Называя звёзды

Называя звёзды

И эта трагедия в конечном итоге превратится в миф, обмен сердцами и фрагменты прежних жизней, сплетающихся в тусклое созвездие, в слабое утешение.

Посмотри, скажем мы, и увидишь едва заметные очертания: кончики её пальцев касаются его, их тела сливаются воедино и взрываются частицами света.

Джойс Сатфен. Называя звёзды

По коже Сириуса побежали мурашки, и тихий магический поток — давно дремавший и забытый — снова начал пульсировать под ней. Следы заклинаний, всё ещё витавшие в воздухе, навевали воспоминания вовсе не о Хогвартсе — такому там не учили. Отголоски магии: дикой, хаотичной, первобытной и опасной — не давали ему покоя.

Прохладный ночной воздух был пропитан знакомой смесью запахов крови, золота и изысканной парадной одежды: здесь пахло древней магией, Тёмной магией, Чёрной магией.

Здесь пахло как дома.

— Всё в порядке, Блэк? — спросил Муди и пристально посмотрел на него.

Взгляд у Муди суровый, прожигающий. Все остальные тоже смотрели на Сириуса: Гидеон и Фабиан, Лили и Джеймс. Джеймс рядом, Джеймс положил ему на плечо руку, тёплую, успокаивающую, и тогда Сириус, даже не осознававший, что задержал дыхание, снова смог дышать.

Сириус опустил взгляд на свои пальцы: они так крепко сжимали волшебную палочку, что она чудом не сломалась. Он ослабил хватку, вновь посмотрел в сверлящие его глаза Муди и сказал:

— Они были здесь. Их было много. Возможно, все.

— Уверен? — с недоверием спросил Муди.

Сириус резко кивнул.

— Они были здесь не более часа назад.

Братья Прюэтты обменялись взглядами.

— Но на это ничто не указывает, — скептически проговорил Фабиан Прюэтт, оглядывая владения Малсибера: тихие, молчаливые сады, тёмный силуэт поместья вдали. — Нет ни охранных чар, ни маскировочной защиты, ни Метки, ни тел. Как ты можешь…

— Я уверен, — ощетинился Сириус. Он почувствовал, как рука Джеймса сжала его плечо, и тут же сбросил её. Пёс внутри него был взбудоражен, обескуражен. Бродяге должно быть плевать на пронизанную Тёмной магией ауру старых поместий. Бродяга ничего подобного чувствовать не должен. Если бы только сам Сириус мог справиться…

— Ты забыл, с кем имеешь дело, Прюэтт. Наследнику Блэков не нужны никакие дополнительные чары, чтобы распознать Тёмную магию, — заметил Муди. Он, прищурившись, смотрел на Сириуса. Его грубый голос звучал тихо, но хлёстко. — Нет ничего темнее черноты.

Сириус напрягся, его пальцы снова крепко обхватили волшебную палочку, но Джеймс уже вышел вперёд и с негодованием заговорил:

— Сириус рисковал своей жизнью ради Ордена чаще, чем кто-либо, так что если ты в самом деле намекаешь…

— Мы не можем обыскать поместье влиятельной чистокровной семьи на основании одних только слов белой овцы из семейства Блэков, — прервал Джеймса Гидеон, не реагируя на взгляд, которым тот его одарил. — Даже если Малсиберы действительно связаны с Пожирателями смерти...

— Дамблдор сказал, что связаны, — пылко воскликнула Лили, не дав ему договорить, — и Дамблдор доверяет Сириусу.

— Как бы то ни было, мы здесь только для разведки. Это не облава, — прошипел Фабиан и повернулся к Сириусу.

— Если ты действительно привёл нас на порог штаб-квартиры Пожирателей смерти, нам явно понадобится больше одного аврора, чтобы проникнуть внутрь, — Фабиан искоса взглянул на Муди. — Даже если этот аврор — ты, Аластор.

— Я собираюсь сделать это прежде, чем сюда кто-то вернётся, — невозмутимо сообщил Сириус, спрятав палочку и приготовившись обернуться собакой. — Все остальные могут посмотреть, если пожелают. Я проникну туда, а потом предоставлю вам все доказательства и сведения, какие смогу раздобыть, и…

Небо над ними разверзлось.

Раскатистые магические волны заставили Сириуса сделать шаг назад, в ушах зашумело от глухих щелчков дюжины синхронных аппараций: фигуры в масках и чёрных мантиях возникали в темноте, как живые тени. Пожиратели смерти.

Они были окружены.

— Ко мне! — донёсся до Сириуса сквозь извергающиеся из волшебных палочек огненные лучи крик Муди. — Это ловушка!

Джеймс, держась рядом с Лили, тоже что-то кричал, но Сириус не слышал его. Он не слышал ничего, кроме крови, стучащей в ушах и сердце. Луч заклинания, горячий и слепящий, перекрыл обзор, но он успел заметить, что по направлению к нему двинулись три Пожирателя смерти, и взмахнул волшебной палочкой.

Проклятиям, вырвавшимся из неё с фантастической, ошеломительной мощью, он научился не на Защите от Тёмных искусств и не у Муди. Эти знания и умения были результатом частных занятий на площади Гриммо. Они глубоко укоренились в нём, навечно отпечатались в памяти во время дуэльных уроков в детстве.

Раздались треск и шипение, и дикое, беспощадное Тёмное пламя бросилось на вражеский огонь. Три Пожирателя смерти опрокинулись на спины и теперь были вынуждены перейти к обороне.

«Отец бы, — с горечью подумал Сириус, — так гордился».

— Кое-кто сражается не по-гриффиндорски, — донеслось из-за спины Сириуса. Зловещий, изменённый магией голос был неотличим от голосов других Пожирателей смерти. Сириус и обернуться не успел, как жалящее проклятие ударило его в спину, и он растянулся на земле, выронив палочку.

Он быстро огляделся вокруг и не без отчаяния подумал, что на помощь рассчитывать нечего. Лили, Джеймс и Муди бились с четырьмя Пожирателями смерти, а Прюэтты — с пятью. Гидеон еле двигался, из глаза Муди бешено хлестала кровь.

Когда же Пожиратель смерти, ударивший Сириуса в спину, шагнул вперёд, и к нему присоединились трое его собратьев, Сириус не мог видеть уже ничего, кроме отблесков холодного лунного света на их серебряных, ничего не выражающих масках.

Пожиратели смерти подняли палочки. Сириус попытался дотянуться до своей, она была всего в нескольких дюймах от него…

— Оставьте его. Вы же знаете, что Блэк — мой, — прозвучал новый голос. Судя по тому, как остальные ему беспрекословно повиновались — это был их лидер.

Обладатель голоса тоже был одет в чёрную мантию, но выглядел изящнее, был стройнее их и ниже ростом. Он протиснулся меж собратьев и склонился над Сириусом.

Окружавшие Сириуса Пожиратели смерти кивнули и отступили назад, спеша присоединиться к другим дуэлянтам, в то время как их предводитель коснулся рукой в пропитанной кровью чёрной перчатке щеки Сириуса и, склонившись к его уху, прошептал:

— Никто, кроме меня, тебя не убьёт.

Сириуса бросило в жар: вблизи этот низкий, насмешливый тембр звучал до боли знакомо, замаскированный чарами или нет.

Сириус сделал короткий вдох и едва не задохнулся: её запах, ядовитый и одурманивающий, он тоже узнал, как и палочку из грецкого ореха в её правой руке.

Белла.

Сириус дёрнулся в сторону, поднял палочку и в мгновение ока в идеальном, отработанном прыжке вскочил на ноги. Дикий смех Беллатрикс раздался из-за маски, и никакое волшебство не могло изменить его звучание — он с пугающей ясностью эхом отозвался в каждой клетке тела Сириуса.

— Блэк!

Они — разумеется, оба — обернулись на крик и увидели, как к ним, отбиваясь от Пожирателей смерти, спешит Фабиан. Гидеон, весь в крови, в полусознательном состоянии опирался на брата.

— Возьми Гидеона и… — заговорил Фабиан, но Беллатрикс взмахнула волшебной палочкой, последовала вспышка зелёного света, и он замертво упал на землю.

Сириус не мог смотреть, не мог кричать, не мог дышать. Беллатрикс развернулась и бросилась бежать в сторону леса, и он рванул за ней, скалясь, рыча и наконец опускаясь на четыре лапы. Он слышал, как где-то вдалеке Джеймс зовёт его по имени, но Сириуса здесь больше не было, а Бродяга не слушал. Единственное, что имело значение, — желание вырвать злое блэковское сердце из груди Беллатрикс. Единственное, что имело значение, — желание вонзить острые зубы в её шею.

Деревья сомкнулись за ним, когда он ступил в лес, густой и шепчущий в темноте. Его человеческая часть, смутно маячившая на окраинах сознания, помнила старые истории о притаившихся в лесных чащах Тёмных ведьмах, манящих и пленяющих. Пёс же не мог думать ни о чём, кроме охоты и нападения. Пёс не мог чувствовать ничего, кроме опьяняющего запаха. Пёс не мог видеть ничего, кроме мелькающего среди деревьев серебристого блеска.

Беллатрикс уже поджидала его на освещённой звёздами поляне и, как только Сириус попал в поле её зрения, послала в него невербальное проклятие. Он успел отпрыгнуть, а фиолетовый луч, врезавшись в дерево, срикошетил, и Беллатрикс пришлось пригнуться, чтобы уклониться от него. Сириус воспользовался этим: оскалив зубы, он кинулся на неё и прижал к земле. Он рвал когтями её мантию и царапал кожу, пока на ней не выступила кровь, пока Беллатрикс не закричала и не вонзила серебряный кинжал ему в спину. И тогда всё вокруг взорвалось, и в обволокшем его тумане не осталось ничего, кроме боли и звёзд.

Когда у Сириуса перед глазами прояснилось, он уже был человеком, и из его спины сочилась кровь. Беллатрикс была под ним: мантия перекошена, капюшон спал, маска сорвана, а её серые блэковские глаза с триумфом смотрели в его. От острой боли голова у Сириуса шла кругом, он скатился на лесную землю, и его стошнило кровью.

— Ты можешь превращаться в животное, — на одном дыхании выпалила Беллатрикс своим, не замаскированным, голосом, садясь и глядя на него. — Ты анимаг.

— Блестящее умозаключение, — выдохнул Сириус, лихорадочно разыскивая волшебную палочку под плащом, в ботинках, в брюках. — Твоё обучение Тёмным искусствам действительно оправдывает себя.

Палочки нигде не было. Должно быть, он обронил её, когда, не помня себя от гнева, обращался в собаку. У него не было при себе палочки.

«Твою мать», — выругался про себя Сириус, глядя, как губы Беллатрикс медленно изгибаются в усмешке.

— У тебя кровь, — сказала она, — и у меня тоже.

Беллатрикс приспустила разорванную мантию, обнажив кровоточащие, пересекающие бледную кожу следы от когтей на ключицах, плечах и ниже, ниже — на груди…

— Прекрати, — хрипло проговорил Сириус и отвёл взгляд в сторону. Он был готов смотреть на что угодно, только не на сводящую его с ума смертоносную гарпию. Еле слышно он пробормотал исцеляющее заклятие и почувствовал, что болезненные ощущения в спине хоть и не исчезли, но притупились.

— Так ведь это ты сделал, Сириус, — его имя слетело с губ Беллатрикс, словно какое-то диковинное, полузабытое заклинание. Он уже и забыл, когда она в последний раз называла его как-то иначе, чем предатель крови, и вспомнить сейчас никак не получалось.

— Это твоя кровь, — сказала она, проведя пальцем по одной из царапин на груди, а затем поднесла его ко рту и коснулась красной капли кончиком языка. — Кровь Блэков.

Сириус коротко рассмеялся и с усилием поднялся на ноги. Беллатрикс тоже поднялась, медленно, лениво. Они стояли близко друг другу, очень близко.

Беллатрикс спрятала окровавленный кинжал, но у неё была при себе волшебная палочка, а вот у Сириуса — никакого оружия. Он так и не сумел научиться кастовать боевые заклинания без палочки, но готов был поспорить, что уж Беллатрикс этим искусством владеет мастерски. Так что, даже разоружи он её, шансов на победу в поединке ему это не добавило бы. Перекинуться обратно в собаку Сириус тоже был не в состоянии. Дела для него складывались очень, очень нехорошо.