Крылья радуги

Бегство по Англии, остров и грозовая ночь, нашествие великана… Его заявление о том, что он, Гарри, волшебник. Жаль, он до конца был уверен, что является настоящим медиумом. Пение Хагрида раздражало неимоверно: и на папку-то он похож, и глаза-то у него мамкины… И чё, гордиться? Папой-пьяницей? Ах, он волше-е-ебник, и мама тоже ведьма? Ну спасибо, Хагрид, никогда в жизни его так не оскорбляли!

Косой переулок нагнал тоску своей средневековой вонью, особенно пятачок перед аптекой, заставленный бочонками со слизью и гнилью… они воняли смесью бензина и тухлых яиц. На гоблинов из Гринготтса Гарри честно протаращился всё время, пока Хагрид что-то там доставал из сейфов, что именно, Гарри не видел, был занят — глазел на чудиков-юдиков, а когда ещё доведется-то?

Остролистовая палочка Олливандера, сестра-близнец кого-то там безымянного. Дикий август с очень нервными Дурслями и спятившим от страха Дадли, который при виде Гарри убегал с плачем, прикрывая толстый зад руками. Приручение гордой совы, подарка Хагрида, которую Гарри назвал Букля, потому что она напомнила ему судейский парик, такой же белый, как сова, только в завитых буклях.

В школе Гарри оробел и покорно протаскался за Роном: куда тот потащит, туда и шел в течение всего года, вплоть до подвалов с Квирреллом. Смерть преподавателя, к счастью, прошла мимо восприятия Гарри просто потому, что он упал в обморок и не видел, как тот умирал. Пение Дамблдора в больничной палате довело Гарри до ручки, ему стало казаться, что милый дедок старается внушить ему чувство вины за гибель учителя. Дамблдора после этого Гарри невзлюбил.

Второй курс. Гарри всё ещё робок, но к Рону начал присматриваться и заметил, что тот точно так же отшивает всех, кто хотел поздороваться-подружиться с героем, как в прошлом году. Это заставило его задуматься.

Череда окаменения: кошка Филча, Колин, Джастин и Почти Безголовый Ник, Гермиона и Пенни. Арест Хагрида, пауки, дневник Тома Реддла. Похищение Джинни Уизли, противной рыжей малявки…

Трусливая попытка профессора Локонса сбежать, пленение его мальчишками, спуск по трубе и нападение Локонса, обратное заклинание сломанной палочки Рона, призрак-воспоминание Тома и василиск. Шипящий приказ:

— Убей!

Убегать с закрытыми глазами сами знаете, какое удовольствие. А змейка, кстати, не торопится его убивать, ползет неспешно где-то позади, шипит-посвистывает. Бег Гарри всё медленней, шаг всё короче, пока совсем не остановился, уперевшись в стену. Бежать попросту некуда. И близко-близко подползает змея.

Прилет и атака феникса, ослепленный василиск… Распределяющая Шляпа и меч. Увидев меч, Гарри чуть очки не сломал, так крепко приложился ладонью к лицу… Ну и чего ему с этой зубочисткой делать? Клыки Васе почистить? Ладно, будь по-вашему, счас поиграем в дантистов, поковыряем железкой в зубках. Гарри неловко машет легоньким мечиком, змей лениво уворачивается, подныривает под меч и кусает Гарри в предплечье, после чего неспешно уползает прочь, оставив клык в ране. Том хихикает и начинает издеваться:

— Умираешь, Гарри Поттер?..

А Гарри кажется, что у него сейчас голова взорвется — шрам на лбу так жгло и палило, что хотелось выть, но в то же время почему-то было не больно. Какая-то странная была боль, сторонняя, как под местной анестезией, когда ты смотришь, как врач зашивает рану, видишь, как игла прокалывает кожу, протаскивая сквозь плоть нить, а тебе не больно. Так и сейчас: лоб болел и в то же время нет. А когда боль прошла, Гарри рванул из раны клык и пронзил дневник, подброшенный ему фениксом.

Том сгинул, а красная птица залечила Гарри руку и кровоточивший шрам на лбу. Проснулась Джинни, порыдала-покаялась, Гарри её выслушал, стараясь улыбаться как можно милее.

Потом, много позднее, в кабинете МакГонагалл, Дамблдор снова довел Гарри до ручки, распевая о его доблести и храбрости, при этом даже не подумав отправить раненого, смертельно укушенного василиском, мальчика в больницу.

Третий курс прошел галопирующим дурдомом со скачками во времени и чехардой из предателей, преступников-беглецов, толпами незарегистрированных анимагов и преподом-оборотнем. Крестного отца Гарри не увидел, а только тощего грязного бомжа, вонючего, в драной тюремной робе и плаще с чьего-то чужого плеча. Фу-ты ну-ты, так занят был в течение года, что негде и некогда было помыться-побриться-переодеться!

Восторга у Гарри Сириус Блэк не вызвал. Особливо после слезного рассказа о том, как он, бедный-разнесчастный, двенадцать лет просидел в застенках Азкабана, а стоило ему крысу в газете увидеть, так сразу же нашлась щелочка на свободу. Не, ради крестника зачем стараться, лучше за предателем побегать, всяко веселее, а за ребёнком как-никак пригляд нужен.

В общем, скептиком вырос Гарри, ехидным с ног до головы. И вот сейчас этот ехидный человек снова заворочался в постели — пора спать, завтра прибудут гости из иностранных школ, надо выспаться, чтобы встретить их как положено. Четвертый курс пока никаких сюрпризов не доставил, учебный год только начался, а он сам осмелел настолько, что рискнул привезти в Хогвартс свою кошку по кличке Заплатка. Спрятав её от дяди Вернона в рюкзаке.