Запах женщины

Раздается грохот: коляска, очевидно неудачно повернувшись, опрокидывается на землю. Джинни испуганно вскрикивает и бросается Снейпу на помощь, но он слишком тяжелый для нее, и ей приходится бежать на третий этаж, чтобы вызвать целителя.

Старичок Смит цокает языком, стоит им обоим зайти в лифт.

— Ведь он может ходить, только не хочет. Вбил себе в голову, что ноги у него не двигаются. Слепота реальна, лечению не поддается из-за действия яда, это правда. Все остальное у него в воображении.

Джинни на выдохе спрашивает:

— Сколько ему осталось на самом деле?

Целитель Смит бросает на нее испытующий взгляд, потом негромко замечает, подергав седую бородку:

— Полагаю, около полугода. Яд убивает его, с этим ничего невозможно поделать. Сейчас он страдает от слепоты и сильных головных болей, но уже понемногу начинает терять и обоняние. В конце концов его охватит паралич, но как быстро и резко, охватит ли он все тело или нет — невозможно сказать. Увы, мы перепробовали все зелья, все методы лечения. Даже пиявками, представьте себе. Между прочим, пиявки умирали.

Снейп не позволяет Джинни остаться после того, как Смит помогает ему выбраться из ловушки.

— Я ненавижу жалость, — грубо и отрывисто чеканит он, отворачиваясь. На виске у него кровоточит ссадина. — Уходите, мисс незнакомка. Вам же пора.

Джинни сдается, неохотно уступая его напору. Вероятно, Снейп несколько напуган тем, что произошло, да и потом: он совсем не выносит собственной беспомощности.

Как хорошо, что внутри нее есть целые запасы терпения. Она копила их все эти годы, пока Гарри не обращал на нее никакого внимания.

Несколько дней она не навещает ни Снейпа, ни Гарри, бесцельно слоняясь по Норе и гоняя садовых гномов. Мама пытается настойчиво выпытать из нее истинную причину молчания и бледности, но Джинни только раз за разом приподнимает плечи, оставляя за собой право держать дверь в сердце закрытой: нечего маме наводить там порядок.

Вновь нажимая кнопку лифта, надпись на которой стерта меньше прочих, Джинни думает о том, что ответить, если он спросит ее о любви. Снейп любит логику, а любовь всегда нелогична. Откуда же ей знать, почему ее так тянет к этому странному человеку. Возможно потому, что ей хочется дать ему частичку тепла, которого он не испытывал. Это много или мало? Рождает ли это желание великую любовь или только искорку? Кто знает.

А сегодня — Джинни досадливо морщится, вспомнив, — его черед угадывать.

Она находит его в дальнем углу сада за кустом роз. Алый цветок безмолвно лежит на его темных брюках. Сердце ее радостно ухает при виде его бледного лица. И она снова забывает, что у него осталось мало времени — для всего.

— Это снова я, сэр.

Снейп хмурится, потом произносит, явно пересиливая себя:

— Я знаю. Я выучил звук ваших шагов.

— Я много думала, сэр.

— Это вредно. Посмотрите, что излишнее усердие сделало с Грейнджер.

Джинни спокойно продолжает:

— Я собираюсь нарушить наши правила.

— В конце концов, это должно было произойти. Валяйте.

Она кашляет, потом чертит носком ботиночка линии на дорожке. На ней сегодня зеленое платье, которое очень нравится родным. Жаль, что Снейп не видит ее такой — дерзкой и красивой перед ним. Она не верит, что он умрет. Этого просто не может случиться!

— У вас ко мне серьезно?

— Какой глупый вопрос. Вот вроде взрослая, а как ребенок.

— Тогда встаньте. С коляски.

Но Снейп невозмутимо интересуется, напрочь сбивая ее с толку:

— Зачем?

Джинни сглатывает.

— Сможете меня обнять.

— Ради этого и пальцем не пошевелю. Я вас и со своего трона прекрасно обниму.

— Поцеловать.

— Гм. Уже интереснее.

— И сказать, что я вам нужна.

— Хочется быть нужной?

— Нужной вам.

— Зачем?

Она чутьем понимает, что в коротком слове прячется огромный ком сомнений. Он скоро умрет, он старше, она — молода, а молодость переменчива. Он говорил, что рано или поздно она вернется в квиддич, потому что внутри нее огоньки беспокойства, и они дадут о себе знать.

— Потому что я не боюсь.

Ответ, видимо, удовлетворяет его: медленно, очень медленно, Снейп ставит ступни на дорожку, одну за другой, потом, опираясь на подлокотники, горбится и пытается выпрямиться.

Джинни обнимает его и прижимается к его груди.

— Вы можете опираться на меня, сэр.

— А вы выше, чем я предполагал.

Снейп слегка отстраняется и принимается изучать ее тело и ее лицо, его внимательные пальцы не пропускают ничего, но не позволяют себе лишнего. Джинни надоедает ждать: она нетерпеливо тянется к его тонким, часто сжатым губам, и беззастенчиво целует.

С того полудня она заставляет его выбираться из кокона коляски и ходить рядом с ней по саду, пусть ему и удается сделать не больше двадцати или тридцати шагов.

— Предположим, что я бы не умер, и тем самым разрушил все ваши планы на освобождение от инвалида. Что бы вы стали делать?

Они сидят на скамейке.

— Пригласила бы вас на матч по квиддичу.

— А! Так вы уже начали разгораться изнутри.

— Благодаря вам, сэр. Вы встали с коляски — разве я могу продолжать игнорировать жизнь?

Но спустя неделю этих счастливых прогулок, во время которых они все больше узнают друг о друге с помощью игры, Джинни находит в саду только старичка-целителя.

— К сожалению, яд захватывает его организм. Ваш друг сегодня очень плох. Ему резко стало нехорошо, он упал и не смог подняться. Наотрез отказывается пускать вас в палату.

Джинни закусывает губу. Решительно произносит:

— Пойдемте.

Снейп неподвижно лежит в постели, и его болезненно-желтоватая кожа неприятно контрастирует с белоснежным больничным бельем.

— Никто не уважает мои желания. Я просил не пускать сюда мисс незнакомку.

— Не будьте эгоистичны, сэр. Хотите, чтобы я переживала? Что случилось?

— Плющ. Из-за проклятой слепоты я принял слишком маленькую дозу.

Джинни недоверчиво произносит:

— Вы что, собирались убить себя?

— Можно и так сказать.

— Я вам не верю, сэр.

— Ваше право.

Джинни потирает переносицу. Он страшно упрям!

Снейп первым прерывает повисшее молчание.

— Вам, конечно, говорили, что я долго не протяну. И я сам, и Смит. Чудес не бывает.

— Вы клоните к тому, сэр, что это наша последняя встреча?

— Я бы предпочел, чтобы вы запомнили меня другим. Не беспомощным овощем тошнотворного желтого цвета. Идите. У вас все получится. Вы дали мне надежду, как те полевые сестры, и этого достаточно. Смит о них много знает, его отец был на войне. Жужжит мне над ухом как муха.

Джинни выходит из палаты оглушенная и несколько минут сидит на стуле в широком коридоре.

Еще утром она знала, что делает. Сейчас же она растеряна и не представляет, куда идти. И как справиться с тем чувством, что живет внутри нее.

Гарри отдалился от нее, стал чужим. Гермиона с Роном заняты друг другом. Друзья ищут себя после потерь.

У нее же появился Снейп — называть по имени она не решается — и его так быстро отняли.

Вот и все.

И лишь спустя неделю, проснувшись посреди ночи в холодном и липком поту, Джинни вдруг ощущает удар тока. Будто ее пронизывает молния — с головы до ног.

"Тошнотворного желтого цвета" — так ведь он сказал?

Откуда он знал про цвет?

Возможно, ему сказал старичок Смит. Или...?

Едва рассветает, Джинни наспех одевается и трансгрессирует к дверям больницы. Рабочий день только начался, и ей приходится проталкиваться к входу вместе с посетителями, потенциальными пациентами и целителями.

Смит снимает очки в леопардовой оправе и кладет руки на пухловатый живот, поигрывая пальцами.

— Нет в больнице вашего Снейпа, мисс Уизли.

Джинни на всякий случай опирается ладонью о стол. Сердце у нее прыгает вверх и вниз.

— То есть? Он... Он умер?

— Исчез. А вместе с ним из отдела лекарств исчезли несколько крайне ценных ингредиентов. Очевидно, плющ действительно оказался весьма ядовит. Предположим, он отправился умирать домой. Но честно говоря, согласно словам мракоборцев, его дом в Паучьем тупике до сих пор пуст.

Джинни возвращается домой с полном смятении.

На столе, у раскрытого окна, лежит неприметный серый конверт.

Джинни поеживается от прохладного воздуха и неспешно распечатывает его, сперва осмотрев: ни адреса, ни печати. Осторожно вскрыв его, она обнаруживает внутри засохший цветов алой розы и короткую записку. Мелкий ровный почерк насмешливо сообщает:

"Если мисс незнакомка придет в магазин "Флориш и Блоттс" завтра вечером около восьми, она может задать еще один, последний вопрос".