Игры со временем

Я чувствовал её жадный интерес к своей персоне — и это радовало. Так же, как и то, что она позволила взять её за руку и даже обнять на прощание. О большем я и не помышлял. Это же вторая встреча, а я все-таки джентльмен.

23 сентября, 1977 год, 21.00

Получив записку от Гермионы с предложением встретиться в Дырявом котле вечером, я ходил полдня из угла в угол. И Джеймс, гребаный мародер рогатый, просто покатывался со смеху, глядя на моё лицо. А что делать? Я сам не знал, почему, но нервничал.

Да и как не нервничать, когда ты не знаешь о женщине ничего, кроме имени и того, что она — ведьма? Гермиона была для меня сплошной тайной. Манящей, привлекательной. Её хотелось разгадать, понять и узнать. И я многое был готов отдать за это.

И вот вечером мы сидели на ковре, потягивая вино, которое я достал из наших мародерских запасов. Взгляд задумчиво скользил по лицу Гермионы, такому родному и чужому одновременно. Мы молчали, изучая друг друга. Знал бы Джеймс — умер бы от смеха. Он-то считал, что тишина с женщиной возможна только в одном случае. Да и я тоже так думал когда-то.

А сейчас это молчание казалось самым верным.

— Я рада, что ты пришел, — вдруг произнесла Гермиона. Я решительно придвинулся ближе и коснулся её щеки.

— Я не мог не прийти.

— Ну конечно, ты же любишь загадки, — улыбнулась она, позволяя моей руке скользить по линии лба, чуть вздернутому носу.

— Ты что же, мысли мои читаешь? — возмутился я.

— Возможно, — победоносно хмыкнула она.

— Гермиона, — мои пальцы завершили свой путь у нижней губы. — Сколько тебе лет?

— Такие вопросы некрасиво задавать женщинам, — смеясь, ответила она, взъерошив мои волосы, но не отодвинулась. — К тому же, если бы я тебе ответила, сколько мне сейчас лет, ты бы потерял дар речи.

— Меня трудно шокировать. И я действительно хочу узнать о тебе больше.

— Хорошо. Кое-что я тебе могу рассказать, — Гермиона с вызовом посмотрела на меня, — меня зовут Гермиона. Я училась в Хогварсте, на факультете Гриффиндор. Была лучшей ученицей на курсе. Я люблю синий цвет, ценю в людях преданность дружбе и храбрость. Могу без раздумий броситься на помощь близкому человеку, не могу не доказать свою точку зрения. Этого достаточно, чтобы ты, наконец, решился меня поцеловать?

— Определенно, — ответил я, притягивая её к себе. Нет, она точно легилимент…

* * *

Мне хватило сил прочитать дневник ровно до половины. После этого я поняла, что если не остановлюсь — начну плакать.

Сириус записывал все встречи с женщиной, которую звали королевским именем Гермиона. Время, день, месяц, год. Все до мелочей. Иногда он отвлекался и писал не только о встречах с ней, но и о своём восприятии того, что происходит между ними. Эти строки дышали жизнью, картины прошлого буквально вставали перед глазами. Сомнений не было — Сириус был серьезно влюблен в эту Гермиону.

Спрятав дневник обратно в сумку, я пыталась заснуть, но ничего не получалось. Я ворочалась туда-сюда и глубоко дышала, чтобы сдержать слёзы. Я мучилась от осознания, что вторглась в чужую жизнь. Что подглядела в замочную скважину, в которую мне лучше было не заглядывать. Потому я узнала любящего Сириус Блэка.

А самым главным было осознание того, что я завидую этой Гермионе. Её любили так, как меня никогда не полюбят. Его жажда жизни заряжала её каким-то внутренним светом, уверенностью в себе и счастьем…

Когда я читала первую запись, мне еще казалось, что это была я. Сейчас я понимала — это всё удивительно совпадение. И больше ничего. Я просто не могу оказаться этой женщиной.

А еще меня поразили строки, написанные Сириусом в октябре 1981 года. Как будто он чувствовал — что-то вот-вот должно произойти:

От безумия до безумия

Сотни тысяч нелегких шагов…

Я кричу — но мой крик разбивается,

О холодный смеющийся круг.

Ох, Мерлин, как же хочется прийти к кому-нибудь всесильному и попросить… если не воскрешения Сириуса, то хотя бы позволения мне попасть в прошлое на пару часов. И взглянуть на него. Живого. Я раньше не ценила этого человека. Его смех, истории из молодости, совместные уборки дома. Попытки жить, несмотря на двенадцать лет ада.

Но это невозможно. Невозможно изменить прошлое. Невозможно вернуться назад. У меня есть только память. И дневник Сириуса Блэка. Наверное, это единственное, чего я заслуживаю…

4 июля, 2002 год, 10.00

Голова раскалывалась, глаза слипались, а дождь за окном нервировал. Хотелось куда-то уйти, исчезнуть спрятаться. Но без меня не могут обойтись.

Безупречная мисс Грейнджер. Всё знающая, во всем разбирающаяся. К ней можно прийти за советом, с любой проблемой, принести какие-нибудь найденные после очередных заданий редкие вещи. Она определит их ценность, пристроит в Отдел Тайн или еще куда-то. Мисс Грейнджер никогда не ошибается…. Но, черт возьми, как же мисс Грейнджер устала от этого.

Осторожный стук в дверь отвлёк меня от этих размышлений.

— Войдите, — ответила я. В кабинет вошел Генри Джексон — один из самых квалифицированных авроров, оставшихся от старой гвардии.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, — добросердечно улыбнулся он.

— Доброе, — кивнула я в ответ.

— Мистер Поттер сказал, что это лучше всего принести вам для изучения. Мы нашли в доме у одного ученого, — произнёс аврор, и достал… тонкую золотую цепочку с крошеными песочными часами на ней. Я почувствовала, что мне стало трудно дышать.

— Он умер очень странным образом, но это совсем не для ваших прелестных ушей. А эта вещь была найдена в его кабинете вместе с этими заметками. Как мы поняли, он создал очень оригинальный маховик времени. Каждый поворот — отправление на год назад, в тот же день. Количество часов равно числу оборотов. Но условия использования и более подробные инструкции написаны уже древними рунами. Потому мистер Поттер просил вас расшифровать и проверить, исправен ли он.

— Конечно, мистер Джексон. Передайте мистеру Поттеру, что я всё сделаю, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. Объемная кипа пергаментов легла на мой стол.

— Огромное спасибо, мисс Грейнджер. Всего доброго.

— Удачного дня.

Как только аврор вышел, я схватилась за бумаги и начала жадно читать. Мерлин, это удивительно. Я могу вернуться в то же место, откуда исчезла. Единственная проблема — я вернусь не в точку поворота маховика, а если, к примеру, моё время истекло в прошлом в полночь, то и в свой день я вернусь в полночь. Но разве это большая потеря, с учётом возможности исчезнуть в далёкое прошлое?..

Дрожащими руками я взяла цепочку и стала аккуратно рассматривать часы. Цепочка порвана, но они не повреждены… Повинуясь странному порыву, я посмотрела на календарь. Четвертое июля. Тот самый день, когда Сириус встретил Гермиону…

Мисс Грейнджер устала. Мисс Грейнджер всегда знает, что делать. И мисс Грейнджер имеет право на счастье.