Чудовища из книжного шкафа

Мир Мади состоит из острова, её людей, которые подчиняются ей (сначала матушке, конечно, но ей тоже, ведь она их будущая королева), смутных детских воспоминаний и рассказов других людей о внешнем мире: это очень мрачные истории, полные боли и страданий, путешествий через океан в тесных трюмах кораблей и разлук с семьями и любимыми. Их повторяют очень часто — эти воспоминания въелись в память её народа, как рабские клейма в их кожу, саднят, как незаживающие раны, их невозможно забыть, как бы ни пыталась её мать поддерживать мир и покой на острове. Их нельзя забывать, объясняет Мади мать. Эти воспоминания — список долгов, который надлежит взыскать с каждого из ненавистного племени. Каждая строчка в этом списке — чья-то боль, и взымать долг следует многократно. Для маленькой Мади белые люди из этих историй — подобие злых духов, в которых верит её народ, чудовищ, вредящих им в силу своей злобной природы. Она смутно помнит, как в детстве играла с дочерью их хозяина, Элинор, и это должно бы пугать её — она была так близка с чудовищами! — но не пугает.

Ещё одна часть мира Мади, с каждым годом становящаяся все важнее, — книги, которые присылает ей отец. Тома разных размеров и содержания, научные трактаты и истории о том, чего не было, — объединяет их одно: они все до одного написаны чудовищами. «Отец хочет, чтобы ты читала их книги», — говорит однажды мать и кладет перед маленькой Мади раскрытый том, один из присланных отцом. Страница покрыта буквами, Мади помнит их и может сложить в слова — отец учил её читать и писать, там, в Нассау, но это было давно, долгих несколько месяцев они обустраивались на новом месте, и теперь ей приходится делать усилие. Она водит пальцем по строчкам, шевеля губами, и морщит лоб. «Отец хочет» — звучит для неё как приказ, как воля некого высшего божества. Её папа — невероятно сильный и мудрый, он смог создать для них это убежище, остров, где нет места чудовищам с белой кожей, а сам остался в Нассау, чтобы заботиться о своих подданных. Её отец подобен одному из тех героев, о которых повествуют предания её народа, — и Мади помнит, как он улыбался ей и качал на руках. Она чувствует себя очень важной. «Мой папа — герой, который перехитрил чудовищ».

Сначала книг немного, всего лишь пара стопок, но годы идут, их все больше, и вот уже приходится сколотить настоящий книжный шкаф, чтобы вместить их все. Книги выстраиваются в ряды на полках, подобно солдатам личной армии Мади, и буквы, вытесненные на корешках, заговорщицки подмигивают ей. Истории о любви и войне, верности и предательстве, которые нашептывают книги, теснятся у Мади в голове. Она любит книги, которые описывают мир за пределами острова, — города, где она никогда не была, далекие материки и острова, растения и животные, никогда ею не виданные. Ей снятся по ночам отряды путешественников, продирающихся сквозь джунгли, корабли, бороздящие моря, армии, сражающиеся друг с другом до последнего живого человека. «Это истории, написанные чудовищами», — напоминает она себе. Каждая буква, каждое слово, каждая страница в любой из книг.

— Ты слишком много времени проводишь за чтением, — попрекает её мать. Это не упрек в лени, Мади никогда не отлынивает от повседневных дел.

— Отец хочет, чтобы я больше читала, — Мади давно уже не видела его, но им приходят письма от него, написанные на языке чудовищ. Ровные убористые строчки на светлой бумаге. «Дорогая Мади», — начинается каждое письмо ей. «Дорогой отец», — отвечает она. Он научил её грамоте, благодаря этому она может поддерживать связь с ним. Но буквы из-под её руки выходят кривые и неуверенные оттого, что писать приходится редко. «Отец, верно, пишет часто и помногу», — думает она.

— В этих книжках все больше враки, — качает головой мать. Она, хоть и грамотная, но читает медленно, и Мади порой зачитывает ей из книг отдельные отрывки, когда та сидит за рукоделием — уж больно распирает иной раз желание поделиться. Мать обычно хмурится, но слушает. Иногда — редко — сама просит Мади рассказать что-нибудь из книг: о том, как все устроено у белых людей, кто ими правит.

— Но люди же зачем-то пишут их? Не просто удовольствия ради? Значит, в этих враках должен быть смысл. — «Тебе просто нравятся истории, которые чудовища рассказывают», — нашептывает Мади внутренний голос — тот, который любит указывать ей на её проступки. В этих историях мир огромен и полон удивительных вещей, и порой она чувствует себя путешественником из книг, зачарованным прекрасными голосами сирен. Белые люди злы и жестоки, властолюбивы и коварны, им нравится мучить её народ, отбирать у её братьев и сестер свободу и разлучать с родными. Это то, что всегда говорила ей мать, то, что рассказывали ей другие беглые рабы, нельзя отрицать очевидное, да Мади и в голову не приходит. И она знает: белые люди даже не считают её народ равным себе.

Еще Мади известно, что белые люди, эти чудовища, жадны до знаний: иначе какой смысл описывать природу и людей чужих стран в таких подробностях, что ты можешь воочию представить их? Чудовища бесстрашны и упорны: они пересекают на кораблях огромные водные пространства, месяцы проводя в море, и забираются далеко вглубь неизведанных земель. Это делает их опасными врагами, и Мади еще больше восхищается своим отцом. Чудовища не ладят между собой — целые страны воюют друг с другом. Кажется, им нравится воевать: в книжках по истории, которые присылает отец, много страниц посвящены описаниям войн. Чудовища совершают безумства, движимые страстями, стремлением к власти и деньгам, из зависти, любви, ненависти и желания отомстить. Месть — это то, что её мать, наверное, поняла бы: жажда мести живет в ней самой. Любовь Мади испытывает матери и отцу. И она ощущает нечто вроде зависти ко всем эти людям, чьи имена вытеснены на обложках книг: их мир куда больше, чем её. Мади не так уж много видела в своей жизни, но ей начинает казаться, что в некоторых вещах чудовища не так уж сильно отличаются от неё самой.

Моряки с корабля работорговцев, который захватывают их люди, мало похожи на чудовищ: измотанные, еле живые после боя с превосходящими силами. Когда их приводят к матери Мади, они выглядят напуганными. Жмутся друг к другу, боязливо озираются. Вид у них жалкий, в них нет ничего угрожающего. Мади разочарована: в её воображении, понимает она, уже какое-то время живет образ врагов, столь же ужасный, сколь и величественный. Она даже не отдавала себе в этом отчета, пока не увидела белых людей впервые за долгое время.

Моряков с корабля пытают и допрашивают, а затем заставляют работать — тяжело, как рабов на плантациях. Пусть испытают на себе то же, что наш народ, говорит мать.

Порой Мади, проходя мимо, ловит на себе взгляды их, полные страха и ненависти. В этом есть что-то очень знакомое. «Смотрят на меня, будто я чудовище», — понимает она.

* * *

Когда у острова бросает якорь потрепанный бурей «Морж», и команду корабля силой приводят в их селение, Мади еще не знает, что этим людям суждено сыграть важную роль в её жизни. Но она — как и её мать, конечно, — слышала раньше имя Флинта. Грозный пиратский капитан, о котором упоминал в письмах отец. «Самый опасный и умный из пиратов Нассау, — писал он. — Человек столь же одаренный, сколь высокомерный».

Человек, который называет себя квартирмейстером, напротив, совсем не кажется опасным. Он невысок ростом, явно измучен, и у него одна нога — вторую от колена заменяет протез. «Он смелый», — отмечает Мади, слушая, как квартирмейстер «Моржа» отвечает на вопросы матери. И, наверное, умный — калека не мог бы стать вторым человеком в команде просто так.

После допроса Мади не может успокоиться, ходит туда и сюда по комнате. «Не понимаю я этих пиратов». Когда Мади чего-то не понимает — она хочет знать ответ.

— Приведи ко мне их квартирмейстера, только тихо, чтобы никто не узнал, — отдает она распоряжение одному из своих людей.

Возможно, пришла пора познакомиться с чудовищами поближе.