Аэропорт

Аэропорт

Зал прибытия парижского аэропорта Шарль де Голль был шумен, многолюден и куда более оживлен, чем зал прибытия министерства магии в Лондоне. Может быть, магглы непоседливее магов, а может, все дело в том, что волшебники путешествовали больше порталами, доставлявшими их прямо на место назначения. Хотя надо было признать, что мало кто из знакомых Гермионы (кроме разве что Луны Лавгуд-Скамандер, постоянно ездившей в различные экспедиции) покидал пределы Великобритании вообще. Ну, и самой Гермионы, разумеется. Она наконец-то согласилась принять служебную командировку в Бретань, где, как предполагалось, она за неделю изучит родственные связи между дементорами и анку. Заехать в Париж для посещения Лувра она сочла своим прямым долгом.

Гермиона прошла вперед, туда, где было несколько еще свободных диванчиков для отбывающих. До посадки оставалось еще минут сорок, и она уже успела пожалеть, что из-за своего стремления ВСЕГДА приходить к назначенному времени приехала к началу регистрации, а не к ее середине. Или к концу. И в результате пожалела, что отказалась от портала в пользу ностальгических воспоминаний о своём детстве.

Она выбрала диванчик в удобном месте, откуда были видны большие часы и табло над ее гейтом; её рейса на нем еще не было, и Гермиона, откинувшись на спинку, покосилась на свою соседку — хорошенькую золотоволосую девочку лет четырех или пяти, с гигантским зайцем с пятнами от зеленки и с распоротым, а потом аккуратно зашитым животом.

— Твой заяц болел? — спросила Гермиона по-французски.

Девочка задумчиво посмотрела на нее.

— Нет. Он умер. Видите, на нем трупные пятна? А это, — она ткнула пальцем в живот, — я его вскрывала. Месье Дантон сказал, шов профессиональный.

— Правда? Удивительно, — Гермиона несколько растерялась. Общаться с детьми она привыкла — а как же иначе, если ты носишь фамилию Уизли? Но разговаривать о вскрытых зайцах — это уже слишком. — А что вы с зайцем делаете в аэропорту?

— Встречаю. А потом мы летим дальше. Мы путешествуем.

— Понятно. А где твои родители? — в голову Гермионе пришла мысль, что у девочки проблемы — одна, с этим жутким трупным зайцем… Да здорова ли она?

— Папа в Токио. А мама покупает кофе. Моргана она взяла с собой, а я не хочу туда идти.

— Морган твой брат?

— Да. Младший, — сказала девчонка высокомерно. — Ему всего-то полгода, он даже ходить не умеет. Только пузыри пускает, а мама носится с ним, как с яйцом фе... как с яйцом.

— Ах, и мама оставила тебя одну? — изумилась Гермиона. Нет, магглы иногда бывают такими беспечными!

— Я уже взрослая, — ответила девочка. — И не разговариваю с незнакомыми, и уж тем более… — на этом слове девчонка запнулась. — Тем более, да. Никуда с ними не хожу.

— Но ты разговариваешь со мной, — возразила волшебница, улыбаясь.

Соседка несколько секунд внимательно разглядывала ее лицо, волосы, руки.

— А вы не незнакомая, — объявила она наконец. — Я вас знаю. Вы Гермиона Грейнджер, героиня войны, — она перешла на английский, совершенно правильный, «королевский» английский.

Гермиона в изумлении уставилась на девочку. Откуда ей знать, маггловскому ребенку? Какова вероятность того, что родители-магглы в курсе событий Второй магической войны? Нулевая, разумеется.

— Я, вообще-то, Гермиона Уизли… — ответила Гермиона тоже по-английски, помолчав. — И никакая не героиня.

Лицо девочки озарилось торжествующей улыбкой

— Я так и знала! Уизли, хоть и туповат, но тоже герой...Так папа говорит.

— Ох… — Гермиона закрыла лицо руками. — Давай не будем говорить о войне или о героизме. Как тебя зовут? Ты меня знаешь, верно. Но я-то тебя нет.

— Морриган.

— Очень приятно, Морриган, — улыбнулась ей Гермиона.

— Рада вас встретить, мэм.

Они помолчали, а потом миссис Уизли решилась спросить:

— Откуда ты меня знаешь?

— Ну… — Морриган пожала плечами и почесала засохшую корочку на коленке. — Просто знаю. Папа выписывает «Ежедневный пророк» и «Л'Eроп де Сорсьер».

— Так твои родители волшебники? — догадалась молодая женщина и испытала облегчение. В общем-то, в этом Гермиона не сомневалась, но приятно убедиться в своей правоте.

Морриган оглянулась и недовольно проворчала:

— Ну да. Только это секрет. А вы, мэм? Встречаете кого-то?

Как любопытно. Волшебники, а путешествуют самолетом. Впрочем, и она была в аэропорту, дожидалась своего рейса в Хитроу. Она бросила взгляд на табло. Рейс уже появился, но посадку пока не объявили.

— Я сама еду в Англию, — ответила она, решив не развивать тему колдовства.

— Круть! — восхитилась девочка. — Мы были в Англии на прошлое Рождество. Мы ходили в Британский музей. Там мумии.

— Неужели?

Девочка энергично закивала головой.

— А вы знаете, что египтянам, когда они умирали, вытаскивали мозги через нос? Специальным крючком.

Гермиона молча покосилась на нее. Было что-то нездоровое в том, что пятилетняя девочка интересуется вытаскиванием мозгов через нос.

— Откуда ты знаешь? — спросила она осторожно.

— Папуля читал. Огуреческого писателя, Геро… Геро-дота. И в музее рассказывали. Супер, правда? Папа обещал, что подарит мне такой крючок на день рождения.

Гермиона не знала, то ли ей удивляться, то ли ужасаться. Крючок для мозгов... звучит как-то... тёмномагически.

— Папуля читает тебе Геродота? — поинтересовалась она. Ну надо же. — А не рано ли тебе?

— Никому не рано и никогда не поздно! — возмутилась Морриган. — Мне же папа читает! Перед сном. Я хотела забальзамировать зайца, — Морриган погрустнела, — но у него нет мозгов. И папа не дал мне натровый щёлок. Мама сказала, это ужасно, а папа смеял и хохотался.

— Но это действительно ужасно, что у зайца нет мозгов, — заметила, улыбаясь, Гермиона.

Морриган фыркнула.

— Папуля говорит, что в этом нет ничего необычного. Ан… анен… анен-це-фа-лия — обычная штука у людей.

Гермиона промолчала. Судя по всему, папуля Морриган был не особо приятным человеком. Да и особо тоже.

— У тебя английское имя, милая, — заметила она спустя минуту.

— Это потому что родители англичане.

— И вы живете в Англии? — очень вероятно, что они учились в Хогвартсе, старше на пару курсов Золотого Трио. И уехали во время Второй магической — если они магглорожденные, а Гермиона была почти уверена в этом. Кто еще из волшебников будет добровольно торчать в аэропорту Шарля де Голля?

— Нет, родителям там не нравится, и они уехали, — ну точно, магглорожденные! — Мы жили в Ниме. А до этого в Пасадене. А до этого на Сент-Женевьев. А когда меня не было, родители жили в Браге. А будем жить в Амштеттене. Я же говорю, мы путешествуем.

Девочка нахмурилась, всматриваясь в тот угол зала прибытия, где шумная толпа итальянских туристов осадила кофейню-пекарню, над которой светилась надпись «Ле Гато де Кавиллери». Гермиона посмотрела туда же, надеясь в этой толпе определить маму Морриган, но, разумеется, ей это не удалось.

— У меня есть непальская монета, — сообщила девочка доверительно. — С дыркой. И русская тоже, но она без дырки.

— Неужели? Ты была в Непале?

В Непал даже Луна со своим Рольфом пока не добралась. Только совсем недавно там случилась жуткая история с Тульпа, какой-то непальской черной магией и последователями Пожирателей. Тамошним аврорам, привыкшим к тихой размеренной жизни, пришлось даже вызывать какого-то неимоверно крутого стороннего специалиста. Кто туда ребёнка поволочёт?

— Нет, — ответила тем временем Морриган снисходительно. — Папа был. Он мне монетки на Пасху подарил. И газету с непальскими буквами! И шишку, и шарф, и...

— А тебе не тяжело все время переезжать? Тебе, наверное, жалко каждый раз с друзьями расставаться…

Морриган устремила на нее взгляд огромных темных глаз.

— Ну… В Ниме осталась моя подружка Лора. Она задаётся, потому что у нее есть старший брат, а у меня нет. У меня есть только велосипед и Морган. И потом… Миссис Уизли, вы общаетесь со своими друзьями, с которыми до школы дружили?

Гермиона грустно ей улыбнулась.

— Нет, милая. Не общаюсь. Я уехала в волшебную школу и завела новых друзей.

«Я и с родителями-то не особенно общаюсь, — подумала она с внезапной горечью. — У меня нет никого в маггловском мире, хвала дракклову Статуту…»

Девочка рассеянно покачала головой, погладив мертвого зайца по зашитому животу.

— Вот видите… А я хочу еще в Японию. И на Таити. Я просила папу взять нас с мамой с собой, но он сказал, что ему некогда за нами присматривать, у него консультации.

— Путешествовать — это здорово, — улыбнулась Гермиона. — Но с друзьями ты меня не убедила. Ведь рано или поздно тебе придется пойти в волшебную школу. Что тогда будешь делать? Менять школу каждый год? — хотя, о чем это она? Родители сдадут Морриган в какой-нибудь Шармбатон на полный пансион, а сами поедут дальше.

— Я не хочу в волшебную школу. Мама говорит, что мне все равно придется, а папа говорит — необязательно. Папа говорит, он сам меня научит всему, что нужно, и хорошее образование важнее дурацкой трансфигурации.

Гермиона рассмеялась.

— Ты не хочешь идти в волшебную школу? Мне казалось, все дети о такой мечтают. Разве твои родители не рассказывали тебе о Хогвартсе — лучшем месте на земле?

— Рассказывали, — Морриган скривилась. — Но они не говорили, что это самое лучшее место. Как раз задом наперёд. И там не учат по-настоящему интересным вещам.

Гермиона подняла брови.

— А мне казалось, чары и волшебные звери — очень интересно. И я любила в школе трансфигурацию.

— Ерунда, — высокомерно объявила Морриган. — Ни в какой волшебной школе не рассказывают про настоящие чудеса.

— А как же превращение ежей в подушечки для иголок? Или чары левитации?

— С ежами нельзя так обращаться! — Морриган воинственно выставила подбородок и сверкнула черными глазами. — Они маленькие и живые. А для левитации можно залезть в... а-э-ро-тлубу. И это не чудеса, а фокусничество, так папа говорит. Вот говорящая картошка — это чудо. Или черные дыры. И когда бумажка краснеет, если ее засунуть в кислоту.

Гермиона пожала плечами и умолкла. Удивительная девочка. И родители ее удивительные.

— Вы родились в Англии? — светским тоном спросила тем временем Морриган.

— Ну да. И иногда мы с родителями тоже путешествовали. Ездили во Францию, в Швейцарию — кататься на лыжах.

— Не люблю лыжи, — скривилась Морриган. — А вы знаете, что есть страны, где только на лыжах передвигаются?

— Правда?

— Россия и Норвегия. Мы этой зимой были в Норвегии, сразу после Рождества. У них есть бог с лыжами.

— А по-моему, лыжи это весело. Бог на лыжах?

— Я читала. Его зовут Улль. Мне больше нравится Тюр, он крутой. Как папа.

— Ты много читаешь, — заметила Гермиона. Вообще, девочка была слишком развита для своего возраста. И говорила слишком правильно, совершенно не коверкая слова.

— Да. Папа говорит, я небезнадежна. Папа говорит, что есть вероятность, что я не растеряю мозги к школе.

Гермиона нахмурилась.

— Звучит обидно.

Морриган улыбнулась ей с чувством превосходства:

— Для вас — вероятно. А я знаю, что умная. Мой папа — самый умный.