Форт "Заря"

Подобное следует врачевать подобным. В этот тезис Женя верил свято. Он, мимолетно вздохнув, сорвал с горлышка бутылки пластиковую нашлепку, со звучным чмоком выдернул пробку, набулькал коньяка в металлическую стопку, молодецки, одним глотком, опустошил ее и, прикрыв глаза, принялся ожидать начала действия микстуры. Спустя несколько минут в темном царстве забрезжил луч света, но с первой попытки желаемого результата достигнуть не удалось. Процесс исцеления завершили еще два писярика и несколько больших глотков минералки. Конечно, запивать коньяк минералкой – это варварство, но, по крайней мере, молоточки в висках утихли и затылок ломить перестало. Теперь можно было попытаться подумать и, для начала, восстановить в памяти последние события.

Накануне была пятница, начинавшая собой первые выходные июня. Женя, Евгений Михайлович Каплин, программист, сорок один год от роду, рост 180 сантиметров, вес 102 килограмма, отпросился с работы после обеда, мстительно проигнорировав капризно-разочарованную реплику молоденькой секретарши шефа:

- Ну Женечка-а, ну ты же обеща-ал!

Ну да, он обещал. Обещал поставить на ее компьютер новую игрушку вместо до крайности надоевших девочке шариков «Lines». И что с того? Недосуг сейчас, не до разных всяческих глупостей. Секретарша и без развлекалочки не помрет до понедельника, а его зовет труба: ту-туруту-туту! Слушайте все! Вперед! Прочь из душного города, подальше от надоевшей работы и тупых э-э… секретарш! Да здравствует свобода! Вещи были собраны еще накануне, оставалось только побросать их в машину. Еще три часа по шоссе и полчаса по грунтовке, и он уже обнимался со старыми знакомыми, ставил палатку и опрокидывал по первой.

Одним из немногих действительно серьезных Жениных увлечений была авторская песня. Несколько раз за лето он выезжал в лес на традиционные сборища себе подобных, громко именуемых фестивалями. Нынче был даже не столько фестиваль, сколько встреча давно знакомых людей, которых объединяло общее увлечение. На подобные мероприятия Женю влекла возможность основательно расслабиться, полностью отключиться от повседневности бытия и отдохнуть от вечной городской суеты. Была, конечно, и немалая толика романтики, ощущение единства чувств с усевшимися кругом костра людьми ну и, собственно, сами песни. Он еще в школьном возрасте научился сносно бренчать на гитаре, хороший слух имел от рождения, а неполные четыре класса музыкальной школы по классу фортепиано давали возможность легко подбирать аккорды к простым мелодиям и даже делать легкие аранжировки. Все это позволяло в своем кругу числиться неплохим исполнителем, что, в свою очередь, приятно ласкало самолюбие.

В этот раз все начиналось как всегда: приехал, обнялся с мужиками (картинно, с громкими воплями и хлопаньем по спинам и плечам), почмокал в щечку девчонок (ничего, что половина «девчонок» возрастом далеко за сорок и шириною в два обхвата), поставил палатку, перекидал в нее барахло из машины и, прихватив гитару, раскладной стул и пакет с выпивкой и закуской, двинулся к костру, рядом с которым был уже накрыт столик. И понеслось… Тосты, песни, анекдоты, снова тосты, кружка чаю, поспевший шашлык, опять песни, опять тосты… Уже начало светать, а круглая, без единой щербинки, желтая луна, всю ночь освещавшая музыкальную пьянку, побледнела до прозрачности, когда Женя, изо всех сил стараясь идти прямо, добрался до своей палатки. У него еще хватило сил упаковать гитару в чехол и самому упаковаться в спальник. Потом – провал. И в завершение всего пробуждение на пустой поляне.

Что-то хреново получается, воспоминания не помогают. Вроде и пробелов в памяти нет (кроме сна, конечно), и картинка не срастается. Что ж, не вышло так, значит надо попробовать иначе. Например, рассуждать логически. Что могло случиться? Спутал палатку? Нет, эта однозначно его. Вот залатаная дырка в куполе, это одна тупая п… подруга решила в ней покурить. Ему это не понравилось, он вообще не любил табачный дым, тем более в своем доме. Конечно, он ей выказал свое неудовольствие, а девка, эта… ладно, все эмоции уже в прошлом. В общем, она принялась размахивать руками и прожгла сигаретой ткань. Мелочь, конечно, но вот метка осталась надежная.

Вещи в палатке все его. Ничего постороннего, но и без недостачи. Гитара, стул, рюкзак, спальник, все остальное. Прикололись и утащили? Лег часа в три ночи, поднялся около семи утра. За это время далеко утащить не могли, да и не стали бы ради прикола четыре часа таскать палатку с не таким уж легким мужиком внутри, а потом старательно расставлять и раскладывать вещи по местам. Следов машины тоже нет. Связь, конечно может пропасть, есть места, где ничего не берет. Но GPS-то должен работать, хотя бы один-два спутника просто обязаны быть видны! Тупик.

Давай рассуждать дальше: лес выглядит немного иначе, но, опять же, все растения знакомые. Ничего такого особенного, что указывало бы на какой-то другой регион. Если бы все вдруг сорвались и уехали, что тоже маловероятно, остались бы следы лагеря, колея от машин. Значит, все же, его перенесли. Кто – будем разбираться потом. Теперь, куда. Вряд ли далеко. Тут кругом дороги, куда ни пойдешь – за день, максимум за два, можно выйти к жилью. Ну или, хотя бы, к колее или натоптанной тропинке. Если это был пьяный прикол, то народ должен скоро прийти поржать и извиниться. А пока можно спокойно позавтракать, а то кушать уже начинает хотеться. Надо только воды набрать. Та, что он привез с собой, осталась в машине. А вот после завтрака, если никто не появится, придется собираться и куда-то двигаться. Все, решение принято, надо выполнять.

Многие городские жители не знают лес, не понимают его и не любят. Для них выход на природу, как они его понимают, это поездка на пикничок на загородную турбазу или к приятелям на дачу, чтобы зажарить на мангале куриный окорочок или пару сосисок, и выпить на свежем воздухе бутылку-другую вина (как правило, хлебного №21). Особо смелые могут даже рискнуть и пройтись босиком по траве, осторожно ступая изнеженными ножками по мелким камушкам и веточкам. Но окультуренная человеком территория сродни городскому парку. Она огорожена, как правило, глухим забором и служит только для беззаботного отдыха беспечных горожан. Да и лес вокруг городов стал другим. Он весь изрезан тропинками, просеками и дорогами, в нем не осталось зверя крупнее мыши. Грибы и ягоды выбираются почти что дочиста, сухостой весь давно вырублен на дрова. Для мало-мальски знающего и внимательного человека он не таит в себе опасностей. Поэтому Женя был рассержен и ошарашен загадочным происшествием, но никак не напуган.

Он не был лесным корифеем, знатоком и следопытом, но не был и чайником. Он любил бывать в лесу и любил сам лес. Ему нравился этот зеленоватый сумрак, приглушенные цвета, лесные звуки и запахи. Все это вместе создавало неповторимую ауру, погружаясь в которую Женя отдыхал душой, наслаждаясь покоем и тишиной. В институтские годы Женя числил себя крутым туристом, сходил в несколько походов, даже выполнил нормативы на какую-то категорию, но потом забросил это занятие. Впрочем, многие навыки остались, и заблудиться он не боялся. И сейчас, не предвидя больших проблем, Женя взял пустые пластиковые бутылки, подхватил котелок и двинулся на поиски.

Побродить пришлось с полчаса, прежде чем Женя наткнулся на ручеек. Скорее услышал, чем увидел. Узенький, в две ладони шириной, он пробегал по небольшому заросшему овражку, теряясь в непролазных зарослях ивняка. Женя с удовольствием напился, набрал воды и уже собирался в обратный путь, как взгляд зацепился за цветное пятно в кустах, явно искусственного происхождения. Сверху, от края овражка, его было не видно, это место закрывала плотная завеса густой листвы. А вот отсюда, снизу, его, хотя и не сразу, вполне можно было узреть.

Женя поставил котелок на траву, покидал рядом бутылки с водой, подошел поближе и вгляделся. В ветках застрял небольшой рюкзачок, на глаз - литров тридцать. Свеженькая яркая ткань, не измазанная в грязи, не промоченная дождями. Может, и не новая, но никак не мусор. Собственно, тут и решать было нечего – такой явный признак близкого присутствия цивилизации требовал скорейшего изучения.

Рюкзак застрял довольно далеко, а залезать в чащу не хотелось. Женя раздвинул ближайшие ветви, кончиками пальцев дотянулся до находки, ухватил за ткань и дернул. И тут оказалось, что рюкзак разодран почти пополам: он развалился на части, и из него на землю посыпалось содержимое. Там было, на что положить глаз, но особое внимание привлек явно не пустой темно-красный бархатный мешочек. Сам рюкзак был безнадежно испорчен и годен лишь на помойку, но вот мешочек заинтриговывал, притягивал внимание. Женино воображение уже рисовало то увесистый золотой самородок, то немалую толику золотого же песка, то два-три десятка старинных монет, непременно золотых и немалой цены. Привычная лень была вынуждена отступить пред натиском хомячьей натуры, и Женя полез в кусты.

Между прочим, это было не так уж легко. Кто пробовал, тот знает. Пыхтя и отдуваясь, внутренне и внешне проклиная этот гадский ивняк, кладоискатель, влекомый призраком нежданного богатства, продирался меж гибких ветвей к вожделенной добыче. Наконец, добрался, нагнулся, дотянулся и стал почти на ощупь поднимать и запихивать в набрюшный карман анорака все, что выпало на землю. Последнее – немного помятую алюминиевую фляжку, увесистую и побулькивающую – зажал в руке и принялся выбираться обратно.

Пару раз он не удержался на ногах и, лишенный опоры, повисал на ветках. А потом, когда он нашаривал под ногами что-то более-менее устойчивое и выпрямлялся, эти самые ветки в отместку пребольно хлестали его по спине и рукам. В ответ Женя громко сравнивал зловредные растения с половыми органами различных животных и лез дальше. Выпутавшись, наконец, из кустов, он немедленно бросил фляжку на землю и вытащил из кармана главную цель своей отчаянной вылазки – мешочек. Уже взяв его в руку, ощутил – все его мечты о финансовом рывке так мечтами и останутся. Внутри не пересыпалось и не звякало. Там был один-единственный твердый округлый предмет, который был немедленно вытряхнут на ладонь. Вот же ерунда какая - шар. Сравнительно небольшой, светло-коричневого цвета, размером примерно с биллиардный. Между прочим, довольно увесистый. И какому идиоту пришло в голову паковать эту хрень в бархат! Весьма разочарованный Женя запихал шар обратно в мешочек, сунул в карман и, подхватив котелок, флягу и бутылки с водой, потопал назад, к палатке.

Не торопясь, он разжег костер, на треноге подвесил над огнем старенький, закопченный, местами помятый котелок. Пока вода закипала, уселся на складном стуле и принялся снова разглядывать шар. Он был безукоризненной формы, совершенно цельный. На идеально гладкой поверхности не было заметно ни следов обработки, ни литьевого шва. Материал, судя по весу, не то кость, не то какой-то весьма плотный пластик. На твердой матовой поверхности были выгравированы тонкие линии. При наличии некоторого воображения можно было представить, что это очертания незнакомых материков. А весь шар напоминал миниатюрный глобус неизвестной планеты. Женя ковырнул его ножом, но не смог даже поцарапать. «Надо будет после возвращения в город показать его знающим людям», - решил он. – «Может, кто-нибудь из них сделает более определенные выводы».