Драконы, томящиеся в нём, ревут и рвутся в бой.

А Тёмный Лорд направляет свою волшебную палочку в небо и начинает латать магический щит, подпитывая его остатками своих магических сил.