Северус, ты слишком странный!

* * *

На улице крупными хлопьями валил снег. Молли любила такую погоду — она всегда помогала ей сосредоточиться.

Дверь распахнулась, и в лабораторию стремительно вошёл профессор Снейп. Снежинки ещё не растаяли на его почти чёрных волосах и воротнике его пальто, и Молли это показалось очень красивым, хотя и несколько странным — лаборатория была на третьем этаже, но профессор Снейп дошёл до неё с нерастаявшими снежинками.

Увидев Молли, Снейп взял блокнот, открыл его, что-то написал и показал ей.

«Доброе утро, мисс Хупер!», — прочитала Молли.

— Доброе утро, профессор Снейп! — воскликнула она.

Он снял пальто, сел за стол, а Молли им залюбовалась: он был таким притягательно загадочным, этот немой профессор-токсиколог, с которым несколько лет назад произошло что-то страшное. А ещё он был очень умным — за месяц Молли прочитала несколько его научных публикаций и осталась под большим впечатлением. Да и в обычной мужской привлекательности немому профессору нельзя было отказать: он был стройным, подтянутым, у него были прекрасные тёмно-карие глаза и он очень красиво писал в блокноте, держа карандаш изящными длинными пальцами.

Несколько минут Молли думала о Снейпе, лишь иногда поглядывая на него, и тут он посмотрел на неё в ответ и нахмурился. У Молли возникло ощущение, что он прочитал её мысли, и ей от этого стало жутко.

* * *

«Отравление этиленгликолем!» — написал профессор Снейп в блокноте и трижды подчеркнул эту запись.

— Нет! — отозвалась Молли. — Я не вижу всех признаков!

Они спорили так уже минут десять. Она говорила всё громче и громче, а он писал ей в ответ в блокноте, и его буквы становились всё более острыми и размашистыми.

Снейп постучал карандашом по слову «этиленгликолем» и взглянул Молли прямо в глаза. Она ощутила, что воздух как будто моментально наэлектризовался, и этот заряд прошёл по её коже, приподняв волоски на руках. Молли поморщилась, потому что ощущение было неприятным, а Снейп повернулся и быстро ушёл из лаборатории.

Молли прочитала все его записи с начала спора и поняла, что он был прав.

Через пять минут Снейп вернулся, принёс два стакана с кофе и поставил один из них на стол Молли. Его кофе был чёрным, а её — со сливками и с сахаром. Молли любила именно такой.

— Вы же говорили, что не любите кофе, — хмыкнула она.

Он тяжело вздохнул и потянулся за карандашом, и Молли почувствовала себя виноватой в том, что причиняет ему неудобства: каждый раз, когда он вынужден был ей отвечать, ему приходилось писать, и поэтому силы в их спорах (а они теперь часто спорили!) априори были неравными. Молли дотронулась до его руки и сказала:

— Не надо, не пишите. Я поняла, что кофе вы не любите, но иногда пьёте, потому что наш автомат больше никаких напитков не продаёт.

Снейп кивнул и всё-таки взял карандаш.

«Этот кофе довольно вкусный», — написал он.

— Я согласна, что это было отравление этиленгликолем.

«Я вам про кофе, а вы мне про этиленгликоль. Давайте сделаем в работе небольшой перерыв».

— Давайте.

Они молча пили кофе, а Молли думала, что если бы профессор Снейп мог говорить, они бы вели сейчас непринуждённую беседу, и она узнала бы о нём что-нибудь интересное. Хоть что-нибудь интересное о профессоре Снейпе Молли очень хотела бы узнать, но не заставлять же человека писать о себе сочинение! Молли улыбнулась этой мысли, а Снейп улыбнулся ей в ответ.

«Мне нравится с вами работать», — написал он.

«Мне тоже», — написала ему Молли.

Он отхлебнул кофе, и Молли подумала, что его губы после этого наверняка будут немного горькими, и ей тут же захотелось проверить это на практике.

Он снова взглянул ей прямо в глаза, а Молли вдруг подумала, что сейчас был бы самый подходящий момент для поцелуя: вечер, в лаборатории кроме них никого, горели только две настольные лампы, обстановка была по-настоящему интимной.

Снейп отложил карандаш, провёл пальцами по руке Молли, наклонился к ней и действительно аккуратно коснулся губами её губ.

Внезапно в лаборатории вспыхнул яркий свет, и в неё вошёл уборщик.

— Ой, я вас не заметил! — воскликнул он. — Думал, что все давно ушли! Извините, если помешал!

Профессор Снейп посмотрел на него с такой ненавистью, что Молли подумала — будь его воля, он бы немедленно превратил уборщика в таракана, однако в реальном мире уборщику кроме тяжёлого профессорского взгляда, направленного ему в спину, ничего не угрожало.

— Нет, не помешали, — ответила Молли уборщику. — Мы уже собирались уходить.

«Я вас провожу», — написал профессор Снейп в блокноте.

«Хорошо», — написала она.

Через пару минут они вышли из госпиталя и пошли к метро, и Молли в очередной раз почувствовала неловкость: она могла говорить о чём угодно, а он мог только писать ей в блокноте. Сейчас шёл дождь, было темно, и наверняка держать в руках блокнот и зонтик и писать карандашом было довольно сложно, поэтому Молли молчала и думала о том, о чём именно они могли бы сейчас разговаривать. А ещё ей стало казаться, что того почти случившегося поцелуя не было и она его нафантазировала.

— Вы поедете на метро? — спросила Молли, когда они дошли до подземного входа на станцию.

Он отрицательно помотал головой.

— Тогда мы пришли. Спасибо, профессор Снейп.

Он вопросительно посмотрел на неё.

— Спасибо за то, что проводили, — объяснила Молли.

Он улыбнулся ей. Молли подумала, что можно ещё раз попробовать его поцеловать, но не решилась, повернулась и, не оборачиваясь, пошла вниз по лестнице.

* * *

В следующий раз Молли и профессор Снейп увиделись только через две недели. Всё это время Молли непрерывно о нём думала. Днём она о нём думала, а ночью видела сны с его участием один непристойней другого. Профессор Снейп буквально поселился в её внутреннем мире.

Молли зашла в лабораторию и увидела его сидящего за столом. Он тут же встал, взял блокнот и карандаш, но не стал ничего писать и положил их обратно, обошёл стол, подошёл к ней и поцеловал по-настоящему.

Молли почувствовала, как её охватила волна восторга и чистейшего желания. Он отстранился от неё и как-то по-особенному посмотрел ей в глаза. Она снова ощутила неприятное покалывание на коже как от удара током, но оно быстро прошло. Он усадил её на стол и принялся расстёгивать пуговицы на её блузке. Молли испугалась, что кто-то может зайти в лабораторию, но почему-то отчётливо поняла, что в этот раз никто не зайдёт. Откуда у неё взялась эта уверенность, она не смогла бы объяснить, да и думать ей об этом в данный конкретный момент совсем не хотелось.

Реальность, что, в принципе, редко с нею происходит, оказалась куда лучше снов Молли, которая не могла похвастаться слишком большим сексуальным опытом.

Слова некоторое время были им не нужны, а когда они вновь понадобились, Молли совсем растерялась. Во-первых, впереди был ещё целый рабочий день, а, во-вторых, надо же было что-то сказать своему новому… любовнику? Так же будет правильно? Молли пожалела, что голоса в их… паре нет не у неё.

Он взял карандаш, занёс его над блокнотом и задумался.

«Может, сходим куда-нибудь вечером? В ресторан?» — наконец написал он.

«Обычно люди поступают в другом порядке: сначала идут в ресторан, а потом занимаются любовью», — написала она ему, потому что вслух такое никому бы никогда не сказала.

«Так что насчёт ресторана?»

«Я согласна. Приглашай».

* * *

Всего через месяц Молли переехала жить к Северусу. Это произошло очень легко, потому что их действительно тянуло друг к другу. Молли иногда жалела, что у них никогда не будет задушевной беседы, а только переписка, но она думала, что со временем полностью к этому привыкнет. Она как-то предложила Северусу выучить язык жестов, но он сначала вообще не понял, о чём идёт речь, а потом отказался его учить и даже, как показалось Молли, обиделся.

«Я могу общаться с тобой в письменном виде», — написал он тогда.

— Ладно, — согласилась Молли и больше не поднимала эту тему.

Вообще в постоянной тишине были свои плюсы, и эта тишина часто была довольно уютной: по вечерам они сидели в разных концах дивана и читали. Молли готовилась к каким-нибудь очередным экзаменам, а Северус любил читать детективы, фантастику и фэнтези, и по его лицу Молли видела, что ему очень нравится это занятие. Большинство из этих книг люди обычно читают в юности, но, кажется, он читал их впервые. Также происходило и с фильмами. Молли иногда казалось, что Северус никогда не видел даже абсолютные хиты, но спрашивать его о детстве она не решилась.

Ещё Северус отлично и самозабвенно готовил и во время готовки выглядел так поглощённым этим процессом, что был похож на ведьму из диснеевского мультфильма. Молли это очень забавляло, а её сердце переполнялось нежностью.

Она часто думала о том, каким был его голос до того, как он его потерял, и что же с ним тогда произошло, но даже не представляла, как завести об этом разговор.

Со временем они научились понимать друг друга с полуслова.

Как-то субботним вечером они лежали в постели, разгорячённые, и Молли тихо-тихо сказала:

— Я люблю тебя.

— Я тоже, — услышала она такой же тихий ответ, произнесённый низким очень приятным голосом.

Молли вздрогнула, открыла глаза и попыталась понять, что только что произошло: этот ответ она услышала не ушами, а как будто ощутила сразу в голове, как будто приняла его всей душой. Северус же лежал с закрытыми глазами и, кажется, дремал. Молли подумала, что ей приснился короткий сон.

Однако через неделю идиллия закончилась.

В то утро Молли пошла в душ, а Северус возился на кухне. Молли включила воду, но тут услышала звон разбивающегося стекла.

Она выбежала из ванной и увидела, что на полу лежат осколки стеклянной миски. Северус стоял к ней спиной. Он небрежно махнул рукой, и осколки тут же собрались обратно в целую миску, эта миска влетела ему в руку, он поставил её на стол и вернулся к мытью посуды.

Молли почувствовала прошедший по коже электрический заряд и замерла.

— Северус, — кое-как пискнула она, — что это было?

Он резко к ней повернулся, и она увидела, что он смутился.

— Что это было? Как это? Как ты это сделал?

Молли почувствовала на коже ещё один заряд.

Северус посмотрел ей в глаза, и она услышала его голос в своей голове:

— Это была магия, Молли. Я применил магию.

— Ай! — вскрикнула Молли и схватилась за голову. — Больно!

— Почему тебе больно?

— Ай! — Молли показалось, что её голову сейчас разорвёт от боли.

Он обеспокоенно взглянул на неё, схватил карандаш и блокнот и быстро написал:

«Тебе больно от моей магии?»

— Ты умеешь передавать мысли на расстоянии! — воскликнула Молли.

«Да, умею».

— А читать ты их тоже умеешь?! — спросила Молли, поражённая внезапной догадкой.

«Да, умею».

— И давно ты копаешься в моей голове?!

«Молли, чтение и особенно передача мыслей — это крайне сложный процесс, требующий сильной концентрации и использования множества магических сил. Я это делаю крайне редко. И с тобой больше не буду так делать».

— Ты понял, что ты мне нравишься, и решил меня соблазнить!